Страница 44 из 143
Разумеется, богатырь тревожился не за себя, а за исход дела.
— Это будет очень неприятно, потому что он не преминет натравить на нас всю свою шайку, — отвечал Грундвиг. — Нам придется силой пробивать себе путь.
— За это я берусь, — сказал богатырь.
— Все-таки это будет очень досадно, потому что Надод, наверное, увернется от нас опять, тем более что он, как мне сказал Билл, стал совершенно неузнаваем.
— Кстати, что же это наш молодой капитан так долго не приходит? Я думал, что он должен был прийти одновременно с нами.
— Он придет. Ведь еще рано: десяти часов нет.
Эти слова были сказаны как раз в тот момент, когда к разговаривающим во второй раз приблизился мистер Боб, видимо, желавший им сказать что-то.
Грундвиг догадался об этом и был настолько добр, что поспешил ему помочь.
— Что вам угодно, почтенный хозяин? — обратился он к нему. — Вы как будто собираетесь нам что-то сообщить?
— Совершенно верно, джентльмен, — согласился Боб, ободренный словами Грундвига.
Дальше, однако, он не мог продолжать, запнувшись и потеряв нить придуманной речи.
— Что же вы? Говорите, пожалуйста, мы вас слушаем, — настаивал Грундвиг.
Часовая стрелка двигалась до ужаса быстро, и скоро в таверну должны были нагрянуть «Грабители». Сознание грозящей опасности заставило наконец почтенного мистера Боба собраться с духом, и он заговорил:
— Гм!.. Я бы желал, почтенные джентльмены… Видите ли… Гм!.. Я бы желал дать вам один добрый совет… Kxe!.. Да, очень добрый совет…
Он опять запнулся, вытер потный лоб и перевел дух. Таких длинных фраз он никогда не произносил, разве только когда был трезв, а трезв он не был ни разу с тех пор, как десять лет тому назад похоронил свою супругу, миссис Тернепс. При жизни миссис Тернепс достойный Боб бил ее смертным боем, но с тех пор, как она умерла, не переставал оплакивать ее и заливать свое горе вином.
— Ву God![11] — проворчал пьяница, опираясь о стол, так как ноги его подкашивались. — Что это со мной? Ведь я выпил всего три…
Он считал, разумеется, только три последних стакана, которые выпил один за другим, а между тем именно они-то и вывели его из равновесия.
Однако мысль о «Грабителях» до такой степени пугала мистера Боба, что происходившая в нем борьба между нерешительностью и страхом разрешилась окончательно в пользу последнего.
— Ну что же? В чем ваш совет? — спросил Грундвиг.
Боб сделал над собой отчаянное усилие и выговорил залпом следующую фразу:
— Гм!.. Вот именно… Сейчас видно, что вы, почтенные джентльмены, нездешние, не лондонцы… Гм!.. Иначе вы не зашли бы в таверну «Висельник», да еще в такой час… Вы, конечно, не знаете, почему она так называется?.. — Он понизил голос до шепота и продолжал с самым зловещим видом: — Здесь повесился мой дед!.. И отец повесился!.. Все Тернепсы этим кончают!.. Знаете, по лондонским улицам небезопасно ходить в такой поздний час. На вашем месте я бы поскорее ушел отсюда, заплатив, разумеется, по счету, как оно и следует порядочным людям.
— Только-то! — воскликнул Гуттор и громко расхохотался.
Смех богатыря прокатился по всей таверне, как гром. Пьяница был оглушен, озадачен, но так как предстоящая драма его путала, то он решился договорить и выставить последний, самый убедительный аргумент:
— Стало быть, вы не знаете, где находитесь? Ни один констебль не решится сунуть сюда нос ночью. Ночные патрули, несмотря на свою многочисленность, боятся ходить по этой улице… Вы находитесь в таверне «Грабителей морей»!
Мистер Боб, с которого от волнения соскочил почти весь его хмель, рассчитывал, что при этих словах оба случайных посетителя без оглядки бросятся вон из таверны и даже позабудут заплатить за выпитый бочонок пива. Один бочонок куда ни шло; почтенный владелец уже мирился мысленно с этой потерей. Но, к вящему его удивлению, менее рослый из двух посетителей только плечами пожал с самым явным презрением, а богатырь вторично загремел хохотом на весь зал.
