Любовь под соснами

Времени было мало, и она решила не завтракать. Проходя мимо стола, краем глаза заметила, что призрак Марины на месте.

Она остановилась и уже прямо взглянула на стул. Пусто. Кристина выдохнула с облегчением.

— Что ты хочешь от меня? — спросила она. — Ведь это ты первая хотела меня убить. У меня не было выхода.

Дверь спальни открылась: в проеме двери появилась Илария в длинном кремовом халате.

— Ты с кем ты разговариваешь?

— Тебе показалось, — пытаясь скрыть замешательство, Кристина подошла к матери и поцеловала ее в щеку. — Доброе утро.

— Я слышала твой голос. Ну ладно. Ты куда-то убегаешь?

— Да, куча дел.

— Выглядишь усталой. Плохо спала? — Кристина кивнула. — Детка, так может тебе все отменить? Как же ты невыспавшаяся за руль сядешь? Дорога такая длинная. Пробки.

— Да нет, мамуль, надо ехать. Не волнуйся, все будет хорошо. Я могу водить машину в любом состоянии.

У двери Кристина обернулась и заметила, как мама перекрестила ее. Зная отношение дочери к религии, Илария старалась делать это у нее за спиной. Девушка вздохнула и мысленно сказала: «Попроси лучше призрак Марины исчезнуть из нашего дома». Кристина подошла к Кошке и, открыв багажник, достала щетку, чтобы почистить первый выпавший снег. Вспомнился разговор с Сергеем и его фраза, что у нее ненормальная любовь к матери, из-за которой она стала убийцей. Неожиданно поселившаяся мысль так поразила ее, что девушка замерла с щеткой в руке. Она убила Марину для того, чтобы отомстить за поруганные чувства матери. Сводная сестричка являлась воплощением отцовского греха и Двенадцать сосен были всего лишь предлогом. Кристина тихо застонала. Она никогда не думала об этом. «Ты не отдавала себе отчета, — зашептал внутренний голос. — Это было на уровне твоего подсознания».

Девушка счистила щеткой последний снег с капота и, открыв с пульта ворота, выехала на улицу. Ехала она медленно, обгонять не было сил, поэтому и оказалась в Москве позже обычного. Глядя на часы поняла, что опаздывает. На Каменном мосту огромная пробка. Уже при въезде на мост она слишком сильно крутанула руль и правым бортом зацепила соседнюю «Пежо». Включив аварийку, вышла из машины и с болью заметила полосы на двух дверях. Вот ведь черт. Она проездила без аварий три года. Из «Пежо» вышла блондинка в норковой шубке:

— И куда ты так торопишься? — спросила она с вызовом.

— А ты куда? — огрызнулась Кристина.

— Я вообще стояла на месте. Вызывай ГАИ, пусть разбираются, — она, даже не взглянув на свою машину, забралась на сидение.

Кристина вызвала ГАИ, позвонила менеджеру в банк и объяснила ситуацию. Тот согласился подождать. Гаишники, как и ожидалось, повесили все на Кристину. Забравшись на сидение, она погладила руль и попросила у машинки прощения. Подписав протокол, она, совершенно вымотанная, приехала в банк.

Менеджер — молодой человек в сером костюме и блестящих ботинках с прилизанными гелем волосами, — озвучил проценты, от которых у Кристины отвалилась челюсть.

— Да что же вы раньше не сказали, я бы к вам не поехала? — «Машину бы не разбила», — добавила она про себя.

— Да вы и не спрашивали, — пожал плечами молодой человек. — Вы интересовались, дадут ли вам кредит, если у вас не будет справки о доходах и копии трудовой книжки. Мы и даем.

— Но это же грабеж, а не кредит.

— Банк идет на риск, заключая договор с не имеющими постоянного дохода клиентами. И поверьте, это еще не самый высокий процент.

Кристина вспомнила длинный список банков, отказавшихся с ней работать. Похоже, Прилизанный, как она мысленно окрестила работника банка, прав. Вопрос, как она сможет выплачивать ежемесячно такую огромную сумму? Только если сдать дом. Но кто возьмет его в аренду зимой? Ладно. Она попробует решить эту проблему. Когда мама уедет, будет работать хоть сутками. Все равно ей больше нечего делать. Она вскинула глаза на Прилизанного.

— Когда будем подписывать?

С губ Прилизанного чуть не слетела просьба «не горячиться и подождать», но он вовремя одумался.

— Документы на дом у вас собой?

