Страница 85 из 103
Выдав книжку «Современника», Александр Сергеевич в октябре месяце переехал в город, на Мойку, к Певческому мосту, дом Волконской. С этого времени становится в нем заметно особенное беспокойство духа, первые признаки неблагонамеренности и лживой молвы, тогда показавшиеся, начинают тревожить его. Он делается раздражителен и наконец с трудом таит в себе муку гнева и досады, которые вскоре и одолевают его. Как будто предчувствуя катастрофу, он сбирался уехать в конце этого года в Михайловское и пробыть там всю зиму с семейством своим. Исполнение плана предотвратило бы, может статься, бедствие, которое поразило его в первом месяце следующего, 1837 года [253] .
Между тем в ноябре выдал он 4-й, последний, том «Современника», имеющий цензурное одобрение от 11 ноября 1836 г. Существенной частью этой книжки был роман «Капитанская дочка», напечатанный в нем целиком, да «Хроника русского в Париже». Отдельных стихов Пушкина в нем не было, но он напечатал тогда объяснение по поводу «Полководца», в котором заключил три строфы в честь вождя 12-го года князя Кутузова, бывшие дотоле неизвестными. Затем, в «Новых книгах», Пушкин сделал одобрительную заметку на «Записки» Н. А. Дуровой, вышедшие отдельно под заглавием «Кавалерист-девица»: «Читатели «Современника» видели уже отрывки из этой книги. Они оценили, без сомнения, прелесть этого искреннего и небрежного рассказа, столь далекого от авторских притязаний, и простоту, с которою пылкая героиня описывает самые необыкновенные происшествия…» Другая заметка касается труда г-на Строева «Ключ к «Истории государства Российского» (2 части. Москва)». Мы не знаем достоверно, принадлежит ли она Пушкину, но по мысли своей она совершенно сходна с тем, что он обыкновенно думал и говорил:«Издав сии два тома, г-н Строев оказал более пользы русской истории, нежели все наши историки с высшими взглядами, вместе взятые. Те из них, которые не суть закоренелые верхогляды, принуждены будут в том сознаться. Г. Строев облегчил до невероятной степени изучение русской истории. «Ключ» составлен по второму изданию «Истории государства Российского», самому полному и исправному», – пишет г-н Строев. Издатели «Истории государства Российского» должны будут поскорее приобрести право на перепечатание «Ключа», необходимого дополнения к бессмертной книге Карамзина».
Глава XXXVIII Январь 1837 года. Дуэль Пушкина и кончина его
Наступление нового года. – Пушкин не выдерживает жала клеветы и злоречия. – Дуэль его с г-ном Геккерном и смертельная рана. – Некоторые подробности дуэли. – Смерть и похороны его. – Впечатление, произведенное явлением его посмертных стихотворений в «Современнике» 1837 года. – Заключение.
Так наступил 1837 год, в котором смерть неожиданно свела Пушкина с жизненного и литературного поприща. Причины и обстоятельства, породившие катастрофу, еще всем памятны. Легкомысленное понимание жизни и характеров, неосновательный, злоречивый говор молвы, какой часто бывает в городах и исчезает по собственному ничтожеству своему и по презрению, которое рано или поздно наказывает его, произвели здесь гибельные последствия. Они встретили пылкий характер, который придал им значение гораздо более того, какое они заслуживали, и сделал их орудием собственной преждевременной и мучительной смерти. Раздраженный упорством клеветы, Пушкин не сохранил рассудительности и хладнокровия, нужных для предоставления ее собственному позору. В праздной и неблагородной насмешке он видел мнение света, а мнение света было в его глазах делом первой важности. Энергия, неутомимость и сосредоточенный в себе гнев, с какими выступил он против первых легкомысленных проявлений злоречия, уже предвещали неминуемую катастрофу. С ходом всего дела Пушкин воспламенялся все более и, наконец, ослепленный гневом и негодованием, сделался жертвой столько же чужого легкомыслия, сколько и своего огненного, неукротимого характера. Смертельно раненный на поединке с г-ном Дантесом (Георг Геккерн) 27 января 1837 года, он скончался без малого через два дня – 29 января, в пятницу, в три четверти третьего часа пополудни.
Все попытки друзей отвратить этот удар остались тщетны. В самый день поединка они везли обоих противников чрез место публичного гулянья, несколько раз останавливались, роняли нарочно оружие, надеясь еще на благодетельное вмешательство общества, но все их усилия и намеки остались безуспешны. Только по окончании гулянья на Каменном острове одна дама, знакомая Пушкину, получив известие, что видели его и г-на Дантеса, торопившихся друг за другом и опоздавших на общее веселие, только она догадалась о событии и воскликнула с живым выражением страха: «Тут должно случиться несчастие. Поезжайте за ними». Но уже было поздно.
