Страница 27 из 61
Казалось, что с каждым словом она накручивает себя все сильнее. И уже сама не помнит, с чего все началось.
- Из-за нее ты выступаешь против родной матери, Игорь! - тетя Марина заломила руки.
- Прекрати, - уже не скрывая гнева приказал Игорь, резко выдохнув. - Немедленно прекрати нести бред! И не смей так говорить об Ире. Она никому из вас ничего плохого в жизни не сделала! - возмущенно возразил он, нависнув над матерью, которую давно перерос.
- Вот именно, Марина, - сердито поддержала внука бабушка Люба. - Ты несешь ахинею, тебе самой стыдно будет перед девочкой, когда успокоишься и мозгами подумаешь, а не гормонами. Говорила я тебе, пей капли, климакс на всех влияет, - с осуждением покачала бабушка головой.
- Прекратите делать из меня истеричку! - снова завизжала тетя Марина. - Я прекрасно понимаю, о чем говорю! Эта девчонка портит жизнь моему сыну. И подзуживает его! Посмотрите, Игорь совсем потерял ко мне уважение! - обернувшись к матери и мужу запричитала тетя Марина. - Ни во что меня не ставит!
У Иры не было сил слушать это дальше. Ей было больно, обидно, страшно.
Она не понимала почему тетя Марина говорит такие несправедливые слова, отчего обвиняет ее во всем, зачем утверждает, будто бы она настолько плохая. Ира никогда бы не сделала ничего, чтобы навредить Игорю. Ни за что в жизни. Она бы умерла за него. Да только не хватало силы, чтобы хоть слово сказать в свое оправдание. Чтобы доказать хоть что-то кричащей тете и матери, стыдливо прячущей глаза.
Закусив кулак, чтобы не разреветься в полный голос, Ира резко развернулась, видя, как расплываются контуры мебели и стен из-за слез, застилающих глаза. И выбежала из квартиры, даже не обернувшись на перепуганный окрик дяди Володи и настойчивый голос Игоря. Она просто не могла здесь находиться и все.
Ира не знала, куда направляется, пешком сбежав по ступеням и с разбегу толкнув дверь подъезда. Ей просто надо было убраться куда-то далеко-далеко от всех этих слов и упреков. И она побежала в наступающие сумерки, не особо разбирая дорогу за текущими по щекам слезами.
Задумалась о направлении она гораздо позже. Ира даже точно не могла сказать, сколько именно потратила времени, прежде чем обратила внимание на то, где конкретно находится. Но когда наконец-то заметила, что давно покинула жилые районы и забрела достаточно глубоко в плавни -- пугаться было поздно.
Да вот только стало очень страшно. Она вспомнила, как читал о состоянии аффекта по теме о человеческой психологии и долго мучила вопросами Игоря и учителя, никак не могла понять, как это можно не понимать кто ты и куда идешь? Теперь она на себе ощутила все тонкости.
Ирина совершенно не помнила, каким именно образом прошагала те четыре километра, что отделяли неосвещенную грунтовую дорогу, по которой Ира брела в эту минуту - от их дома. И пусть она неплохо знала район, достаточно часто выбираясь сюда с Игорем на рыбалку или просто -- отдохнуть от жары города, сейчас, в темноте, рассеиваемой только лунным светом, в одиночку - знакомые вроде бы кусты, камыш и деревья казались пугающими, а звуки цикад и ночных птиц заставляли встревоженно вздрагивать.
Ира оглянулась, замерев посреди одной из троп, все еще не веря, что забралась так далеко и даже не поняла этого.
Зачем она пришла сюда? Ведь, кроме того, что здесь вполне можно было угодить в застоявшиеся, медленно превращающиеся в болота заводи, Ира могла наткнуться на каких-то бродяг. И она выслушала достаточно лекций и от родных, и от брата, чтобы иметь представления о последствиях подобного столкновения.
Но сожалеть о своей собственной невменяемости было поздно.
Внутри до сих пор все болело и жгло от несправедливых и таких обидных слов тети Марины. А мерные, пусть и потерянные шаги, казалось, немного отвлекали, помогали успокоиться, "убежать" от тех обвинений.
Ира точно помнила, что вон за той ивой находился поворот к небольшой поляне, полого спускавшейся к старому, стоячему пруду. Но где осина, по которой Игорь всегда находил ответвление дороги, ведущее к дому?
