Страница 157 из 162
— Лови, и тут же коли! Если ты заражена, то сдохнешь в течение десяти секунд!
Без колебаний девчонка выполнила приказ. Черт, этого все равно мало! Вряд ли ей поплохеет от витаминов!
— Подойди ко мне на расстоянии вытянутой руки, — продолжал командовать я.
Она пулей взлетела на площадку рядом со мной.
— Так. Теперь медленно поворачивайся, чтобы я мог тебя внимательно осмотреть.
Желание жить гораздо сильней любых предрассудков. Чтобы выжить, можно и прогуляться нагой перед незнакомым мужиком. Хотя мимкрид вряд ли озаботится моральной стороной вопроса. Для него главное выполнение задачи.
Осматривая волнительные изгибы женского тела, мои мысли невольно соскакивали на один и тот же вопрос: Как природа могла создать такую красоту? Куда нам, убогим, до нее! Даже протоссам, с их «хай-тек» искусством, не переплюнуть естественную красоту обычной терранской девушки!
На внутришлемном дисплее контур автозахвата целей метался по бархатисто-гладкой коже, подсвечивая родинки, шрамы, и…
Ого! Какая симпатичная татуировка!
Ничего похожего на инородные наросты. Слава богу.
Платформа дрогнула. Из широкого отверстия по ее центру, прямо под соплами двигателя истребителя, показалась морда зерглинга. Я выстрелил в нее короткой очередью в три шипа. Тварь заверещала и пропала. Я взглянул наверх. Рассеянный утренний свет уже начал проникать через ежесекундно расширяющуюся щель расползающихся в стороны створок. Девчонку-пилота била крупная дрожь, как от холода, так и от нарастающего панического страха. Еще немного, и ее охватит неконтролируемая паника.
Я продолжал осмотр. Любой намек, любой признак — и выстрел последует в тоже мгновение. Расстояние между головой красавицы и дулом «жнеца» сантиметров пять. Я точно не промахнусь. И точно наповал.
Кажется, я нашел что-то!
Что-то маленькое темное выступило на виске и, оставляя липкий след, ринулось вниз по щеке!
Гаусс-пистолет предательски дрогнул. Девушка дернулась, и я чуть было не нажал на спусковой крючок.
Ее последняя мысль: «Мама, неужели это все?!!» — каленым железом прожгла мне душу.
Я сглотнул вставший в груди комок.
Ложная тревога. Это просто капля пота.
Эмоции внутри меня били через край, но я не подавал виду.
И последнее.
Я протянул руку и прикоснулся к ее левой груди. Чуть сжал.
Меня как будто ударило молнией. Не медля больше ни секунды, я схватил Ави за руку и рванулся в кабину «Миража». Толкнул ее в кресло второго пилота, сам сел в первого.
— Под сиденьем в контейнере униформа пилота! Скорей одевайся! — крикнул я, задраивая кабину и запуская двигатели истребителя.
Десять секунд до старта. Створки пусковой шахты уже разошлись достаточно широко, и первый зерг шлёпнулся на платформу.
Девять.
Я пристегнулся.
Восемь.
Ави начихав на комбинезон, натягивала высотно-компенсирующий костюм прямо на голое тело.
Семь.
Застегивающая молния скрыла от моего взгляда восхитительные на вид молочно-матового цвета полушария.
Шесть.
Армейский ежик и большие, серого цвета глаза, исчезли под полусферой пилотного шлема.
Пять.
Кислородная маска спрятала пухловатые губы и чуть вздернутый носик.
Четыре.
Ремни безопасности перехлестнули женское тело, закрепив его в кресле.
Три.
Я пристегнул шлем-маску призрака к поясу, водрузил на голову шлем пилота и надел кислородную маску.
Два.
Зерги дождем сыпались сверху и напирали снизу. Направляющие заходили ходуном, еле удерживая истребитель на месте.
Один.
Взревевшая реактивная струя в мгновение ока сожгла непрошенных гостей. Ощущение возрастающей перегрузки…
Поехали!
Истребитель вырвался на свободу, и раскаленной иглой прошил хмурое небо Тарсониса. Громыхнув напоследок, машина перешла на сверхзвук. Разрушенный, кишащий зергами город быстро становился все меньше и меньше, пока совсем не исчез за облачным слоем. Включив режим автопилота и маскировки, я чуть-чуть расслабился.
