Джек Бестелесный

—  И только? Никаких других доказательств, кроме пяти исчезновений?

Вполне достаточно. Это не может быть простым совпадением. Такая вероятность слишком мала. А теперь слушай: тот факт, что пять смертей произошли почти одновременно, но в разных местах, подтверждает одно мое подозрение насчет Гидры. Малама, во всяком случае, со мной согласна.

—  Говори скорее!

Гидра прошла через метаморфозу. Вот, вероятно, почему она затаилась на столько месяцев. Прежде, для того чтобы убить, она должна была действовать в метаконцерте, потому что по отдельности пять ее слагаемых были слишком слабы, чтобы высосать жизненную энергию человека. Но теперь, если я верно проанализировал ситуацию, она повзрослела. Каждая из пяти голов — пяти индивидов — способна теперь убить простого операнта в одиночку. А объединившись в метаконцерт, они, вероятно, могут справиться и с оперантом-Магистром. Или даже с Великим Магистром. Возможно, поэтому Гидра и убила сейчас пятерых несильных оперантов. Подкормилась, чтобы укрепиться перед тем, как замахнуться… на кого-то могущественного.

Марк смотрел в пустое пространство и медленно покачивал головой, словно никак не мог понять того, что говорил Джек.

А тот продолжал: «Поисковым чувством я обшаривал всю эту область, нащупывая аномальные ауры, но ничего не обнаружил. Папа и остальные шесть членов Династии Ремилардов в тот час, когда я вел поиски, были в Конкорде. Доказать, что они виновны или совсем тут ни при чем, одинаково трудно. Думаю, мы не ошибемся, если будем считать, что высосать энергию операнта на расстоянии невозможно. Убийца, использующий чакры, должен находиться где-то рядом со своей жертвой или даже прикасаться к ней, как Виктор. Я установил, что в час исчезновения все семь Ремилардов-Магнатов находились либо в ролетах, либо в наземных машинах, во всяком случае где-то в пути. Учитывая скорости этих экипажей, приходится сделать вывод, что каждый из них мог быть причастен хотя бы к одному исчезновению, а то и ко всем. Естественно, теперь Гидра будет надежно прятать трупы своих жертв. Так что эти пять новых смертей навсегда останутся тайной».

—  И ты думаешь… что она подстережет нас?

Если узнает, что мы догадались о ее существовании.

—  Если Фурия действительно разгуливала в моих снах и это не игра воображения — значит, знает.

Если знает Фурия, то знает и Гидра.

Марк коротко выругался. Он, казалось, обрел свое обычное душевное равновесие.

— О себе я сумею позаботиться, но вот как ты?

Со мной ничего не случится. Меня тут хорошо охраняют, и я позабочусь, чтобы приняли дополнительные меры предосторожности. С этого момента папа и остальные больше меня навещать не будут. Я этого потребую, а они только обрадуются возможности избавиться от столь удручающих визитов… если, конечно, они не Гидра. Но вот о тебе и дядюшке Роги я все равно очень тревожусь.

—  Черт! О нем я совсем забыл. Перед тем как потренироваться на турбо, я зайду в магазин и предупрежу его, чтобы он не оставался с глазу на глаз с членами Династии. Собственно, ничего больше сделать нельзя. Дерьмово! Если бы только существовал способ оберегать сознание во время сна!

Забавно, Марко! Вы с дядюшкой Роги наиболее уязвимы во сне, а я, наоборот, слабее, когда бодрствую. Я научился замыкаться в непроницаемой психосозидательной оболочке, когда мои низшая и средняя личности разъединяются и мое сознание отключается. К несчастью, эта программа пока слишком сложна даже для такого операнта, как ты. Когда ты еще повзрослеешь, я попытаюсь сообщить ее тебе.

Марк только покачал головой.

Джек сказал: «Несомненно, со временем будет усовершенствован непробиваемый механический экран, но пока нам от этого не легче. Спи только в надежно запертой комнате. И пусть дядюшка Роги тоже запирается».

—  Ладно. Что мне еще сделать?

Зайди в кабинет старшей сестры. Скажи, что какие-то чокнутые грозят меня убить. Чтобы прекратить мои так называемые муки агонии. Пусть сейчас же усилит охрану моей палаты. Скажи, что семья оплатит специальное оборудование и оперантного охранника, и организуй это.

