Магнификат

— Мы допускаем одну и ту же историческую ошибку — пытаемся воздействовать на обыденный рассудок, убедить его принять новую правду. А рассудок — самая консервативная часть нашего сознания. Здесь требуется нечто другое. Духовный подвиг, например. — Он показал ей зрительный образ.

— О, только не это! — Она рывком отодвинула кресло, вскочила на ноги — Это… Это ужасно!..

— Да, это нелегко, но распятие живого человека, принявшего муки за всех нас, — тоже трудный выбор. На людей почему-то действовали только такие примеры. И то не сразу.

— Но разве нет другого пути?

— Возможно, он и существует, но развитие событий ведет именно к такому исходу. Если фабрика ментальных лазеров на Каледонии является звеном в цепочке, если мятежники еще более ужесточат свои позиции — тем более теперь, когда у них новый лидер, — если Фурия жива…

— Нет!

Доротея порывисто бросилась к окну. Слезы хлынули у нее из глаз. Гранд-канал окончательно затянуло туманом. С противоположного берега, где располагались многочисленные кафе и рыбный рынок, едва слышно доносилась музыка.

— Возможно, я не прав, — сказал Джек. Он подошел сзади и обнял ее за плечи, потом поцеловал в шею.

— В чем? — вздрогнув, спросила Доротея.

— Послушай, любимая. Если теоретики экзотических рас, заседающие в Директорате по Единству, правы, приобщение всего человечества к сверхчувственному восприятию и овладение метафункциями должно произойти случайно. В какой-то мере… Конечно, для этого должны создаться определенные условия, и прежде всего численность нашей расы должна достигнуть десяти миллиардов. Только в этом случае возникают предпосылки для спонтанного развития метаспособностей у большинства землян. Все это связано с какими-то глубокими изменениями в бессознательном — и не только каждого от дельного человека, но и в общественном бессознательном. У нас у всех, понимаешь… Обретение сверхчувственного пространства развивается, словно цепная реакция, но этому должен быть дан толчок. Вот этот толчок и является непредсказуемым.

— Другими словами, это то же самое, что и эволюционный скачок, как выражаются некоторые.

— Э-э, нет. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Эти «некоторые» называют эволюционным толчком нечто совсем иное — сознательное вмешательство в процесс развития человеческого рода. Так сказать, всеохватный эксперимент… Это уже было и в социальном плане, и в техническом. Я же предполагаю, что обретение сверхчувственных способностей не может быть вызвано искусственно. Жизнь Христа имела глубокий смысл, только Он вовсе не хотел пострадать специально, чтобы другим был урок. Вот в чем разница с нашими оппонентами. Мы ни в коем случае не желаем, чтобы случилась галактическая ка тастрофа.

— Но как же тогда может произойти этот толчок, о котором ты говорил?

— Понимаешь, великие революции, случавшиеся на Земле, возможно, и не решали насущных вопросов развития человечества, но несомненно обостренно ставили их на повестку дня. Вот я и говорю, что их, эти проблемы, можно решать методами насилия, принуждения, а можно постепенно, путем врастания идеи в сознание масс. И только тогда происходил решительный поворот к новому, но это не сопровождалось разгулом кровавого террора. Плотиной ему вставало общее согласие. Вот хороший пример — геологическая катастрофа нa Кали. Вспомни, как резко изменился нравственный климат на планете после взрыва и извержения. Какие чудеса храбрости, сколько примеров благородства, сострадания и доброты мы увидели в те дни. Я уверен, что то же самое происходило и в Помпеях.

— То есть испытание как бы придало новый импульс развитию человеческих чувств?..

— Вот именно. Возможно, что Единство возникнет очень быстро, по историческим меркам — мгновенно, но оно должно вызреть, и сколько будет длиться этот процесс, никто не может сказать. И торопить его бессмысленно, кроме лишних страданий, это ни к чему не приведет. Однажды случится что-то грандиозное, и все, что копилось в глубинах подсознания, выплеснется наружу. Тогда уж его не остановить. Так говорил Дени. Ученые-экзотики придерживаются того же мнения.. :

— Случается, что любовь уходит, люди расстаются…

— Но они никогда не смогут сознательно опуститься на ступень ниже в своем развитии. Это как езда на велосипеде — если поехал, то разучиться уже нельзя.

Доротея повернулась к нему и обняла.

