Магнификат

Одной из представительниц этого племени считалась Малама Джонсон.

Ее живописный дом на первый взгляд казался несколько простоватым и был расположен в Кукуиула-Бей, что в нескольких километрах от курортного городка Поипу. Совсем неподалеку от этих мест поселились Джон Ремилард и Доротея Макдональд в ту пору, когда они жили на Земле.

К удивлению Роджи, на посадочной площадке за домом было пусто, неподалеку стоял зеленый спортивный «лотус», рядом притулилась старенькая побитая «тойота» — пикап Маламы. Что там на ветровом стекле «лотуса»? Ага, государственный знак, свидетельствующий, что его водитель находится под охраной официальных органов.

Роджи наконец выбрался из рокрафта и попытался проникнуть внутрь дома дальновидящим взглядом. Ничего не получилось: Малама прикрылась плотным метапсихическим экраном. Тут до сверхчувственного слуха Роджи донесся укоризненный голос хозяйки, которая говорила с кем-то на местном диалекте — пиджин-инглиш. Местные жители без этой словесной какофонии прямо жить не могли. Что уж в пиджин-инглиш было такого замечательного, Роджи понять не мог. Вот и сейчас до него донеслось:

Уасамата тебе подслушивать? Совсем забыл о приличных манерах или как? Е кома мое уикиуики!

«Сама-то поняла, что сказала», — рассердился Роджи и, при стыженный, направился к дому. Он открыл дверь черного хода и, входя на кухню, громко сказал:

— Алоха, туту!

Из-за шторы в окно заглянула Малама и на вполне при личном английском сообщила:

— Мы устроились на ланаи. Давай, присоединяйся! Роджи миновал несколько просторных, богато обставленных прохладных комнат и вышел на веранду. Здесь царил полумрак, и в воздухе стоял густой аромат цветов. Крепкая женщина с шоколадной кожей обняла Роджи и поцеловала в обе щеки. На ней был надето парео небесной голубизны, расшитое золотыми цветами.

— Клод и Хаген прилетели к нам ночью из Сан-Франциско, — сказала Малама, представляя гостей.

Роджи даже рот открыл от удивления.

— Привет, — наконец вымолвил он. — Очень рад вновь встретиться с вами.

Мужчина с очень светлыми волосами и красивая женщина кивнули в ответ, однако с мест своих не встали. Они потягивали какой-то фруктовый сок. Одеты они были безукоризненно: она — в белоснежном хлопчатобумажном костюме-сафари, на ногах высокие сапожки, он — в белоснежной рубашке и белых слаксах… Вели себя гости очень сдержанно.

Справившись с изумлением, Роджи сел в пододвинутое ему Маламой кресло. На низком столике из дерева коа стоял поднос, на нем блюдо с пупусами — гавайскими сластями — и два высоких кувшина с напитками. Малама плеснула из кувшина в пустой стакан и предложила Роджи. Тот сделал глоток. Крепостью этот ледяной напиток был под стать рому, и очень вкусный — Роджи даже поблагодарил хозяйку, а сам тем временем все посматривал на гостей. Им было на вид чуть за тридцать. Клод Ремилард с легкой улыбкой смотрела на расстилавшуюся океанскую ширь, ее брат Хаген сидел с непроницаемым лицом — он даже не пытался изображать радость от встречи с Роджи.

Роджи пересилил себя и решил проявить вежливость.

— Значит, Фамильный Призрак предложил вам помочь мне написать мемуары?

Хаген ответил скупо и вполне официально. Он надежно закрыл свое сознание метапсихической завесой.

— К нам явился Верховный лилмик — как всегда, одна его голова. Эта голова приказала нам прибыть сюда и рассказать вам о тех событиях, которые произошли во время нашего бегства в плиоцен.

— Это… должно быть, очень интересно. — Роджи усмехнулся.

— Как вам известно, вся наша группа — все, кто вернулся живыми, — была опрошена в Директорате по науке правительства Земли. Нас туда доставили сразу, как только мы попали в… в это время. — Хаген даже не взглянул на родственника. — Нас проинструктировали, чтобы мы никому не сообщали никаких деталей о нашем пребывании в плиоцене. Мы в точности соблюдали это предписание. Даже теперь, спустя столько лет, мало кто на Земле знает, что мы двое тоже оказались среди тех, кто вернулся.