Ира несколько раз повернулась, осматривая каждое дерево, однако так и не заметила ни одного знакомого силуэта.
Ей становилось все страшнее.
Обхватив себя руками, она попыталась унять нарастающую дрожь. Такой способ не очень помог. Глупая, алогичная уверенность в том, что вон там, за тем кустом, и за тем старым, засохшим стволом ивы, а еще, под вон той, давно завалившейся в черную воду корягой -- начинает шевелиться как минимум бродяга, а как максимум, какое-нибудь дикое чудовище из кошмара - заставляло сердце бежать все быстрей. Стараясь не поддаваться панике, Ира еще раз осмотрелась, но так и не заметила такой нужный ей сейчас ориентир.
"Господи! Ведь она должна была проходить мимо этого треклятого дерева не больше десяти минут назад, почему же его не видно?!", понимая, что все больше поддается собственному страху и панике, Ира присмотрелась к камышам, движение в которых показалось ей слишком подозрительным.
Вдруг, почти задев ее и издавая частые хлопающие звуки своими крыльями, над головой Иры пролетела летучая мышь. Это окончательно подорвало ее попытку контроля над собственным страхом. Отчаянно задрожав, сама не зная -- как, но желая поскорее убраться хоть куда-то отсюда, Ирина побежала к единственному знакомому ей месту.
Свернув на тропинку под густыми ветвями ивы, она уже через пару минут выбежала на знакомую поляну, куда они с Игорем приходили всего три дня назад. Но и здесь ей не стало спокойней. Тихая гладь пруда, на которую Ира так любила смотреть часами, пока брат, позволяя Ире лежать у него на коленях, задумчиво посматривал то на нее саму, то на заброшенную им удочку -- теперь казалась ужасной и таинственной. Непроглядной, скрывающей страшные тайны. Да и деревья, окружающие поляну, выглядели столь же устрашающе и мрачно, как и те, от которых Ира только-только убежала. Позади нее, перекрывая стрекот сверчков, прозвучало резкое уханье совы, вслед за которым вдруг что-то то ли всплеснулось, то ли вздохнуло.
Ира понимала -- вода, плавни, заводи вполне могут издавать подобные звуки. Может рыба скинулась, может вышел воздушный пузырь из какой-то болотистой запруды. Только не успокаивали разумные доводы. Поняв, что бежать больше некуда, а дорогу к дому она в такой темноте точно не отыщет, Ира трясущимися руками обхватила колени, усевшись прямо под один из старых тополей, так, чтобы опереться на ствол спиной. И спрятала лицо в коленях. Ей было слишком страшно смотреть по сторонам. Впрочем, и такой метод помогал не особо. В голове смешались вопли тети, собственная обида и отчаяние от ее слов, и страх, который теперь главенствовал над прочими ощущениями. Закусив губу Ира пыталась уговорить себя, что все хорошо, все наладится. Только надо дождаться утра и вернуться в знакомую местность. Она сомневалась, что ее найдут. Да и кто, кроме Игоря, отправится ее разыскивать, если даже родная мать ни разу не заступилась за Иру перед сестрой?
На глаза навернулись горькие слезы обиды, которые Ира вытерла о колени.
Но даже если Игорь побежал за ней, а она не сомневалась в брате, как он сможет отыскать ее здесь? Ира не представляла. Так же, как и не знала, каким образом сможет завтра зайти в квартиру, где ее настолько презирают и не хотят видеть. Только и податься больше было некуда.
Тяжко вздохнув, чтобы подавить очередной всхлип, Ира вжала голову в плечи, делая вид, что не замечает шороха крыльев летучих мышей, но то и дело поглядывала сквозь прищуренные веки вокруг, опасаясь появления бродячих собак или того хуже.
- Ира!? - Игорь вглядывался в темноту, напрягая зрение так, что глаза пекло, но не мог обнаружить ни одного признака присутствия Иры.
Может Валентина Тимофеевна ошиблась?
Их соседка со второго этажа, которую Игорь встретил уже выбегая из двора, утверждала, будто видела Иру, всю в слезах бегущую вниз, в направлении "опытной станции". Потому он и пошел сюда, а не в парк, куда побежал отец вместе с тетей Милой и матерью Игоря. Бабушка же осталась дома на случай, если Ира вернется.