Кольцо Стрельца

У Алистера Драммонда в голове не было ни единой альтруистической извилины, но идея Кенигсберг ему очень понравилась. По слухам, халукская Гроздь имела огромные залежи ценных трансактинидных элементов, которыми инопланетяне наотрез отказывались торговать. Драммонд увидел, каким образом «Галафарма» может получить выгоду, делая добро – а именно заработать немало на генной терапии.

Поэтому Алистер провел секретные переговоры с лидером халуков, Слугой Слуг Лука, и дело было сделано. Эмили открыла лабораторию генной инженерии на планете Артюк, главной халукской колонии в Шпоре. Штатом в лаборатории были только сотрудники «Галафармы». Экспериментаторы достигли успеха, перекачивая в халуков человеческие гены. Усовершенствованные инопланетяне оставались в активной, умной грацильной фазе круглый год. А так как терапия одновременно меняла халукские эмбрионы, такими же были их потомки.

Великое достижение оставалось наполовину нелегальным по законам Содружества, которые запрещали вмешательство в генное наследие суверенных рас, – не говоря уж о том, чтобы делиться человеческими генами с инопланетянами. Но это не волновало Алистера Драммонда. «Галафарма» была одним из всемогущих концернов Большой Семерки. Он понимал, что, если их поймают, они всегда смогут оказать давление на Совет Содружества и легализовать свой проект, потому что тот выгоден для бизнеса.

Конечно, так оно и случилось.

Эмили Кенигсберг мешало только одно обстоятельство: единственный вирусный препарат, подходящий для терапии подавления алломорфизма, не подпадал под патент Объединенного Концерна «Галафарма». PD32:C2 оставался эксклюзивным продуктом маленького соперника «Галы», Звездной Корпорации «Оплот», обладавшей мандатом СПЧ на Шпору Персея после отступления «Галафармы» в 2176 году. Препарат невозможно вырастить искусственно в лабораторных условиях или заменить синтетическим. Единственным его источником оставалась планета Крават, собственность «Оплота».

PD32:C2, конечно, можно было покупать на открытом рынке (но осторожно, чтобы «Оплот» не узнал, что препарат перепродается по астрономической цене) или же украсть. Агенты «Галы» и халукские пираты делали и то, и. другое, пока Алистер Драммонд планировал слияние с «Оплотом» с целью снова забрать под контроль планеты Шпоры (в особенности Крават), которым «Галафарма» однажды так неблагоразумно позволила ускользнуть из рук.

В это самое время хитрый директор «Галы» подбивал остальные большие концерны – «Шелток», «Сердолик», «Бодаскон» и «Гомерун» – присоединяться к незаконной торговле с халуками. Из этого проистекало много выгод и не слишком-то много опасностей. Халуки же были жадны до любых видов продвинутой человеческой технологии и платили от души.

Роман Эмили и Алистера кончился. Но ее идеалистические стремления к «большему добру» позволяли ей закрывать глаза на коммерческие махинации бывшего любовника. Она была занята усовершенствованием программ терапии и обучением халукских специалистов. А инопланетяне оказались удивительно способными учениками.

Слишком, сказал бы я, способными – но никто из людей-заговорщиков еще не знал ужасной истины.

В один прекрасный день Слуга Слуг Лука предложил Эмили свой новый генетический проект. Он изобрел план, открывающий новую эру в человеческо-халукских отношениях. Для его исполнения требовалось «небольшое количество» полуклонов. Эти халуки в человеческой оболочке должны были стать специальными культурными посланниками на многонаселенные планеты халукской Грозди, предположительно – ради преодоления стойкой ксенофобии, отравлявшей любую надежду на восстановление дружеских отношений меж двумя великими расами со времени их первой встречи более века назад.

Эмили Кенигсберг сомневалась насчет подобного проекта. Полуклонирование, как и другие экстремальные формы генной инженерии, были давным-давно запрещены в СПЧ. Но в конце концов она позволила Слуге Слуг Лука себя уговорить и даже предоставила собственные ДНК для полуклонирования.