— Гм!.. Джентльмены, вы с ума сошли, — продолжал Боб, у которого на лбу выступили крупные капли холодного пота. — Подумайте: разве «Грабители» допустят, чтобы при их совещаниях находились посторонние свидетели? Вы оба погибните, если не уйдете заблаговременно.
Боб произнес эти слова твердым голосом. Он был страшно бледен, но совершенно трезв. Винные пары улетучились из его головы под давлением смертельного страха.
Сколько кровавых драм разыгралось уже в этом злодейском притоне! Сколько было привезено сюда связанных людей, даже детей и женщин, от которых кому-нибудь выгодно было отделаться!.. Эти привозимые люди уже не выходили обратно… Только Боб один знал счет трупам, зарытым в подвалах и погребах таверны или брошенным в огромную цистерну для стока воды, находившуюся под домом.
Между прочим, однажды вечером к таверне подъехала наемная карета, из которой вышла богато одетая молодая женщина с тремя маленькими детьми. Ей было сообщено, что мужа ее поразил апоплексический удар и что больной перенесен в какой-то дом в Сити. Вне себя от испуга приехала она в этот дом, захватив с собой всех детей, прошла, ничего перед собой не видя, через залу таверны и стала спускаться по лестнице в ту комнату, где лежал, как ей сказали, ее больной муж. Вдруг раздался ужасный крик: ступени подогнулись под ногами несчастной дамы, и она упала в грязную цистерну вместе с тремя невинными малютками.
Час спустя приехал ее муж, привлеченный таким же точно известием, и подвергся той же самой участи.
Много подобных происшествий случилось в таверне «Висельник» за последние десять лет. Дяди отделывались таким способом от племянников и племянниц, опекуны — от опекаемых, младшие братья — от старших, мужья — от жен. На образном жаргоне «Грабителей» эта нечистая клоака называлась «Ямой наследств». Да не подумает читатель, что это вымысел, — это исторический факт, проверенный во время разбирательства процесса «Уайтчепельских убийц» в 1778 году.
Страшная ассоциация «Грабителей морей» сделалась чрезвычайно опасной для общества в конце XVIII века, когда Европа, расстроенная продолжительными войнами, лишенная дорог и удобных сообщений, почти предоставляла каждому гражданину заботиться о своей безопасности, как он хочет.
Не было ни одной провинции, где бы не завелась своя собственная шайка разбойников, грабителей, убийц, смеявшихся над дорожной стражей и разорявших подчас целые селения и города.
Но ни одна из таких шаек не могла равняться силой с грозным обществом «Грабителей морей», которое организовал нотариус Пеггам. У этого общества был свой флот, были сухопутные шайки, а также могущественные покровители, задаренные деньгами, были сообщники даже в Верхней палате английского парламента и в коронном суде британской державы.
Пролив Ла-Манш, Балтийское и Северное моря служили обычно ареной преступных подвигов общества, наводившего страх на берега Англии, Дании, Швеции, Норвегии, Голландии и Германии. Самый Лондон оно в течение двадцати лет держало под ужасным террором.
Дошло до того, что «Грабители» взимали постоянную пошлину со всех богатых негоциантов, арматоров, банкиров и домовладельцев Сити. Этим лицам посылались категорические требования доставить в такой-то день и час в таверну «Висельник» такую-то сумму, которая обычно назначалась соразмерно богатству облагаемого этой незаконной податью лица. В письме обычно упоминалось о прискорбных последствиях, которые неминуемо должен повлечь за собой отказ, и внизу ставилась подпись: «Грабители».
В первое время некоторые энергичные люди пробовали сопротивляться, но через неделю исчезали неизвестно куда, так что от них ни малейшего следа не оставалось. Кончилось тем, что больше уже никто не отважился противостоять дерзким бандитам.
Несколько раз в таверне «Висельник» устраивались полицейские облавы, и были случаи массовых арестов тех лиц, которые там оказывались. Но хотя администрация была вполне уверена, что арестованные принадлежат к обществу «Грабителей», все-таки их в конце концов приходилось выпускать из-под ареста за неимением достаточных улик. Против них не находилось ни одного свидетеля. Когда «Грабители» обкрадывали чей-нибудь дом или корабль, они обычно убивали всех ограбленных. Никто не догадывался, что следовало приняться за Пеггама и Надода. Они были душой преступного товарищества, и с их падением оно распалось бы само собой. Но главари шайки умели искусно прятаться, и никому в голову не приходило заподозрить их.
11
Ей-Богу! (англ.)