— Ах ты, умница моя, дай-ка я тебя поцелую.

В тот же вечер, в тот же час, в Альпийском анклаве Марк Ремилард, зевая, поднялся на второй этаж своего А-образного домика, где была устроена спальня. Разобрал постель, мыс ленным усилием нагрел ее — в охотничьей хижине вообще царил жуткий холод, но как раз это и было по душе Марку, себя он согревал без особых усилий, — лег, закинул руки за голову и глянул в окно. В искусственном небе, густо-черном и ясном, сверкали звезды. Вот они, знакомые с детства созвездия — Орион, чуть ниже — Большой Пес, выше — Большая Медведица, в зените — Малая… По всему небосводу ярко текла широкая струя Млечного Пути.

И над самыми остроконечными вершинами, частой цепью очертившими горизонт, уже встало созвездие Гидры. Оно как бы цеплялось за пики и неудержимо скатывалось на эту сторону местных Альп.

Марк долго смотрел в ту сторону, однако даже намеком в его сознании не возникло связи между красивым рисунком созвездия и той мразью, что затаилась в просторах космоса. Он вообще никогда не задумывался над ее существованием — на подобные пустяки он никогда не обращал внимания. Даже когда Фурия копошилась в его снах… Ладно, Фурия — она была достойным противником, но что такое Гидра? Банда наемных убийц, не больше. Он никогда не задумывался над судьбой Парнелла или своей сестры Мадлен. Они, считал Марк, сами выбрали свой путь. Все остальное его не касалось. Никто из членов семьи не рассказывал ему деталей охоты на Гидру, он не знал, что случилось во время лечебного сеанса. Смерть Дени он воспринял как сознательный акт уставшего от жизни патриарха. Собственно, они никогда не были близки…

Марк был доволен собой. Вспоминая события прошедшего дня, он решил, что сумел-таки провести этих узколобых экзотиков. Он улыбнулся своей странной кривой улыбкой. Вот так он и лежал, смотрел на звезды — губы растянуты в усмешку, за которой нельзя разобрать: то ли он одобряет действия собеседника, то ли презирает его.

В качестве нового лидера движения он первым делом решил сменить манеру поведения. Стал очень откровенен и сердечен с экзотиками, старался детально ответить на любой вопрос, особенно касавшийся разработок ЦГ-аппаратуры. В отличие от неприступной, язвительной Аннушки Гаврыс, вспыльчивой и несдержанной на язык Патриции Кастелайн, неутомимого и в то же время постоянно срывающегося на личности в споре Рори Малдоуни, Марк Ремилард вел себя запросто и в соответствии с тайно разработанной стратегической линией поведения оппозиционеров — любым способом стремился отложить открытую конфронтацию до следующей сессии Консилиума. Ему это удалось — несмотря на то, что самыми активными сторонниками запрета на продолжение работ над церебральными усилителями выступали Морис и Филипп Ремиларды. Экзотики теперь смотрели более дружелюбно на этого высокого усмехающегося парня, который в общем-то был не против введения моратория на дальнейшую разработку ЦГ-генераторов, соглашался с тем, что эти устройства могут представлять серьезную угрозу в руках какого-нибудь преступника, однако просил всего лишь об одолжении. Позвольте, мол, закончить доработку последней модификации Е-18, и все! Баста!.. При этом он умело ссылался на безусловную эффективность использования подобного оборудования во многих областях на уки и техники.

На фоне подобного доброжелательного отношения и якобы согласия по существу дела предупреждения верных Единству Магнатов казались нелепыми мазками на вроде бы прорисовывавшейся исторической картине всеобщего согласия.

Причин для подобной тактики было две: прежде всего, необходимо, чтобы Алекс Манион закончил свою работу, и кроме того, никто не знал о создании нового типа ЦГ-генератора с охлаждающим устройством. Чтобы довести его до ума, тоже требовалось время. Вот на следующей сессии уже можно будет взорвать бомбу. Или Содружество… Это кому как будет угодно. Оппозиционеры прежде всего нуждались не в поддержке большинства населения — этого быдла, по меткому определению Марка, — но в увеличении числа одаренных в сверхчувственном отношении людей. Как раз в этом вопросе приемлемое решение найти было невозможно. Все земляне-операнты давным-давно были известны, их позиции в отношении Единства тоже. Один-два перебежчика из противоположного лагеря погоды не сделают.