Когда Алистер Драммонд узнал про полуклонов, он пришел в ярость. Он подозревал, что Слуга на самом деле планирует изготавливать фальшивых людей, чтобы те шпионили за концернами и обеспечивали торговые преимущества. Первым намерением Драммонда было задушить проект полуклонирования в зародыше, но он смягчился, когда ССЛ предупредил его, что обеспечит тяжелые последствия. К тому времени нелегальная торговля с халуками уже цвела пышным цветом и доставляла огромные выгоды «Галафарме» и другим концернам-сообщникам, и этих выгод не хотелось терять.

Драммонд выработал особый план, чтобы как можно сильнее сократить опасность индустриального шпионажа. Он приказал Кенигсберг ввести в процедуру полуклонирования генетический маркер-идентификатор без ведома халуков. Кроме того, вся генная процедура произведения клонов должна была проводиться только под строжайшим человеческим присмотром, на полностью человеческой планете. «Галафарма» сама взялась поставлять для проекта несчастных доноров человеческих ДНК.

Предосторожности Алистера Драммонда отлично работали… Пока инопланетяне не научились производить комплексную процедуру полуклонирования без помощи человеческих специалистов, не выстроили секретные лаборатории и не выяснили, как легко избегать эпизодического тестирования на ДНК, производившегося служащими, которые предположительно должны были препятствовать халукам шпионить за людьми.

Когда я добрался до этого места истории, зазвонил мой карманный видеофон. Это был Космо Рьендо. Я извинился и вышел из-за стола, чтобы поговорить в одиночестве, в гостиной коттеджа. Карл согласился в мое отсутствие продолжить рассказ.

Рапорт Космо звучал тревожно.

– Был замечен только один посторонний посетитель, который интересовался твоим кораблем, Адик. Молодая красотка из бухгалтерии «Оплота». Она заявилась в Ошаву вчера, около полудня, у нее был пропуск и личный идентификатор. Эта птичка сказала Оле Вирену, который тогда дежурил, что явилась в порт, дабы произвести перерасчет по зарплате на наших счетных машинах. А сейчас, сказала она, у нее обеденный перерыв, и она очень хотела бы посмотреть звездолеты. Она, видишь ли, всегда интересовалась космическими кораблями и упросила Оле устроить ей небольшую экскурсию. Он рассказал мне, что с ним просто жар какой-то случился, и он принялся бегать за ней и все ей показывать.

– И она видела «Сумасброд»?

– Боюсь, что да. Твой корабль трудно не заметить, настолько он особенный, не какой-нибудь очередной грузовик или крейсер Внешбеза. Оле сказал ей, что твой корабль уже скоро отправится в космос, и позволил даже походить вокруг, объясняя, что мы сделали с топливными баками. Прости, Адик. Вся команда знала, что твоя новинка жутко секретная, но эта курочка сыграла на бедняге Оле, как на скрипке Страдивари.

– Скорее всего ничего страшного не случилось, – солгал я. – Эта женщина оставила свои координаты?

– Да, конечно. Долорес да Гама. Ее видеограмма и запись голоса остались на контрольном мониторе. Я переписал их для тебя, подожди минутку – сейчас скину.

Он ввел дискету в свой аппарат, и на экране моего фона появился говорящий образ. Да Гама была привлекательна, как черт знает что – с глубокими черными глазами, чувственными губами и длинными черными волосами с единственной крашеной в седину прядью у левого виска. Говорила она, обращаясь к разомлевшим охранникам из Управления Полетами, голосом соблазнительным и сладким, как тростниковый мед. Если эта Долорес – полуклон, ее оригинал был просто ого-го.

Я отключил изображение.

– Спасибо за информацию, Космо. Я проверю на всякий случай, но уверен, что все о'кей.

– Что-нибудь еще я могу сделать, Адик?

– Я собираюсь вылететь в начале следующей недели. Полагаю, тебе хватит времени, чтобы приделать простые фиксаторы для рук и ног на кресло пилота-напарника – а заодно еще один замок на дверь между нами?

– Тюремная камера, а?

– Вроде того.

– Я займусь этим самолично.