Сами мы не местные

Меня не хватает даже на то, чтобы заржать. Я просто закрываю глаза и делаю пару глубоких вдохов.

– Азамат. Вчера я ходила встречать с охоты твоего высокоинтеллектуального братца, который пренебрег предупреждением насчет зияний, убрел шакал знает куда, провалился в туннель, вернулся посреди ночи и едва не перебудил Старейшин попыткой устроить пир на весь мир, прямо не раздеваясь.

Азамат смотрит на меня круглыми глазами.

– Арон вчера поздно пришел? Я думал, он лег спать еще до того, как мы закончили треп.

– Да, – киваю, – я приложила некоторые усилия к тому, чтобы ты так думал, потому что не хотела, чтобы ты из-за него нервничал.

– Боги… – До Азамата начинает доходить. – Он что, правда в туннель попал? Но он ведь уже здесь, я его видел днем, да?

Я хихикаю.

– Видел, видел. Его ненадолго засосало и выплюнуло тут не очень далеко.

Азамат трет лицо руками и вздыхает.

– Вот идиот. Я же ему говорил!.. – Он убирает руки и смотрит на меня просительно. – Прости. Я тоже идиот.

– Да уж, действительно. Я вчера полночи не спала из-за этого придурка, семейку его по комнатам кормила, чтобы у тебя вопросов не возникло, пыталась подбить мужиков его поискать – а ты, значит, за все мои старания решил, что я тебе изменяю?

– Да я умом-то понимаю, что не может такого быть, но тут… И ты еще вечером меня спать отправила, а сама осталась, и столько посторонних людей в доме, а ведь это нехорошо, не положено замужней женщине в доме чужих мужчин принимать. Тем более все такие красивые, богатые, удалые… Столько комплиментов тебе наговорили. У меня прямо внутри все узлом завязалось.

– Ага, такие комплименты, что век бы их не слышать, – ворчу я, обтирая салфеткой руки от крема и укладываясь вдоль Азамата. – Давай все-таки ты будешь ума слушаться, а не комплексов и звериных инстинктов. У тебя, знаешь ли, перед всеми этими удалыми есть существенное преимущество. А именно: ты мой муж. Пусть у них внутри завязывается, а ты расслабься, – зеваю. – Ну зато теперь ты знаешь, что такое ревность. А то, помнится, в начале нашего знакомства это слово тебе ничего не говорило.

– А-а, – задумчиво отвечает Азамат. – Действительно, было такое. Надо же, у вас и слово специальное для этого чувства придумали… Так ты меня простишь?

– Да прощаю, прощаю. – Целую его в щеку, которая не в креме. – Только обещай мне, что не будешь больше обо мне думать всякие гадости. А то завтра ты улетишь неизвестно куда неизвестно до когда, и мы не сможем просто так взять и все выяснить. Так что ты лучше заранее внуши себе, что я тебя жду и никто другой меня не интересует. Договорились?

– Мгм. – Он кивает, зарываясь носом мне в волосы. – Обещаю.

– И вот еще что, в следующий раз, когда захочешь включить меня в круг своих соратников, забей мне место, пожалуйста. А то мне не понравилось сидеть на насесте, как курица.

– А я не понял, чего ты не согнала никого?

– Да мало ли, еще обидятся и не станут участвовать в твоей кампании. Откуда я знаю, может, они важные шишки?

– Лиза, ну ты что? Кто ж важнее тебя, да еще в твоем собственном доме?

– А чего ты их сам не согнал?

– Так на меня как раз могли бы обидеться: мол, какой-то урод им будет место указывать. А тебя бы они послушались без вопросов.

– Слушай, как ты ими управлять собираешься без меня, если они так о тебе думают?

– Ну так то на войне! Там я мастер своего дела, военачальника не слушаться – все равно как целителя, только себе хуже сделаешь, это все понимают. Тем более все Старейшины меня решительно поддерживают, даже самому странно. Они до сих пор, наоборот, были против восстаний… Ладно, я чувствую, ты сейчас заснешь. Спокойных тебе снов, золотая моя.

