Страница 51 из 143
Остановившись на этом соображении, он перестал колебаться и поручил Мак-Грегору:
— Скажи гонцу, что он приехал вовремя.
Затем он поспешил вернуться на веранду, так как желал остаться один и собраться с мыслями.
Затворив за собой дверь, молодой человек пробормотал с дрожью в голосе:
— Сто тысяч фунтов стерлингов!.. Негодяй!.. Это плата за пролитую кровь!.. Гнусный Пеггам! Он будет сейчас здесь, а я не имею возможности дать им знать… Когда-то еще представится такой удобный случай!.. Не съездить ли в Саутварк?.. В экипаже я, быть может, успею вернуться сюда вовремя… Но вот вопрос — встречу ли я их там?.. Ах, зачем они не оставили мне даже своего адреса!.. Нет, отсюда уходить нельзя. Даже если я отыщу их, нужно будет сперва сговориться, составить план, а на это опять-таки нужно время. Лучше уж я останусь здесь. У меня есть предчувствие, что сегодня ночью я получу самые решительные сведения.
V
В ЭТУ САМУЮ МИНУТУ ВОШЕЛ ОПЯТЬ Мак-Грегор, но Фредерик де Тревьер держался настороже и не дал застать себя врасплох. Он заметил, что от шотландца не укрылось его смущение и что адмиральский слуга как-то особенно внимательно за ним наблюдает.
— Что еще? — спросил равнодушным тоном молодой человек.
— Сэр, пришел неизвестный человек, называющий себя Надодом и желающий видеть его светлость.
Хорошо, что на веранде было темно, а то шотландец непременно увидал бы, как щеки адмиральского секретаря покрылись вдруг смертельной бледностью, и сейчас же вслед за тем к ним с силой прилила кровь, от которой они покраснели густо. В глазах у молодого человека потемнело, в горле пересохло. Некоторое время он ничего не видел и не мог выговорить ни слова.
Коллингвуд! Пеггам! Надод!.. Что ему сделали эти люди? Отчего он не мог слышать равнодушно, когда произносились их имена?
Странно: ведь Фредерик де Тревьер был канадец; какое же мог иметь он отношение к этому зловредному трио?
Или они даже в Канаде успели натворить гнусных преступлений?..
Однако Фредерик де Тревьер сделал над собой усилие и с протяжным зевком, как будто Мак-Грегор вывел его из легкого усыпления, сказал, по-видимому, самым беспечным и равнодушным тоном:
— Это, должно быть, тот самый человек, о котором мне говорил адмирал. Проводи его в библиотеку и оставайся при нем. Ты должен смотреть за ним так, чтобы ни один жест его от тебя не укрылся. Таков приказ адмирала. Я потом приду и сменю тебя.
Молодой человек чувствовал потребность остаться наедине с самим собой, чтобы привести в порядок свои мысли и чувства.
Мак-Грегор едва успел уйти, как Фредерик де Тревьер, несмотря на темноту, увидал с веранды, что три какие-то человека пробрались в подъезд дома, стоящего напротив Эксмут-Хауза. Можно было подумать, что эти люди желают наблюдать за домом адмирала Коллингвуда.
Заинтересованный этим в высшей степени, молодой человек спрятался за колонну и притаился там.
Три незнакомца стояли в подъезде противоположного дома и старались занять такое место, чтобы им был виден весь фасад адмиралтейского отеля, но чтобы их самих не видел никто. Вот один из них выступил несколько вперед из подъезда, и, увидав его громадный рост, Фредерик де Тревьер едва не вскрикнул от удивления.
По одному этому росту он узнал незнакомца.
— Гуттор! — пробормотал он. — Это они! Сам Бог посылает их сюда!
И, желая поскорее убедиться, что он не ошибся, молодой человек крикнул, как кричит норвежская снеговая сова.
Едва по воздуху пронеслись три монотонные резкие ноты: «ки-уи-вуи», как богатырь поспешил вернуться в тень подъезда, и вслед за тем раздался точно такой же ответный крик.
— Я говорил, что это они, — вскричал с нескрываемой радостью адмиральский секретарь, — они и есть!
Убежденный в справедливости своей догадки, он вышел из-за колонны и, перегнувшись через балюстраду, повторил еще раз тот же крик.
