Страница 67 из 75
Б и л л и. Игра!
Б р о к. Откуда это, интересно?
Б и л л и (показывая ему блокнот). Сорок долларов шестьдесят центов.
Б р о к (с досадой). Ладно, молодец. Закончили. (Бросает карты, подходит к горке, наливает себе.)
Б и л л и. Давай, плати.
Б р о к (сердито). Потом заплачу. Ты что, мне не веришь?
Б и л л и. Не ори. Сам меня всегда заставляешь сразу платить.
Б р о к. Тебя заставишь!
Б и л л и (дразнит). Продул, продул, продул!
Б р о к. Заткнись!
Б и л л и. Попрошу выдать сорок долларов и шестьдесят центов.
Брок достает из кармана пачку денег, отсчитывает сорок долларов, намеревается уйти, но Билли останавливает его взглядом. Брок нехотя отсчитывает мелочь, бросает на стол.
Благодарю вас, сэр.
Б р о к (направляется к лестнице, останавливается). Пошли.
Б и л л и (небрежно). Сейчас приду.
Это единственный момент в их отношениях, когда хозяйка положения — Билли, и оба это сознают.
Б и л л и. Сказала — сейчас приду.
Брок уходит в свою комнату, закрыв за собой дверь. Билли начинает раскладывать пасьянс, делая это в такт песенке, которую напевает. Звонок в дверь. Билли перестает петь, идет открывать. Входит Пол. В руках у него несколько книг и газет.
П о л. Еше раз — здравствуйте.
Б и л л и (прикидываясь удивленной). Привет.
П о л (подавая ей газеты). Свежая пресса.
Б и л л и. Зря старался. Я газет не читаю.
П о л. Там немало любопытного.
Б и л л и. Только не для меня.
П о л. Как вы можете судить, если не читаете?
Б и л л и. Слушай, если будешь занудой, лучше нам не начинать.
П о л. Виноват.
Б и л л и. Я пару раз пыталась, да без толку. Я ничего не понимаю, про что они там пишут.
П о л. И все же попытайтесь еще раз. А я завтра, что смогу, объясню. Хорошо?
Б и л л и. Ну, ладно.
П о л (подавая ей книги). А вот это, я думаю, должно вам понравиться.
Б и л л и. Ладно, попробую. (Кладет газеты и книги на книжный шкаф.) Есть, правда, одна загвоздка — у меня со зрением плохо.
П о л. Почему же вы не носите очки?
Б и л л и (с отвращением). Очки?! Да в них же обезьяной выглядишь!
Тут до нее доходит, что Пол — в очках. Она хочет загладить сказанное, но не подберет слов. Подходит к Полу совсем близко, почти касаясь. Мгновение — и они сливаются в долгом поцелуе.
Б и л л и (отстраняясь, небрежно). Нет, когда очки на мужчине, это еще терпимо.
П о л (тихо). Спокойной ночи, Билли.
Б и л л и. Спокойной ночи.
Пол уходит. Билли смотрит ему вслед. Какая-то новая улыбка появляется на ее лице. Она снова начинает напевать уже знакомую мелодию, и двигаясь в такт ей, выключает свет внизу. Балкон еще освещен. Продолжая напевать, поднимается по лестнице. Замирает на секунду, сбегает вниз, забирает с собой газеты и снова поднимается. Возле двери Брока, скорчив жуткую гримасу, выводит победное завершающее "Тья-да-да-да!" и быстро скрывается в своей комнате. На сцене становится совсем темно.
Занавес
Там же, два месяца спустя. На месте круглого столика теперь стоит письменный стол. На нем множество книг и газет, телефон, стаканчик с карандашами и ручками. Возле стола — стул, на сиденье которого — куча грампластинок, а на спинке — карта мира. На полу — большой глобус. Книги всюду — на полках книжного шкафа, на полу, на оттоманке. На террасе также кипы газет и журналов. На стуле перед горкой — репродукция Пикассо. Слева и справа от входной двери на стене — маленькие акварели. Справа на специальной подставке — громадный энциклопедический словарь. На журнальном столике — книги с закладками, еще один стаканчик с красными карандашами, а также поднос с остатками завтрака. Перед камином — радиола-автомат, рядом с которой на полу валяется множество пластинок.
