Страница 78 из 143
— Боже мой! Что вы такое говорите?
— Сущую правду. Пеггам хотел воспользоваться отсутствием герцога Норландского и нанести решительный удар. Это ему, наверное, удалось, потому что если розольфская эскадра, как вы говорите, вышла только вчера, то Пеггам, стало быть, опередил ее на целую неделю. Надо вам при этом заметить, что главная цель Пеггама — овладеть драгоценными коллекциями, хранящимися в замке. Поэтому вы можете быть уверены, что он ничего истреблять не будет, но заберет решительно все.
— Боже мой! Как бы этому помешать?.. Но нет, это невозможно… Шутка ли: на целую неделю!.. А что будет с Эриком, младшим братом герцога?
— Пеггам никогда никого не щадит. Это не человек, а зверь. Правда, мне он говорил, бывало, нежные слова, но и то с целью не платить мне деньги за десятилетнюю службу.
— Как ужаснется герцог, когда вернется домой!
— Его можно предупредить и тем смягчить удар. Вдобавок его может утешить надежда на скорую месть, так как у меня есть карта Безымянного острова, которую я вам передам. Дворецкого своего я послал за одним пропойцей, бывшим капитаном, приезжавшим на остров не один раз. Этот человек соглашается нам помочь, причем ставит два условия: во-первых, чтобы ему было уплачено за труды двадцать пять тысяч фунтов стерлингов, а во-вторых, чтобы Пеггаму не давали пощады ни в коем случае.
— Можете смело соглашаться на эти условия от нашего имени.
— Я и согласился, зная заранее, что вы не отвергнете их Что же касается способа предупредить герцога, то я уже придумал вполне подходящий. Стоит только нанять быстроходный корабль — их много в Лондоне — и пуститься в погоню за розольфской эскадрой, которая, разумеется, будет идти тише одного судна, так как три корабля ее должны сообразоваться друг с другом, а это всегда замедляет ход.
В эту минуту вошел дворецкий Эдуарда Перси и доложил, что человек, за которым его посылали, пришел и дожидается.
Этого человека пригласили в салон. Он оказался некем иным, как достопочтенным Бобом Тернепсом, которого читатели, без сомнения, помнят еще по таверне «Висельник».
— Нам нужно будет выехать сегодня же вечером, — заявил ему Перси.
— Я совершенно готов.
— Подыскать корабль мы поручаем тебе и вполне на тебя полагаемся. Помни, что нам нужно судно самое быстроходное, потому что герцог Норландский выехал вчера, а мы должны его непременно догнать.
Солнце закатилось, когда эскадра герцога бросила якорь у входа в фиорд. Ветер совершенно упал, и розольфцы, при всем своем нетерпении поскорее достичь Розольфсе, должны были остановиться и ждать, когда снова поднимется хотя бы самый маленький ветерок.
Коллингвуд и Надод были заперты на корабле «Олаф» в просторной каюте, откуда не было ни малейшей возможности убежать. Стерегли их зорко. Раза два они через Грундвига заявляли герцогу, что желали бы с ним поговорить, но он всякий раз упорно отказывался. Вечером в день прибытия эскадры в фиорд они возобновили попытку, но опять безуспешно. Впрочем, Фредерик Бьёрн послал к ним Грундвига спросить, что им нужно. На это они ответили, что согласны говорить только с самим герцогом.
Герцог, конечно, согласился и пошел в каюту узников.
— Я пришел, — сказал он сухо, — но если вы рассчитываете обратиться к моему милосердию, то вы ошиблись. Предупреждаю вас.
— У нас этого и в мыслях не было, господин герцог, — ответил Коллингвуд. — Со своей стороны я бы счел унижением обращаться к милосердию пирата, которого я едва не вздернул на виселицу.
— Стало быть, вы желали меня видеть для того, чтобы оскорбить?
— Нет, не для этого, а для того, чтобы предупредить вас. Прошу припомнить, что мы хотели сделать это еще в первый день нашего плена, но вы сами отказались, тогда как в то время было еще не поздно. А предупредить вас мы хотели вот о чем: по возвращении домой вы, по всей вероятности, найдете ваш замок разграбленным дотла, а всех защитников перебитыми, не исключая вашего брата Эрика.