— Нам это очень помогло, — добавила Клод. — Хорошо, что мало кому удалось идентифицировать наши личности. Если бы публике сообщили кое-какие подробности о наших приключениях в доисторическую эпоху, нам бы покоя не было от настырных журналистов и тридикомментаторов. Сами знаете, как это бывает… «Путешественники во времени вернулись! » Ну и началась бы шумиха. А так во всех государствах Галактического Содружества о нас поговорили дней десять, передали сообщение в сводке новостей, и все. Моему мужу Кухалу тогда пришлось несладко, но, в конце концов, он гуманоид и сумел адаптироваться. Нас заняли работой, мы кое-как пообвыкли и теперь живем более-менее спокойно. Пока…

— Пока не появилось странное существо, — сказал Хаген, — отменившее все распоряжения этой подлой банды из Директората по науке. Оно называло себя Страдающее Сознание. Оно заявило, что является главой корпуса Генеральных инспекторов. Сначала мы с Клод, конечно, удивились… Признаюсь, были несколько ошарашены. Потом Верховный лилмик имел с нами приватную беседу, и чем дольше он говорил, тем сильнее в нас возникало ощущение, что все это мы уже слышали. Нежданное dйjа vu[5]. … После того, как это самое Страдающее Сознание удалилось — вот так, взяло и растворилось в воздухе, — мы, признаюсь, испытали некоторое смущение. Нет-нет, вовсе не ужас!.. Мы решили, что это не более чем обман чувств. Ночной кошмар… Как привидение может отменить приказ таких важных чиновников? Однако спустя какое-то время это решение было подтверждено Первым Магнатом Земли и Председателем администрации. Обе высокопоставленные чиновницы с откровенным, едва скрываемым недовольством заявили, что мы должны дорожить подобной экстраординарной связью. — Молодой человек сардонически засмеялся. — Это был разумный совет и в то же время — повод для размышлений…

— Послушайте, дядюшка… дедушка… Даже не знаю, как вас называть… В общем, мы приехали сюда только потому, что поняли: нас все равно привезут сюда, даже силой, — заявила Клод. Говорила она совершенно спокойно, без всякой злобы или негодования. — С таким обращением мы уже достаточно сталкивались в жизни.

— Надеюсь, вы поняли, что это за Сознание? — мягко спросил Роджи. — Знаете, кто он на самом деле?..

— Я поняла почти сразу, — ответила Клод. — Я всегда была ближе к нему, чем брат. Правда, это далось не просто. Хаген не хотел верить в это.

— Страдающее Сознание — это же Марк Ремилард, — сказал Роджи. — Ваш отец.

— Ну и черт с ним! — Хаген вскочил и принялся расхаживать туда-сюда по террасе, как зверь в клетке. — Мы испытали огромное облегчение, когда прошли сквозь Ворота Времени, и местные власти сразу постарались сделать все, чтобы мы забыли о прошлом. Клод, я и все, кто с нами был, решили, что теперь мы наконец свободны. Понимаете, сво-бод-ны!.. Папочка остался далеко позади, на расстоянии в шесть миллионов лет, — вместе с этим свихнувшимся Айкеном Драмом. Мы верили, что он уже никогда не сможет не то чтобы навредить нам — даже достать!..

— Он никогда не был жестоким, — спокойно заметила Клод. Хаген остановился рядом, склонился над ней,

— Он никогда не видел в нас людей. Кого угодно — даже своих дорогих детишек, но только не людей. Мы прежде всего являлись объектами его грандиозных экспериментов. — Он повернулся к Роджи и Маламе. — Знаете, как эта банда страшных р-революционеров в глаза называла его? Авадона, Ангел бездны! Каково?! В конце концов они все отреклись от него, отказались выполнять его бредовый замысел по созданию Ментального человека.

— Папа тоже отказался от него, — гнула свое Клод. — Иначе он никогда бы не позволил нам пройти через Ворота Времени.

Хаген неожиданно махнул рукой — казалось, что его гнев испарился. Теперь им овладела безнадежность. Он плюхнулся в плетеное кресло.

— Одним словом, мы открыли простую вещь: он и здесь нас достал. Браво! Он не только сумел выжить в течение шести миллионов лет, но и ухитрился стать повелителем Галактического Содружества. Боже, спаси нас и всех своих детей! Боже, помоги нам всем!

5

Здесь: прошлое (фр.)