Страница 25 из 39
Гвардейские казаки
Офицер-квартирмейстер Н. Н. Муравьев:
«В то самое время Платов показался с 10 тысячами легкой конницы на левом фланге неприятеля, который обратил против этого неожиданного появления войск часть своей пехоты, и все его батареи на время умолкли. Но Платов был в тот день пьян и ничего не сделал, как и принявший после него команду Уваров ничего не предпринял. Внезапный удар этот мог бы решить участь сражения в нашу пользу».
Потрясающие свидетельства двух братьев, участвовавших в сражении! Оказывается, атаман Платов не только ничего не сделал, но и был в день сражения пьян. Генерал Уваров так ничего и не смог с ним поделать. Да и сам он проявил себя не самым лучшим образом.
Адъютант Кутузова А. Б. Голицын:
«Когда господин Уваров, имевший столь важное значение сделать диверсию на левый фланг французской армии, возвратился и стал опять в линию без всякого на то приказания, то Кутузов, выслушав от него рапорт, сказал ему: „Я все знаю. Бог тебя простит“».
Получается, что русская кавалерия, едва встретив сопротивление, тут же сама вернулась назад, так и не выполнив поставленной задачи.
И был ли смысл во всей этой операции?
Русские кирасиры
Британский генерал Роберт Вильсон:
«Уваров и Платов, не поддержанные пехотой, но все-таки отвлекшие часть войск вице-короля и обеспокоившие Наполеона, в самый критический момент баталии рассеялись. Благодаря их действиям атака на центр была задержана и выиграно время для того, чтобы перестроить русский левый фланг и поставить батареи на новую позицию, которая имела теперь фронт немногим более 3000 ярдов[7]».
Адъютант Барклая В. И. Левенштерн:
«Возвращаюсь к генералу Уварову: движение, произведенное им, не удалось и лишило нас возможности перейти в наступление. Впрочем, оно принесло косвенно некоторую пользу: наступательное движение неприятеля было приостановлено, и мы могли вздохнуть».
Из сказанного можно сделать вывод о том, что рейд кавалерии Платова и Уварова был выполнен крайне непрофессионально. Однако и в таком виде он на некоторое время задержал решающую атаку Наполеона, что позволило русским перегруппировать свои войска. Более того, именно из-за этого рейда Наполеон так и не решился отправить в бой свою гвардию.
Этот рейд хотя и не нанес особого ущерба французам, однако вызвал у Наполеона некоторое чувство неуверенности за свои тылы. И это, следует признать, имело определенное воздействие на общий ход сражения.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Решение относительно этой диверсии было принято между 8 и 9 часами утра. Сражение находилось еще в первой стадии своего развития. Не было никакой возможности предвидеть в какой-либо мере его конечный исход; еще предстоял длинный день в 12 часов, а при настойчивости и силе характера противника можно было до последнего мгновения ожидать от него все новых и новых усилий. Имелось полное основание сказать: „не хвались днем, пока не наступит вечер“. Диверсия, произведенная 2500 коней, никоим образом не могла бы изменить общее течение такого сражения, в котором принимает участие армия в составе 130 000 человек; самое большее — она могла вызвать частичную и переходящую задержку в выполнении плана противника, может быть, в большей или меньшей степени поразить его. Если бы это ошеломление наступило в тот момент, когда и без того решение уже назрело и когда при всеобщем утомлении обеих сторон каждый новый толчок сам по себе становится все более эффективным, то можно было бы надеяться достигнуть чего-нибудь этой диверсией. Но ранним утром неприятель, очевидно, имея достаточно времени для противодействия значительными силами этому разрозненному наступлению, смог бы наголову разбить генерала Уварова и затем вернуться к выполнению своего основного плана».
Итак, согласно Клаузевицу, принимавшему участие в рейде, решение о возможности такой операции было принято задолго до ее начала. Но в девять часов утра начинать рейд было еще не время. Точнее, приказы Уварову и Платову были посланы около девяти часов, но на их передачу, на передвижение кавалерии к реке Колоче и переход ее через глубокий овраг потребовалось около трех часов.
И как же при этом повел себя генерал Уваров?
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Он переправился через Колочу вброд <…> затем свернул налево и взял направление на Бородино, причем ему, однако, пришлось заметно принять вправо из-за нескольких болотистых ручьев, впадающих в Колочу. Слева от него была деревня Бородино, в которой прочно засели войска вице-короля, впереди его протекал по узкой, но топкой луговине вышеупомянутый ручей. По сию сторону ручья стояли несколько полков неприятельской кавалерии и густая масса пехоты, состоявшая из полка или батальона в сильном составе. Французская кавалерия тотчас же отступила через плотину, которая пересекает ручей приблизительно в 2000 шагов от Бородино; пехота же имела смелость остаться на этой стороне ручья и построиться в каре тылом к плотине. Генерал Уваров велел атаковать это каре».
Выходит, что не Уваров отбросил легкую кавалерию генерала Орнано, а она сама отступила.
У Орнано было два французских конно-егерских полка (6 эскадронов) и два итальянских (8 эскадронов). Всего примерно 1850 человек. В кавалерийский корпус Ф. П. Уварова входили Елизаветградский гусарский, лейб-гвардии Казачий, лейб-гвардии Драгунский, лейб-гвардии Уланский, лейб-гвардии Гусарский и Hежинский драгунский полки. Всего — 2500 человек. Так что отступление Орнано в этом случае выглядит вполне естественным. Но вот что последовало дальше?
А дальше пехота Эжена де Богарне построилась в каре.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Лейб-гусарский полк был выдвинут и брошен на каре. Он произвел три безуспешные атаки. Итальянцы сохранили спокойствие и порядок и хладнокровно открыли огонь; гусары, как это обычно имеет место при таком поведении пехоты, приблизившись на 30 шагов к каре, поворачивали обратно и уходили из-под обстрела. Генерал Уваров приостановил эти неудачные попытки <…> На этом и закончилось все дело».
Сам Эжен де Богарне скрылся в каре 84-го линейного полка и оттуда руководил боем. При этом атаман Платов и не подумал поддержать генерала Уварова.
Русские гусары
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«В селении Бородино виднелось несколько сильных колонн, а за центром французской армии, позади боевого фронта, совершенно спокойно стояли большие массы войска, — по-видимому, гвардия. Генерал Платов со своими 2000 казаков находился на расстоянии четверти часа от Уварова и разведывал переправу через топкий ручей».
Тут Карл фон Клаузевиц ошибается: у атамана Платова было не 2000 казаков, а значительно больше (по некоторым оценкам, до 5000 человек). При этом его казаки не имели ни малейшего желания драться с регулярной пехотой противника.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Эти бойцы <…> юлили между массами неприятельской пехоты, не производя серьезной сомкнутой атаки».
Впрочем, казаки и не предназначены были для сомкнутой атаки против каре противника. Лейб-гвардии Казачий полк генерала Уварова, кстати, тоже.
Офицер штаба 1-го кавалерийского корпуса Карл фон Клаузевиц:
«Лейб-гвардии Казачий полк, находившийся в корпусе Уварова, не мог дольше выдержать; как ракета с длинным хвостом, понеслись казаки к плотине, молниеносно оказались на другой стороне и присоединились в лесу к своим собратьям».
7
1 ярд = 0,9114 м.