Утро начинается забавно. Не успеваю я как следует проснуться от того, что Азамат встал, как из-за приоткрытой двери в коридор слышатся какие-то скандальные интонации. Высовываю нос за дверь поглядеть, что там творится. Оказывается, Азамат поднял братца ни свет ни заря, выволок в коридор и отчитывает за охоту:

– А если бы ты потерялся! А если бы тебя выкинуло на другом конце материка! Или вообще в море? Мне бы пришлось отзывать людей с постов и искать тебя! А если бы джингоши взяли тебя в заложники? Нас бы тут всех мужиков поубивали, и настал бы конец Империи Муданг из-за твоей долбаной охоты! Нашел время! Ребята вон удивляются, что я до сих пор не поседел, так ты решил это исправить? Чтобы до конца военных действий – то есть пока я не скажу – без Лизы в лес ни шагу! Это понятно?

Заспанный Арон таращит стеклянистые глаза и старается угадать с ответом, чтобы брат больше не сердился. А я думаю, что очень правильно не стала Азамата беспокоить, пока Арон не вернулся. Пусть он напридумывал себе бог весть каких объяснений моего поведения. Из-за пропавшего брата он бы психовал гораздо сильнее.

Азамат убеждается, что посторонних дома не осталось, и тоже выходит за порог. Мы целуемся, недолго и не очень интенсивно, но я изо всех сил стараюсь запомнить это ощущение, а заодно окружить мужа каким-то защитным коконом, чтобы никакая беда до него не добралась, пока меня рядом нет.

– Звони каждый день, а лучше два раза, – напутствую. – А то я сама позвоню в какой-нибудь неподходящий момент.

И вот он уходит вслед за остальными по дорожке к посадочной площадке, а потом несколько разноцветных унгуцев взлетают и рассеиваются по небу, устремляясь на север. Я стою на ветру в картинно развевающейся юбке, мерзну, хочу спать и чтобы все поскорее стало как раньше.

За спиной хлопает дверь, Орива накидывает мне на плечи дубленую куртку. Арон материализуется рядом и провожает взглядом улетающие унгуцы.

– Ну он мне и задал трепку! Прям как в детстве. Только хуже. Эх-х, – Арон вздыхает, – как же мне его не хватало все эти годы! Ну ладно, пойдемте обратно в дом, а то тут холодно. Вчера ночью нам туннельную куницу привезли, можно будет сегодня заняться.

– А что такое туннельная куница? – спрашиваю, заходя в дом и вешая дубленку на крючок.

– А куница и есть, – лаконично отвечает Арон и открывает чулан. Там на куче прочего барахла стоит проволочная клетка, а в ней и правда куница – синяя с фиолетовой головой, аккуратные ушки, желтая грудка, черная морда и длинные когти – да с таким длиннющим хвостом, что я сначала приняла его за меховую подстилку. – Ее за хвост держишь, на спину ей ориентировщик пристегиваешь и пускаешь впереди себя. Если в туннель зайдет, сразу выдергиваешь. На ориентировщике тогда отмечается, где зияние. Если туннель короткий, то может даже отметиться, куда он выводит, но это редко бывает.

– А время того места можно узнать? Ну в прошлое или в будущее закидывает?

– Н-нет, – качает головой Арон. – Время никак.

– Ну все равно классная идея. Очень полезная для Муданга.

– Ага, – радуется Арон. – Это нашего отца отца отец придумал.

– Да прям! – фыркает Орива. – Этих куниц еще при Императоре вывели, и каждый горазд своим предкам приписать идею. У меня соседка тем же самым хвасталась!

– Ну, может, эта идея пришла в голову нескольким людям одновременно, – не отступает Арон.

– А давайте у Старейшины Унгуца спросим? – предлагаю я. – И куницу-то, наверное, покормить надо?

Зверюшке перепадает недощипанная вчера мелкая птица. Арон, правда, скрипит зубами, что мы его дичь зверю скармливаем, но он сегодня наказан, а я заявляю, что со своей порцией добычи могу делать что захочу.

Тут в чулане нарисовываются мои котята, не знаю уж, шум их приманил или запах дичи. Завидев нового зверя, они тут же начинают шипеть и выгибать спины, как большие. Куница в ответ рявкает и уволакивает птицу поглубже в клетку.

– Откуда же тут кошки? – удивляется Арон.

– Да от твоей матери, – хихикаю. – Она поделилась лишними.

К счастью, прежде чем котята придумали стратегию, как изгнать чужого хищника, сверху спустились дети, и котятам стало ни до чего. После завтрака я скрутила из пластикового листка и нитки игрушки, и больше ни о детях, ни о кошках думать не приходится. Только бы не разнесли ничего.