—  Бу сделано! — Марк нагнулся за шлемом и перчатками. Его серые глаза под разлетом крылатых бровей теперь смотрели на уродливое нечто, которое было Джоном Ремилардом, спокойно и невозмутимо. Все следы слез исчезли. — Обязательно посмотри, малыш, как я прокачусь в мотогонках на льду завтра вечерком. Слышишь?

Непременно, Марко. Удачи!

Марк остановился у колонки Уолии Вэн Зандта и налил бак «хонды» по горловину, а потом пересек улицу и припарковался перед «Красноречивыми страницами». Дядюшка Роги как раз собирался закрыть магазин. С тех пор как его отношения с Мирандой Манион закончились, он сократил рабочий день за счет вечерних часов. Старик угрюмо обернулся к двери, когда зазвонил колокольчик и вошел Марк.

— Я думал, гонки завтра, — сказал он, оглядывая броский черно-белый костюм мальчика.

— Так и есть. Мне просто надо попрактиковаться на новой машине. Старую я отдал Гордо Макаллистеру. Мне надо проверить, надежна ли связь между ЦЭ-шлемом и новым встроенным компьютером «хонды».

— Я эту твою шапку видеть не могу! Подключаться к машине — это же извращение. Превращать себя в придаток машины! — Старик встал из-за регистрационной конторки, потянулся и продолжал ворчать: — Когда я был молодым, гонять на авто или мотоцикле имело смысл — приносило ощущение победы, ты был хозяином всех лошадиных сил, и, чтобы стать по-настоящему хорошим водителем, требовался опыт и большая сноровка!

— Все это относится и к машине, контролируемой цереброэнергетически, — возразил Марк.

Роги только презрительно хмыкнул.

— Думать заодно с драндулетом? Механическое психоуправление? С чего это уровень адреналина у тебя в крови повысится, если ты телепатируешь, и только?

— Поверь мне, одно другому не мешает.

— А честно ли это по отношению к другим участникам гонок, которые ведут свои машины вручную?

— Ну, начнем с того, что пользоваться метаспособностями я не могу. Меня сразу снимут с дистанции. Как и любого операнта, который рискнет на такое. Во-вторых, ЦЭ-шлем вовсе не обеспечивает большего умения. Вот почему я записался в соревнования юниоров. Против по-настоящему опытного гонщика у меня нет никаких шансов, а на трассе мотокросса выступают двадцатилетние асы, которые могут скушать меня вместе с «хондой» на завтрак. Но лед — это не земля, так что у меня шансы очень неплохие. Ты придешь завтра посмотреть?

— Куда деваться! Но сохрани тебя Бог разбиться у меня на глазах! На эту неделю мне горя уже хватит: на аукционе я упустил «Рассказы о планетах» за март 1952 года с «Пленником кентаврихи» Пола Андерсона на обложке, а потом узнал, что Миранда прицелилась выскочить за какого-то молокососа с социологического факультета.

— Но у вас с Мирандой все уже кончено! — логично напомнил Марк.

— Где тебе понять! — пробурчал Роги и направился к внутренней двери, выходившей на лестницу, которая вела на третий этаж, к его квартире. Кот Марсель Ла Плюм, предвкушая ужин, выскочил из какого-то тайника между стеллажами и опередил хозяина, чуть не сбив его с ног, едва они вошли.

— Ну, до завтра, — сказал букинист Марку. — Выходя, запри замок.

— Дядюшка Роги, погоди!

Старик устало обернулся.

— Ну, что еще?

— Я был у Джека, и он сказал… Он думает, что Гидра опять взялась за свое.

Роги выругался на франко-канадском наречии, а когда Марк рассказал, чем объясняются подозрения Джека, разразился даже еще более изобретательной непристойностью.

— Сообщи Магистрату! Сообщи хреновому Дэвиду Макгрегору! А от меня отвяжись! Ничего не желаю знать!

— Джек предупреждает, чтобы мы были осторожны. — Голос Марка оставался по-прежнему спокойным. — Не находились наедине с папой или другими членами Династии. И особенно остерегались, когда спим. Лучше смени замок своей квартиры.