От группы отделился один человек и перешел через улицу.
— Кто это здесь, в Лондоне, подражает крику северной птицы? — спросил он.
— Это я, Грундвиг, — отвечал молодой человек, — я, Фредерик Бьёрн.
— Герцог!.. Господин наш дорогой!.. Вы здесь?
— Да. Отойдите на противоположную сторону от дома. Там есть глухой переулок. Мне нужно с вами поговорить.
Он позвонил Мак-Грегору и сказал ему, что пойдет узнать, кончилось ли заседание парламента, так как его начинает уже беспокоить столь продолжительное отсутствие адмирала. Напомнив шотландцу еще раз, чтобы он хорошенько смотрел за Надодом, Фредерик ушел.
Проводив его, шотландец покачал головой и проворчал:
— Странные происходят здесь вещи. Смотри в оба, Мак-Грегор… Этот молодой человек, свалившийся к нам точно с неба, довольно подозрителен.
Герцог Норландский — читатели, конечно, уже узнали его — отчаялся в возможности овладеть адмиралом Коллингвудом среди его эскадры и воспользовался газетным объявлением, чтобы войти в доверие к лорду Эксмуту в качестве частного секретаря. Теперь он спешил передать своим верным служителям, в каком положении находятся дела. В нескольких словах он объяснил им все: как его хитрость увенчалась успехом и как случай устроил, что Коллингвуд, Пеггам и Надод соберутся в этот вечер все вместе. По мнению Фредерика, их теперь очень легко было захватить. Для этого Грундвиг с товарищами должен был отправиться в Саутварк и привести с собой пятьдесят человек матросов, впрочем, без огнестрельного оружия, чтобы не возбудить подозрения в полицейских. Фредерик Бьёрн брался тайно провести их в дом, после чего тремя злодеями можно было овладеть без всякого кровопролития.
На рассвете предполагалось сняться с якоря и идти в Розольфсе, и убитые жертвы были бы отомщены.
Грундвиг возразил, что экипаж «Олафа» насчитывает едва пятьдесят человек, а так как всех взять с корабля нельзя, то, следовательно, требование герцога невыполнимо. Тогда герцог объявил, что утром в Саутварк только что пришли еще два розольфских корабля — «Харальд» и «Магнус Бьёрн» под начальством герцогского брата Эдмунда. Он прибавил, что с братом он еще не видался, так как торопился вернуться в Эксмут-Хауз. Поэтому Грундвигу поручено было передать Эдмунду, чтобы сам он не съезжал со своего корабля, так как вся эскадра должна быть готова к отплытию.
Времени было мало, поэтому разговаривать долго не приходилось. Обмен мыслей совершался наскоро, в самых коротких словах.
Однако Грундвиг успел сообщить герцогу, по какой причине они явились к дому адмирала и как они собирались похитить Надода при выходе его от Коллингвуда.
— Берегитесь, ваша светлость, — в заключение предостерег он герцога, — берегитесь, как бы Красноглазый не узнал вас. Ведь вы не хуже меня знаете, как он хитер и на что способен.
— Я ничем не рискую, милый мой Грундвиг, — отвечал Фредерик, — я так удачно замаскирован, что нет никакой возможности меня узнать. Надод знал меня белокурым и обритым, а теперь я брюнет с бородой, как у британского сапера.
— Вы не видали еще здесь этого негодяя, ваша светлость?
— Нет, не видал. Я его оставил под надзором доверенного слуги адмирала.
— Как хорошо, что мы встретились с вами и можем вас предупредить! Ведь вы знаете, Надод до такой степени переменился в своей наружности, что если бы вы увидели его, то невольно выразили бы удивление. Его совершенно нельзя узнать.
— Что такое? Я ничего не понимаю.
— Вы знали Надода чудовищем, уродом, не так ли? Теперь ничего подобного нет. Доктор Паттерсон, королевский хирург, сделал ему превосходный стеклянный глаз. Ценой ужасной боли Надод позволил выпрямить себе нос и челюсти… Это была ужасная боль, так как приходилось сызнова ломать кости и опять их сращивать… Все это он сам рассказывал Биллу, которого пытался заманить в общество «Грабителей». Только благодаря этому мы и отыскали злодея, иначе мы сто раз прошли бы мимо него и не заметили.