— Это еще что за шутки? — спросил герцог, еще не догадываясь, в чем дело.
— Мы нисколько не шутим. В самый день нашего отъезда мы видели из окна каюты, как принадлежащий «Грабителям морей» корабль «Север» выходил на всех парусах из устья Темзы. Мы знали раньше о приготовлениях Пеггама к походу против Розольфсе и потому сейчас же догадались, куда идет корабль. Мы вызывали вас, чтобы сказать вам об этом, находя, что уже довольно пролито крови, но вы не соблаговолили дать нам аудиенцию… Пусть же эта новая кровь падет на вашу голову!
Все это было сказано рассудительно хладнокровно. Фредерик Бьёрн был поражен до такой степени, что первое время не мог выговорить ни слова. На его мужественном лице отразилось такое глубокое горе, что Коллингвуд и Надод порадовались от всей души. Вдруг он сорвался с места и с диким криком бросился на палубу.
— Грундвиг! Грундвиг! — закричал он. — Позови моего брата, окликни его!.. Он находится на «Харальде»… Гуттор, прикажи спустить все лодки в море… Пусть на каждом корабле останется только по пять человек для охраны их… Сегодня же вечером мы должны быть в Розольфсе. Поплывем туда на веслах.
— Ради Бога, ваша светлость, скажите мне, что такое случилось? — воскликнул встревоженный Грундвиг.
— Подлец Пеггам отплыл из Лондона во главе шестисот бандитов, чтобы разрушить наш древний замок и истребить его защитников. О, Эрик!.. О, милый мой брат!.. Господи, Господи, сохрани его, спаси!..
Гуттор и Грундвиг были поражены ужасом, но призвали на помощь все свое мужество и не потерялись, а сейчас же принялись за дело.
Лодки были немедленно спущены на воду, матросы, за исключением оставленных для охраны кораблей, сели в них, и в ночной тишине раздался мерный плеск весел.
На каждом корабле было оставлено только по пять человек под командой Гуттора, бывшего начальника стражи при герцоге Харальде. Старый воин расхаживал по палубе, сожалея, что ему не придется участвовать в битве, а что битва будет, он это понял из слов герцога, хотя и не знал, в чем дело. Он понял только, что триста норландцев сразятся с шестью сотнями бандитов, но этого было для него довольно, чтобы позавидовать товарищам.
Храбрый Гуттор не знал, что бандиты опередили норландцев на неделю и что от замка, по всей вероятности, остались одни развалины.
Ночь была очень темная, как все безлунные ночи в Северном море. Тишину ее нарушал только отдаленный плеск волн да перекличка вахтенных. С берега, хотя он был недалеко, не доносилось ни малейшего звука.
Гуттору надоело ходить взад и вперед; он облокотился о борт и стал глядеть в темное море.
Вдруг ему показалось, что у входа в фиорд движутся какие-то точки, числом пять или шесть. Тогда он подозвал к себе остальных четырех матросов, оставшихся на корабле, и спросил их, что они думают об этих точках.
— Не может быть, чтобы это были наши лодки, — сказал он. — Они не могли так рано вернуться.
— Разумеется, не могли, — согласился один из матросов, — потому что они едва успели туда доехать.
Точки между тем продолжали двигаться, постепенно приближаясь к кораблям.
Матросы прислушивались, стараясь расслышать хотя бы плеск весел, но море было угрюмо и безмолвно.
Тогда розольфцами овладела паника. Они были суеверны и верили в то, что джинны или души моряков, погибших в море, блуждают по морям и топят корабли.
— Джинны!.. Это джинны! — закричали матросы.
Розольфский мыс считался местом, где эти духи особенно часто собираются и шалят.
Пока испуганные матросы в страхе жались к Гуттору, шайка бандитов наводнила «Олаф», и четыре матроса разом пали под ударами злодеев.
— К нам! К нам! Помогите! — завопили тогда из своей каюты Коллингвуд и Надод, догадавшись, что их выручают…
Дверь каюты была выломана в один миг, и узники получили свободу.
— Кого мы должны благодарить? — спросил Коллингвуд.
— Пеггам никогда не покидает своих друзей, — прозвучал голос человека, командовавшего всеми. — А теперь, друзья, подложите огня в крюйт-камеру.