Страница 68 из 133
В д. Дивково «медведь» не пугал девушек, а только кланялся им под руководством двух поводырей, один из которых вел его на поводке, а второй, с палкой в руке, шел рядом. Впрочем, в этой деревне для устрашения девушек также принимали меры: приделывали к «морде медведя» некое подобие «клыков». В заключение сценки «медведь» плясал, отбивая ритм привязанными к ногам деревянными тарелками, которые изображали «задние лапы», и наигрывал себе на гармошке.
Очень часто все эти эпизоды завершались кувырканием и катанием по полу в обнимку с девушками, а также измазыванием их сажей, что, видимо, можно истолковать как пережиточную форму обрядового коитуса.
Так, в д. Григорово, Брызгалово, Чеченинская, Патракеевская «парни «медведем» наряжались и перекатывали по полу девок». В д. Новая (Бабаев.), Паршино «медведь» хватал в охапку девушек и перекатывал их по полу или катался с ними сам. В д. Сергеево (Вашк.) «медведь» мазал при этом девушек сажей, которой были замараны его «лапы» — рукавицы.
Чаще, однако, встречаются упоминания о запугивании девушек «медведем» («девок хватав за ноги, ворчав» — д. Мякинницыно; «рявкат, шчупат девок» — д. Холкин Конец) или о «задирании», тискании («девок ловит да мнёт, рукой начнёт хоботить» — д. Кузьминская Кадуй.; «ходив да пугав, рычав да махавси [то есть бросался]: сволокёт девку под себя» — д. Дуброва). Кого «мять», а кого помиловать, указывал «медведю» его поводырь (д. Середская, Пелевиха).
Иногда сценки с участием «медведя» больше напоминали игры с битьем девушек. Например, в д. Дресвяница, Новая (Верхов.), Скурилово ряженому «медведем» засовывали в рукава вывернутой шубы палки (поленья) такой длины, чтобы, опираясь на эти палки, можно было ходить не слишком нагибаясь. На палки ничего не надевали, а на ногах ряженого были катаники. Этот «медведь» плясал, пристукивая об пол деревяшками, потом хватал с лавок девушек, валил и мутузил их деревяшками («натовкёт до рёву»). В д. Великая (Верхов.) «медведями придут-от ребята. Дак которая, конешно, досадит, дак и намнут порядоцьно — ремёнкой попадёт. Циган с медведём придёт с ремёнкой, дак один (медведь) облапит девку-ту, а другой ремёнкой обожгёт».
В д. Суходворская «„медведь“ мазал девок мазью (сажи из трубы наботают) — которая не понравится. Ево девки уговаривали: „Медведушко, дедушко, доброхотушко!“».[578]
Похожую церемонию уговоров и задабривания «медведя» разыгрывали и в д. Данилково. Парни-ряженые, введя «медведя» в дом, командовали: «Ну-ко, девки, давайте, ходите вокруг, пойте песни!» Девушки становятся в круг и под пение песен («кто какую сможет») ходили вокруг «медведя». После каждой песни хором скандировали: «Дед-медведь! Дед-медведь! Дед-медведь!» Потом парни приносили чистой воды в чашке (подливали туда воды из бутылки) и хлопали по воде тряпкой, приговаривая: «Надо медведя спрыснуть!» — хотя все брызги летели на девушек.[579]
Вождение хоровода вокруг «медведя» и диалоги с ним в большинстве сценок связаны с пародийным изображением манер и повадок женщин, девушек и детей: «медведь» показывал, как бабы блины пекут, девушки румянятся, дети за горохом лазят и т. д. Приведем описание такой сценки, сделанное С. Дилакторским в Двиницкой волости Кадниковского уезда Вологодской губернии в конце прошлого века. «Очень популярна и весьма часто практикуется сценка с медведем и вожатым. Тот, кто желает изобразить из себя Михаила Ивановича, надевает себе на ноги рукава от шубы, вывороченной наизнанку, и опоясывается, чтобы шуба не распахивалась и не сваливалась, а лицо свое дочерна пачкает сажей и, наконец, на шее завязывает один конец веревки, другой конец которой держит в руке вожатый, у которого в другой руке имеется длинный шест. Когда медведь с вожатым являются в какую-нибудь компанию, то начинается следующее сценическое представление.
