Страница 40 из 75
И я беру рюкзак, надеваю его на спину моего друга Сидорова, а сам несу снасти для рыбалки. И мы приезжаем в заповедный уголок, куда не ступала еще нога человека, а только моя и Сидорова. И мы сидим и любуемся на эту благодать. А потом мы берем наши снасти, и говорим спасибо тому гению, который их изобрел, и забрасываем снасти в воду, и этот динамит взрывается. И та рыба, которая уплыла от химии, всплывает к нам. И потом мы достанем из рюкзачка закуску и чего ее запить, споем песенку у костерка…
А назавтра в лес пионеры придут, костерок наш с помощью вертолетов потушат, консервные баночки за нами подберут, в металлолом сдадут, из них потом тепловоз построят…
А мы с Сидоровым уже на работе сидим, с просветленным серым веществом. Ждем, когда новый гений объявится, измыслит что-нибудь великое и скажет нам с Сидоровым: нате, ребята, пользуйтесь!
И мы возьмем!
Тридцать шесть и шесть
— Врача вызывали?
— Здравствуйте, доктор, проходите, пожалуйста.
— Где больной?
— Я…
— Ой, как хорошо!
— Что-о?
— Примета! Если первый больной мужчина — это к счастью!
— Так я ваш первый…
— Ну да! Я так рада!
— Я тоже…
— Так. На что жалуемся?
— Что-то в боку болит. В правом, вот тут.
— Сердце.
— Сердце же слева!
— Что? Ах, да… Мы проходили. Сердце с той стороны, где часы… Температуру мерили?
— Температуры нет.
— Как нет? Что — ноль?
— Почему? Тридцать шесть и шесть!
— Ну! Выше нуля. Повышенная!
— А я всегда думал, что нормальная.
— Что вы с врачом спорите?.. И потом, если все нормально, зачем вызывать?
— Так в боку-то болит.
— В боку… Плохо. Может, вас укусил кто?
— Кто?!
— Клопов у вас нет? У нас на старой квартире были, так, знаете…
— Никого у меня нет! И потом — болит-то внутри…
— Внутри!? Интересно, что там у вас.
— Может, вы меня послушаете?
— Конечно. Я вас слушаю.
— Нет, я имею в виду стетоскопом. Знаете, такая штука, с трубочками?
— С трубочками? А! Конечно, это мы проходили… Вон он, в сумке… Ну-ка… Ой! Тикает что-то… Тук-тук, тук-тук… Как интересно! Прелесть!..
— Прелесть-то прелесть, а в боку-то болит.
— Болит — это плохо… Что же у нас там болит?
— Может, печень?
— А что, вполне!
— Но, говорят, при печени белки глаз желтеют…
— Да? А ну-ка, покажите глаза… У-у-у! Да у вас они не то что желтые! Прямо коричневые уже! Типичная желтуха!
— Доктор, у меня с детства глаза карие…
— Значит, желтуха врожденная!
— Нет, доктор, все-таки, я думаю, не печень…
— Ну, не хотите — не надо… Я хотела как лучше. А если не печень, тогда что?
— В принципе можно было бы предположить приступ аппендицита…
— Больной! Я предполагаю у вас приступ аппендицита!
— Доктор, я боюсь, что…
— Не надо бояться, вырежем под наркозом!.. Раз — и все! Мы проходили!
— Я боюсь, что это — не то. Дело в том, что аппендикс у меня уже вырезали.
— Да-а? А ну-ка, откройте рот!..
— А-а…
— Шире!
— А-а-а-а-а!!!
— Вы что, издеваетесь? Где же вырезали, когда я его вижу?
— Кого?!
— Аппендикс!
— Доктор, вы не путаете?
— С чем?
— Ну… с гландами?
— Гланды?.. А где ж тогда аппендикс?
— Он ниже, отсюда не видно.
— Ну ладно… Кстати, давайте вырежем гланды!
— Зачем?! У меня не гланды — у меня в боку болит.
— В боку, в боку… Этот ваш бок меня уже достал. Что у вас там?
— Вы не думаете, что там — локальный воспалительный процесс?
— Почему не думаю?.. А как это?
— Его можно обнаружить аналитическим путем…
— На что вы намекаете? Говорите прямо — я же врач!
— Я имею в виду анализы. Знаете, кровь, желудочный сок…
— Все соки полезны! Уж это-то проходили, уж как-нибудь!..
— Молодцы… Пишите направление на анализы. Писать умеете?