— Да и все, что нужно по форме банка тоже, — Прилизанный убежал с бумагами, Кристина откинулась на мягкую спинку кресла и закрыла глаза, спрятав подбородок в меховой воротник. Задремала. Перед ней стоял все тот же Прилизанный с папкой документов.

— Я снял ксерокопии, нужно проверить кое-какую информацию. Если руководство даст добро, я договорюсь с оценочной компанией. К вам выедет оценщик, сделает фотографии.

— Я в курсе, как это бывает. Скажите, какова вероятность, что я получу деньги?

— Я не делаю прогнозов. Решает руководство. На всякий случай можете подать заявку на кредит в несколько банков. Это не возбраняется.

— Вы очень любезны, — Кристина вздернула подбородок. — Пожалуй, я так и сделаю.

Еще более уставшая она вышла из здания и направилась к стоянке. Взгляд выхватил царапины по правому боку любимой машинки. Когда теперь удастся ее сделать? Во-первых, ремонт встанет недешево, во-вторых, без машины работать невозможно. Она вздохнула и, подавив желание, уехать домой, отправилась за получением справок по Большой Филевской.

Глава 35

Вернувшись домой вечером, Кристина налила себе чашку зеленого чая с жасмином и поднялась к себе. Призрак Марины, заметный при боковом зрении и исчезающий, если смотреть в упор, «сидел» на стуле, на который ни она, ни мама не садились. Кристине нравилось поглощать еду, глядя в окно на сосны, а Илария предпочитала место поближе к камину. Но даже сегодня за ужином, стараясь не смотреть на злополучный стул, Кристина чувствовала, что ОНА до сих пор там. И это бесплотное существо нельзя было напоить водичкой с растворенным в ней аспирином. Говорят, души тех, кого настигла неожиданная смерть, долго не могут покинуть место, где потеряли свои тела.

Оставив Иларию смотреть детектив Агаты Кристи, Кристина поднялась к себе и включила ноутбук. В почтовом ящике завалялось семь писем. За недельку до этого она выложила последнюю написанную главу и ее несколько постоянных читателей, в отсутствии занятого земными делами автора, завели на странице Самиздата целую дискуссию, насколько была права главная героиня, оставив на тумбочке мужа пузырек со снотворным. Упоминали все за и против эвтаназии. Постоянная читательница Лида, ратовавшая за легкую безболезненную смерть, спорила с Садко. Кристина раздраженно прочитала обвинения и в резкой форме высказала предположение, что, оказавшись в положении главной героини, ежедневно наблюдающей за страданиями близкого человека, Садко рассуждал бы иначе. Ответ последовал незамедлительно и тоже оказался резким. Садко говорил, что никогда бы не осмелился исполнять волю всевышнего и с нетерпением ожидает следующей главы о раскаянии, которое должна испытывать героиня. Кристина разозлилась и быстро напечатала, что следующая глава, если будет, — у автора пропало желание дописывать историю, — будет о новом убийстве. В ответ последовали просьбы Лиды, к которой подключились еще несколько самиздатовских читателей, не бросать начатое дело посередине и закончить роман.

Кристина откинулась на спинку диванчика и села по-турецки, опершись локтями в коленки. Переписка взволновала ее. Не так уж часто у тебя просят продолжения, и это очень лестно для автора, но сейчас она чувствовала себя усталой и измученной. К тому же сама цель — она хотела показать роман Сергею перед замужеством — абсолютно потеряла свою значимость. После их последней встречи ей стало совершенно ясно, что она никогда не выйдет за него замуж. Она вздохнула и, попрощавшись со своими читателями, вышла из интернета и открыла файл с рабочим названием «Ворона». В Самиздате роман назывался «Двенадцать сосен».

Открыла первую страницу и углубилась в чтение, автоматически делая нужные исправления. Где-то в середине файла обнаружила, что события, мучающие ее всю жизнь, в частности эпоха Петровича, перестали цеплять. Роман о своей жизни читался как произведение чужого автора. Неужели произошло исцеление? Кристина усмехнулась. Написав двадцать глав и выложив их в интернете, она избавилась от прошлого лучше, чем если бы занималась с психологом. История убийцы-беженки, насколько она могла судить беспристрастно, показалась ей глубже и серьезнее ее предыдущих работ. «Конечно, — подумала Кристина, — ведь я описывала собственные, а вовсе не выдуманные чувства и хотя начинающим писателям не рекомендуется использовать свою жизнь для сюжета, события моей злосчастной судьбы оказались достаточно интересны для читателей».