Страница 80 из 133
Но с грибами, оказывается, связан и мотив супружеской измены. В белорусской весенней песне рассказывается о молодице, которая пошла в лес за грибами, а попала в компанию веселых молодцев:
Вернувшуюся на заре жену встречает муж. На вопрос супруга, где она провела ночь, молодица дерзко отвечает:
С «грибной тематикой» сочетаются также представления о появлении детей, в том числе внебрачных. Отметим, что на Украине и несъедобные грибы, и детей, родившихся вне брака, называют байструки [10, с. 72].[688]
Грибы, подобно иным хтоническим существам (гадам, насекомым), связаны с потусторонним миром; там, в этом мире, пребывает до своего рождения, видимо, и человек. Оттуда он является на свет, в мир людей. Чехи в значении "тебя еще на свете не было" употребляют выражения: tenkráte byl jsi ještě na houbách, ješteš houby pasl (ты тогда был еще на грибах, еще грибы пас) [11, с. 333].[689] Мотив происхождения людей из грибов нашел красочное отражение в болгарских народных легендах о начале света. Согласно этим рассказам, сначала из земли возникли два гриба — мужской и женский (мъжка и женска гъба); у них появились дети (они създали и деца), и впоследствии землю населило целое поколение людей. Именно поэтому после смерти человек возвращается в землю, откуда когда-то пришли в этот мир его «прародители». По другой версии, после всемирного потопа вся земля оказалась покрыта тиной; из этой тины выросли грибы, и засветило свето — свершился акт сотворения мира и людей [12, с. 116–117].[690]
Согласно существующим славянским поверьям, супружеские отношения способствуют успеху в сборе грибов. Помимо того, что каждый, отправляющийся в лес за грибами, должен проделать ряд обязательных действий (не осенять себя крестом; не молиться; умыться, чтобы грибы не «обожгли» руки; первые три гриба «отдать лесу», поцеловать первый найденный гриб и т. п.), больше повезет тому, кто в силу возраста или семейного положения живет половой жизнью. В гомельском Полесье по этому поводу рассказывают: «Пашли мы ўдовы две, да две зaмужни — па грыбы. Дак [те, что] з мужыками — поўны кашоли набралы, а ўдовы нэ набралы».[691] Вспомним в связи с этим игривую украинскую поговорку: «Колі ти мені муж, то будь мені дуж; а як не гриб, то не лізь у козуб» [14, с. 175].[692] Связь с фаллической символикой, возможно, присутствует и в следующем «ритуале», с которого было принято начинать сбор грибов в Северной Чехии. Здесь, идя по грибы, вставали на опушке леса и бросали в землю нож. Если нож втыкался прямо — это был знак того, что найдешь много грибов [15, с. 224].[693] Вероятно, в данном случае можно предполагать общее символическое значение — ножу гриб / фаллос. Да и грибы растут лучше в местах, где совершалось совокупление. Так, словацкое название одного из видов грибов — jelená frčina — объясняется поверьем, что эти грибы вырастают там, где спаривалась крупная дичь [16, с. 349].[694]
Вероятно, грибы в своем лесном мире живут так же, как люди. На Украине считают, что грибы всегда растут парами или семьями (киев., винниц.). В Северной Чехии также бытует поверье о существовании грибных «семейств»: если найдешь в дубовой роще лисичку (liška), ищи где-то рядом и ее брата — белый гриб (hříbek) [15, с. 224].
Неординарные, загадочные создания природы — грибы — в народных легендах и поверьях оказываются причудливо связанными с интимной сферой человеческой жизни. Они выступают как своеобразные двойники людей в мире природы и одновременно «обыгрывают» тему сексуальных взаимоотношений в системе культуры.
В. Л. Кляус
К ПРОБЛЕМЕ ЖАНРОВОЙ ЭВОЛЮЦИИ ЭРОТИЧЕСКОГО ФОЛЬКЛОРА
Понятие «эротический фольклор» объединяет тексты самых разных жанров, в которых тема взаимоотношений между полами, сексуальные мотивы занимают центральное место. В наиболее раннем и полном собрании русского эротического фольклора — рукописи А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки не для печати»,[695] представлены сказки, анекдоты, песни, частушки, заговоры, пословицы и поговорки, загадки. Практически все из этих жанров «эротического фольклора», конечно, уже с меньшей интенсивностью, чем в XIX столетии, продолжают бытовать и сегодня.
Во время фольклорных экспедиций в Приангарье Красноярского края и в Восточное Забайкалье нами записаны тексты, которые условно можно назвать «фольклорными эротическими стихами» — «Еле-еле…», «С Нерзавода в Онохой», «На Моромском мосту». По своему образному, мотивному составу, композиционному построению они очень близки к эротическим песням в записях XIX–XX вв.
Начальные слова стихотворения «Еле-еле…» схожи с первой строкой песни из собрания А. Н. Афанасьева:
Мотив стихотворения «Постройка бани на хую» (строки 6–9) встречается в частушках (4, с. 308, № 37; с. 461, № 197).
11 и 12-я строки стихотворения аналогичны окончанию еще одной песни у А. Н. Афанасьева:
Сравни также в песне «Чесночишка-луковка», записанной в Забайкалье:
688
Симоненко Л. А. Лексико-семантические особенности названий грибов в украинском языке // Мовознавство. Київ, 1972. № 6. C. 71–79.
689
Sobotka P. Rostlinstvo a jeho význam v národních písních, pověstech, bájích, obřadech a pověrách slovanských. Praha, 1879.
690
Фолклорен еротикон. Том 1. Съставител Ф. Бадаланова. София, 1993.
691
Гомельская обл.; ПА.
692
Номис М. Українськи приказки, прислівъя и таке инше. СПб., 1864.
693
Homolka F. Rostou houby… (lidové zvyky a pověry) // Český Lid. Praha, 1909. Roč. 18. S. 224.
694
Majtánová M. Z vývinu slovenskej mykologickej terminologie // Kultura slova. Bratislava, 1970. № 10. C. 349–350.
695
Рукопись А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки не для печати 1857–1862», хранящаяся в Отделе рукописей Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН (ф. Р 1, on. 1, ед. хр. 112, 330 л.), нам недоступна, и мы пользовались ее машинописной копией из архива М. К. Азадовского в Рукописном отделе Российской государственной библиотеки (ф. 542, к. 33, № 2, 445 л.).
696
Зап. в 70-х гг. А. В. Гладилиным в Абагатуе Забайкальского р-на Читинской обл. Место хранения: архив В. С. Левашова (г. Чита).