Не знаю почему, но мне захотелось извиниться перед Ави. Неужели я настолько морально размяк и растерял навыки?
Может быть. Все-таки, даже у непробиваемого одиночки, имеющего в друзьях лишь собственный карабин, может появиться эмоциональная брешь. Проснуться тяга к другим людям. Мир жесток.
— Эвелин, — произнес я по внутренней связи. — Извини за столь жесткий прием. Я должен был убедиться, что на тебе нет паразита и ты не мимикрид.
Она засопела в микрофон, но ничего не ответила.
— Призрака очень трудно выследить и убить. Если зергам это удалось, значит в момент столкновения твоего ДесКаВа с маткой зергов, она выбросила на вас паразитов-прилипал. А этой ночью я уже один раз убил тебя. Мимикрида — это какой-то новый штамм зергов, я не встречал таких ранее — удалось вычислить только путем прикосновения к телу.
Давненько я не говорил таких длинных предложений вслух. Разговоры с Кадетом не в счет. Я скосил глаза. Мой верный карабин был надежно закреплен в оружейной стойке.
— Ладно, проехали, — наконец отозвалась моя попутчица. — Спасибо, что спас мне жизнь. Тебя как зовут-то хоть?
Напряжение схлынуло, и я почувствовал прямо таки смертельную усталость. Руки и ноги налились свинцом, веки потяжелели. Отголоски тупой боли снова пробились в сознание.
Надо отдохнуть. Вкалывать стимуляторы мне не хотелось.
Мираж слегка тряхнуло. Двигатели чуть взвыли, потом снова выровнялись.
— Ник…
Пауза. Неужели я сказал свое имя?
— Ави, теперь твоя очередь отрабатывать. Пилот из меня никакой, так что доверяю все тебе, — погружаясь в полузабытье, промямлил я. — Держи курс к любым скоплениям терранского флота. А там уж разберемся, кто кому чего должен…
Рука руку моет, и обе белы живут. Закон жизни.
Я так и не понял, вслух я это сказал, или лишь подумал.
Хотя без разницы, ибо ответа компаньонки я все равно уже не расслышал.
Хроника III
Чар: Кодекс совершенства
Мимолетные всплески фонарика нарушали покой закрытых глаз и обреченности. По выщербленному металлу ползали и шептались тени, а голос сжимался в щелку испуганной мышью.
Их было четверо в камере-отсеке, крохотном, темно-зеленом и запаянном.
Четверо врагов.
Четверо товарищей по несчастью.
Пленники Керриган и Сверхразума.
Майк Нерроу сжимал виски, взъерошивая медово-коричневые жесткие волосы. Он давно отшвырнул шлем скафандра и поврежденную гаусс-винтовку как бесполезные игрушки. Когда-то они создавали иллюзию силы… всесильности человеческого разума, но теперь…
— Ник! Ник, что ты молчишь! — окликнул Майк сокамерника.
Страх заполнил рот соленой слюной. Неизвестно, кого больше боялся десантник — Зергов-тюремщиков, двух протоссов — таких же пленников, как и он, или недочеловека-телепата.
Ник впервые за полчаса изменил криво скрюченную позу, разлепил искусанные губы:
— Что тебе?
— Жив… а я думал, уроды тебя прикончили!..
Ник издал смешок: термин "уроды" в равной степени относился к сокамерникам и страже снаружи. Очевидно, иных эпитетов в словаре десантника не наблюдалось.
— Нет, Майк, — Ник с трудом подбирал слова: помехи-телепатемы протоссов, малопонятные из-за высокой скорости, сбивали его с мыслей…
(какие к дьяволу мысли, когда ты весь как на ладони… хорошо пехоте, он этого не чувствует)
— Я в порядке, Нерроу. К твоему сожалению. — Последнее вырвалось из-под барьеров. Наверно бессонные ночи и резь в глазах и под черепом ослабили контроль.
— К… к сожалению? — тупо повторил Майк. Обвинение тяжело, точно камень. Лавина.
Он сорвался с места.
— Ты еще издеваешься? — зашипел он, подползая к Призраку, не в силах заставить себя посмотреть в противоположный конец отсека, где замерли — тоже в разных углах — две чужеродные твари.
(и их высокомерие подобно гамма-излучению…)
(ссора просто дозрела. Как яблоко на ветке. Пришла пора и созрела. Мы здесь все на пределе…)