— Больной, а шутите!.. Уж как-нибудь!..
— Так. Теперь, наверное, мне надо придерживаться диеты. Ничего жирного, острого, соленого…
— Почему это? Я кильки люблю!
— Да нет… это вы мне диету назначаете.
— А-а. А то я кильки люблю — ужас!
— Бюллетень не забудьте. Умеете заполнять?
— Больной, а шутите… Уж бюллетень-то!..
— Ну, молодец. Пишите диагноз.
— Да? А какой?
— А вы разные знаете?
— Зачем разные? ОРЗ!
— Ну, его и пишите… Написали? Все. Спасибо…
— Ну, я пойду тогда?
— Конечно. У вас же еще, наверное, много вызовов?
— Жуть!
— И всем-то вы должны помочь… Н-да… Ну, дай вам Бог!
— Шутите, больной. Бога нету!
— Вы проходили?
— Уж как-нибудь!
— Ну, тогда точно. Нет Бога…
Смешанные чувства
Доисторические времена: всего — понемногу. Причем все — по отдельности. Никаких смесей, соединений и сплавов. Из руды — чистая медь, из родника — чистая вода, из религии — чистый опиум для народа. Действия были конкретные: "Пришел, увидел, победил". Чувства и мысли ясные: "Платон мне друг, но истина — дороже".
Смешанные были только краски у смелых художников и смешанные браки у еще более смелых.
Ну, еще изредка чудили алхимики: ночью, при луне, бормотали чепуху, кипятили в котле печенку летучей мыши с писюльками черной козы — искали философский камень. За что назавтра их побивали обыкновенными — чтоб не лезли поперед времени.
Но вот — пришло время, грянул двадцатый! Взревел миксер прогресса! Всего стало много, все сливается, перемешивается и взаимопроникает!
На стыке двух наук возникает третья, которая тут же вливается в четвертую, образуя седьмую.
Искусство смешалось со спортом, спорт — с работой, работа — с зарплатой, зарплата — с искусством…
Бушует эпидемия синтеза — гибриды, сплавы, комплексы и смеси. Все, что в чистом виде, имеет вид неуместного антиквариата.
Академик объявил, что круглый год всем надо кушать грейпфруты, эту помесь лимона с апельсином. Видно, смешал в голове свою академию с нашими прилавками…
Но все же главное достижение — это смешанные чувства!
Чистую, беспримесную эмоцию последний раз видели в романе Тургенева. Ныне — сплошные оттенки и полутона. Смутные ошущения стали нормой, двойственные чувства — единственно возможными. В мыслях вообще сплошной импрессионизм. Вместо "я думаю" у всех — "мне думается". Всем кажется, видится и представляется.
— Вы читали?
— Кажется!
— Понравилось?
— Впечатление сложное: с одной стороны — тошнило, с другой — помнится, кто автор…
Из разнообразных чувств стали состоять лирические эмоции. При этом составляющих может быть сколько угодно. Например, явное ощущение, что она у тебя за спиной улыбается этому подонку, плюс уверенность, что подонок этого давно хочет, плюс светлое подозрение, что хочет, но не может, плюс ночью приснилось, что выпали все зубы, — рождают осеннее чувство, что этот подонок — ее муж…
При перемешивании отдельных ощущений могут возникать материальные объекты. Например, чувство острого желания чего-то новенького плюс чувство, что могло быть и хуже, дают концерт из студии в Останкине. Смесь из ощущений сухой парилки и сырой простыни — вагон поезда "Москва — Казань".
От смешанности чувств пошла задумчивость действий. Пришел — увидел, плюнул — и ушел…
Любовь к истине плюс желание дружбы Платона дает сложную суспензию, которую в прошлом называли беспринципностью, а теперь — широтой взгляда.
Чувство гражданского долга, смешанное с чувством, что не один ты должен, дает эффект присутствия на профсоюзном собрании.
Вообще недостаток чистых чувств заменяется в современных смесях соответствующим количеством чувства юмора, которое придает коктейлю товарный вид и пузырьки на поверхности. Такой веселый шторм в стакане.
И все это — только первые намеки на букеты тех сложных чувств, которые расцветут в будущем. Смешиваться их будет все больше, а сами они делаться все меньше, пока в итоге не образуется одно огромное, необъятное чувство, состоящее из бесконечного количества мельчайших чувствочек, практически равных нулю. Останется лишь придумать этому грандиозному гибриду достойное название.