Раннее утро. Билли в очках сидит на диване, читает газету, страницы которой испещрены пометками красного карандаша. Отложив газету, снимает очки, кладет их на столик, встает и направляется к радиоле. Перебирает пластинки, читает этикетки, почти касаясь их носом. Выбрав пластинку, ставит ее на радиолу. Звучит тихая музыка (Анданте из Концерта ре-минор для скрипки с оркестром Соч. 47 Я. Сибелиуса). Билли возвращается к дивану, надевает очки и снова прнимается за газету. Красным крандашом делает новые пометки.
Звонок в дверь. Через служебную дверь входит Эдди, посмотрев на Билли, сочувственно качает головой, идет открывать. Входит Пол. Услыхав его голос, Билли снимает очки, отшвыривает газету.
П о л. Привет, Эдди.
Э д д и. Привет. (Выходит через служебную дверь.)
П о л (Билли). Привет прилежным и усидчивым.
Б и л л и. Привет, привет.
П о л (подходя к ней). Ну, как наши дела?
Б и л л и. Дерьмо.
П о л (грозным тоном учителя). Как?!
Б и л л и (с приторной вежливостью). Прекрасно, благодарю вас. (Пол смеется.) Не желаете ли чашечку чая?
П о л. Нет, спасибо. (Прислушавшись, о музыке.) Чудесно.
Б и л л и. Си-бе-ли-ус. Ян. Оп — сорок семь. Сорок седьмой опус.
Некоторое время оба слушают музыку.
Угадай, кто у меня сейчас был к чаю?… Или на чай? В общем, во время чая.
П о л. Кто?
Б и л л и. Миссис Хэджес.
П о л. О! Ну и как?
Б и л л и. Оказывается, она такая же серая, как и я. Даже еще хуже. Только строит из себя, что все на свете знает. Пришла. Сидим, молчим, говорить-то не о чем. А потом она вдруг хапает своими граблями вон ту книжку и квакает…
П о л (грозно). Как?!
Б и л л и. Берет в свои руки вот ту книгу и говорит: "Ах, это прелестная вещь, я давно собираюсь ее перечитать".
П о л. А что за книга?
Б и л л и (как само собой разумеющееся). "Давид Копперфильд" Диккенса. Чарлза.
П о л. Ясно. Ну и что?
Б и л л и. А то, что она ее вовсе и не читала.
П о л. Почему ты так решила?
Б и л л и. Да по ее разговору поняла.
П о л. Ну, допустим, не читала. Почему это тебя так потрясло?
Б и л л и. Меня не это потрясло!
П о л. А что?
Б и л л и. А зачем врать? Это что, преступление, если ты чего-то не читал?
П о л. Все мы иногда не дураки приврать.
Б и л л и. И ты тоже?
П о л. Случается.
Б и л л и. А вот я — никогда.
Через служебную дверь входит официант, забирает поднос с остатками завтрака, собирается уходить.
П о л (вполголоса, Билли). Благодарю вас.
Б и л л и. Не за что.
П о л (показывая глазами на официанта, тихо). Да не мне…
Б и л л и (официанту, вслед). Эй, подожди-ка.
Официант останавливается.
Благодарю вас.
Поклонившись, официант выходит. Билли берет со стола конверт, показывает Полу.
Сегодня получила. От отца.
П о л (глянув на конверт). Из Нью-Йорка?
Б и л л и. До сих пор придти в себя не могу.
П о л. Что он тебе такого написал?
Б и л л и. Да то, что он вообще мне написал! Первое письмо за несколько лет. Мы же с ним разругались. Он дико против был, что я с Гарри уехала.
П о л. А чем он занимается?
Б и л л и. Отец-то? В Газовой компании работает. Раньше проверял какие-то счетчики, а теперь пишет, это ему уже не под силу, они его теперь лифтером сделали. (Замолкает, вспоминая что-то, улыбается.) Вообще-то старик у меня смешной. Каждый день брал с собой на работу поджаренный хлеб и банку тушенки и сам себе завтрак готовил. Он говорил, каждый обязан есть горячий завтрак. (Помолчав.) И как он только с нами справлялся — ума не приложу. Нас ведь у него четверо было. Три моих брата и я. Мать-то рано умерла, я ее совсем не помню. Так что он все один — и готовил нам, и купал, и одевал… Я помню, все мечтала: вот наступит день, и я с ним за все расплачусь. Ну и расплатилась — обхохочешься. Помню, прихожу домой уже под утро и даю ему сто долларов. Так знаешь, что он с ними сделал? Пошел в сортир, бросил в унитаз и воду спустил. Думала, убьет. А он даже не стукнул. Он меня вообще за всю жизнь пальцем не тронул.