Пушкин был смертельно ранен выстрелом противника, упал и несколько мгновений лежал без чувств в снегу. Поднявшись, он переменил пистолет, потребовал, чтоб противник, подбежавший к нему, возвратился опять на свое место, и, собрав все силы, послал ему выстрел. Известно радостное восклицание Пушкина при виде упавшего соперника, легко пораженного им в руку. Мы упоминаем здесь об этом обстоятельстве, чтоб показать степень страсти, овладевшей всем существом его.
Радость была столько же напрасна, сколько и противна нравственному чувству. Покамест противник садился в сани Пушкина и отправлялся домой, самого Пушкина переносили в карету, заранее приготовленную семейством его соперника на случай несчастия. Пушкин еще поглядел вслед удаляющегося врага и прибавил: «Мы не все кончили с ним», но уже все было кончено, и другой ряд более возвышенных и более достойных мыслей ожидал умирающего в дому его.
Карета медленно подвигалась на Мойку, к Певческому мосту. Раненый чувствовал жгучую боль в левом боку, говорил прерывистыми фразами и, мучимый тошнотою, старался преодолеть страдания, возвещавшие близкую, неизбежную смерть. Несколько раз принуждены были останавливаться, потому что обмороки следовали довольно часто одни за другими и сотрясение пути ослабляло силы больного. По прибытии к дому Пушкин остался в карете, между тем как спутник его сошел для исполнения одной из самых тяжких обязанностей – предуведомления домашних о случившемся несчастии. Камердинер Пушкина вынес его на руках из кареты, и раненый ласково спросил его: «Грустно тебе нести меня?»
Супруга поэта, спокойно занимавшаяся в своей гостиной, при первом намеке о бедствии стремительно бросилась к кабинету мужа. Пушкин не допустил ее к себе в первое время, боясь неожиданности впечатления. Он уже лежал на диване, когда она вошла в кабинет, взял ее руки, поднес к губам своим и молвил: «Благодарю бога: я еще жив и ты возле меня».
Отсюда начинается трогательная драма его кончины, описание которой заключено в письме В. А. Жуковского к отцу поэта, Сергею Львовичу. Крепость духа, борющаяся в продолжение 45 часов с нестерпимыми физическими страданиями и часто побеждающая их; мысль, сохраняющая всю свежесть в горькие минуты распадения организма; мягкость сердца и чувства, идущие рядом с изумительной энергией характера; наконец, религиозное одушевление, разрешающееся полным внутренним примирением со всеми врагами своими и благодарственным воззванием к монарху, венценосному благодетелю своему, – все это делает кончину Пушкина поистине событием, исполненным драматической силы и глубокой нравственной идеи. Письмо В. А. Жуковского передает ее в поразительной картине: к нему и отсылаем читателей наших [254] .
Пушкин скончался 37 лет, 8 месяцев и трех дней. Известие о смерти его распространилось по всему городу. Люди всех сословий приходили поклониться гробу того человека, который так много доставлял всем высоких духовных наслаждений в жизни. Дом его с утра до вечера наполнен был народом, который видел в прахе этом утрату надежд своих на будущее…
Пушкин не оставил после себя почти никакого состояния. Нам уже известны все щедроты монарха, излившиеся на семейство поэта тотчас по кончине его. На самые похороны его было отпущено 10 тысяч руб. ассигн. и высочайше повелено препроводить прах его в Святогорский Успенский монастырь, в 4-х верстах от Михайловского (Псковской губернии, Опочковского уезда), причем исполнение сего повеления возложено было на того человека, который открыл Пушкину первый путь в жизни определением его в Лицей, – на А. И. Тургенева. При стечении многочисленного народа отпевание тела умершего происходило в придворной Конюшенной церкви, 1 февраля. Площадь перед нею была покрыта толпами, которые не могли поместиться в самой церкви. Там, после разрешительного благословения религии, прах Пушкина принял последнее целование родных и друзей. В. А. Жуковский обнял бездыханное тело его и долго держал его безмолвно на груди своей. Гроб перенесен был в склеп самой церкви, в ожидании времени отправления его в Святогорский монастырь, что произошло два дня спустя, 3 февраля. Там возвышается теперь могила, с надгробным памятником из белого мрамора и надписью: «Александр Сергеевич Пушкин» в лавровом венке. Памятник состоит из обелиска на четвероугольном основании, имеющем вид древних гробниц. Он находится перед жертвенником на внешней стороне старинной церкви монастыря. Площадка, где покоится Пушкин, всего-навсего имеет 25 шагов по одному направлению и около 10 по другому. Она кончается обрывом и начинает зарастать липами и деревьями… место молчаливо и строго.