Вожатый:
Медведь ползет на брюхе, а затем идет на четвереньках.
Вожатый:
Медведь делает соответствующие движения передними лапами, показывая этим, как теща пекла блины зятю, а потом наклоняет голову набок, подпирает ее лапой, падает и катается по полу.
Вожатый:
Вожатый подает медведю тот шест, который у него в руке, а медведь делает примерные экзерциции с этим шестом, как с ружьем. Затем по команде вожатого: «Раз! Два! Раз! Два!» и т. д. — медведь марширует, идя на задних лапах, и играет на ходу ружьем.
Вожатый:
Медведь идет нехотя, едва переступая с ноги на ногу, крайне медленно.
— А как с барщины обратно? — Медведь быстро бежит.[580]
«Вожатый идёт с верёвкой, маленьки ребята кричат: «Медведя ведут!» Вожатый посреди избы сядет да верёвку мотает в круг; верёвка длинная, на всю деревню — пока передёргают [веревку], всю избу выстудят. А конец может пустой или «медведь» — на четвереньках в избу идёт; девок лизёт обнимать, целовать. Вожатый [ему] скажет: «Ну-ко маленьких ребят похватай!» или: «Выведи-ко из избы таково-то!» — он и выведет» (д. Малое Коровино, Пялнобово, Тимонино).[581]
«„Медвидь“ ходив. Верёвки до-овгие-довгие. Вот ён ковды повзёт, двери всё и полые. Не смеем ничё и сказать. Придет. Прйдет: «Ну-ко, миша, покажи, как дрова катают». И начнёт бегать, скакать, да это — с лавок спехивать. Девок, девок. Девки да заревим, да забегаем. А бежать не давают, дёржат — ён схватит да на пол де<в>ушку. Вывернесся, вывернесся — рукавицы сажные, тяпнет дак» (д. Панино).[582]
Однако есть основания предполагать, что этим шутливым интермедиям некогда предшествовали сценки с более грубым эротическим содержанием. Скажем, в д. Глухарево визит «медведя» проходил так. «Ну, сделан настоящий медведь — голова и всё приделано, лапы и всё… И арканчик оденут, кольцо приделают — ожерёлок. Заводят ёво, гладят: «Мишенька, иди!» — там всё это. «A-а, мишка, ты это, потанцуй!» Дак станет, дак жопой потрясёт, да и всё. Ну там ещё што: «Ну, поговори с нами, как!» А он: «Ох, ох!» — таким голосом. Хто конфетку даст, хто чево. А рука-та эта у ёо ходит свободно, рукава-та широкие. Ну, как поросёнок, снизу захватыват, а мы ему положим. Ну, посмиялись — это тут-то смешно. А это покатаесся там или що чио — ну, как чио скажут, этот, хозяин-то. Ну, а потом. Ну, э: «Мишенька, постой, постой, покажи-ко хуй толстой!» — вот этакие ищо приговаривали, а как же». За неисполнение просьбы «медведю» обещали «дать тумака».[583]
578
Зап. Морозовым И. А. в 1990 г. в с. Чушевицы от Климовского Александра Николаевича, 1925 г. р.
579
Упомянутый в этом описании приговор, возможно, представляет из себя фрагмент текста, записанного в качестве детской прибаутки в окрестностях г. Тотьмы:
(Загадки, прибаутки и песни окологородних крестьян г. Тотьмы // Волог. ГВ. 1864. № 48).
580
РЭМ, ф. 7, on. 1, д. 240, л. 52–53. Рукопись С. Дилакторского «Ответы на 229–246 вопросы по программе кн. В. Н. Тенишева. Кадн. у. Вол. губ.».
581
Зап. Морозовым И. А. в 1990 г. в д. Малое Коровино от Наумова Александра Михайловича, 1911 г. р.
582
Зап. Слепцовой И. С. в 1994 г. в д. Матвеевская (Вашк.) от Леонтьевой Анны Филипповны, 1915 г. р.
583
Зап. Морозовым И. А. в 1994 г. в д. Парфеново от Захарова Павла Егоровича, 1914 г. р.