Любовь под соснами

— Корзина, остынь. Тост должен быть кратким. Ты скажешь что-нибудь еще позже. А то я совсем зазнаюсь. — Кристина подумала, как ей все-таки повезло иметь такую подругу, которая не завидует, а искренне восхищается, и это натуральное женское восхищение, а не льстивое мужское, делало его более ценным. Может, она и в самом деле ничего? Сама ведь себя сделала.

Они выпили вина, и Кристина рассказала про последнюю сделку. На этот раз, словно что-то почувствовав, Корзина расспрашивала, куда именно Кристина ездила в тот вечер, когда Илария была у нее и в какой цвет покрашены стены в комнате.

— Стены в комнате? — повторила удивленная Кристина и вдруг вспомнила, что тогда зачем-то наплела про покраску стен. Вот идиотка. Хорошо, что Корзину не вызывали для дачи показаний. Сдала бы с потрохами, сама того не зная. — Кристина улыбнулась. — Ох, я совсем забыла. Маляры меня обманули. Взяли какой-то более выгодный заказ. Ну, я все равно была занята. Так что спасибо, что помогла с мамой. Глотнув вина, Кристина начала рассказывать про сделку с Валерием. Зина слушала, не перебивая. И только после того, как они снова чокнулись, уточнила:

— Ты тогда сказала, что едешь куда-то в Подмосковье. Ты что, ездила так далеко за клиентом, который купил хату на Фрунзенской набережной?

Бог мой, как глупо я вру, ужаснулась Кристина. У Корзины хорошая память, надо быть осторожнее. Кристина опустила взгляд, быстро соображая. Про случайную смерть ей пришлось рассказать только Иларии, это лучше было сделать самой, чем она бы услышала от соседей. Конечно, Корзина и знать об этом не знала, а то быстро бы свела все факты воедино.

— Не хотела тебе говорить. Но эти два дела не имеют ничего общего. Там был земельный участок, в который я вложила часть своих денег. Но, к сожалению, обнаружились наследники, пришлось скинуть его задешево. А вот с Валерием я все отыграла назад. Ой, совсем забыла. Я же твои деньги принесла. С небольшими процентами. За услугу. — Кристина взяла в руки сумку.

— Ты обалдела! Какая услуга?! Я тебе просто так дала, — возмутилась Корзина.

— Бери и не раздумывай! — Кристина обрадовалась смене разговора. — Знаешь, наверно у меня такая скотская профессия, что я привыкла всех подкупать. Так что не обижайся сама и не обижай меня, — она вытащила конверт и подтолкнула его к подруге. — Сегодня я могу себе это позволить.

Лицо Зины вызывало гамму эмоций: она завидовала подруге, что та зарабатывает достаточно большие, по сравнению с ней, деньги, испытывала благодарность за неожиданную щедрость. И хотя деньги не имели большого значения, кормили ее родители, на шмотки она почти не тратилась, это все равно было приятно. К тому же Макс обмолвился, что попал в неприятную ситуацию. Теперь она сможет ему помочь. Увидит его благодарный взгляд. Может, он даже поцелует ее. В щечку.

— Спасибо, — Корзина спрятала конверт в сумку.

Инцидент помог, вопросов на щекотливую тему больше не задавалось, но несколько раз за вечер, Кристина ловила на себе задумчивый взгляд подруги. Выпив первую бутылку, Кристина хотела взять вторую, но Корзина убедила ее продолжить дома на диване. С тех пор, как Зина начала встречаться с Максом, она переехала от родителей в маленькую двухкомнатную квартиру в пятиэтажке, которая казалась Кристине тесной, захламленной и до неприличия несовременной, начиная с дурацких обоев в гостиной, имитирующих книжный шкаф и заканчивая занавесками «кошкин дом» в крохотной кухне. Единственным достоинством квартирки была чистота. Корзина обожала мыть полы, окна, раковины и прочее. Видимо, какая-то часть материального должна была уравновесить творческую профессию музыканта.

Прикончив вторую бутылку почти одна, Зина цедила из бокала, а Кристина развалилась на диване и потребовала массаж. Где и как Корзина научилась этому искусству, Кристина не знала, но всегда с удовольствием предоставляла ей свою загорелую мускулистую спину. Сбросив сарафан и, оставшись в одних трусиках, она растянулась на широкой кровати Корзины и, предвкушая удовольствие, закрыла глаза. Сильные музыкальные пальчики подруги совершали свой привычный разглаживающий и постукивающий ритуал. Кристина почувствовала, что засыпает, как вдруг почувствовала, что ее пытаются перевернуть на спину. Не открывая глаз и не вдаваясь в размышления, что с ней делают, она перевернулась и вдруг почувствовала, что ее нежно целуют в грудь, а потом в губы. Опьянение и усталость дня ослабили контроль и совершенно неожиданно для себя, она раскрыла губы в свою очередь, лаская грудь подруги и удивляясь приятным, не испытанным доселе ощущениям. Грудь у Корзины была упругая с розовыми сосками, сразу напрягшимися от ласки. Пальцы Корзины не хуже, а даже нежнее мужских, проникали в запретные места. Кристина открыла глаза, пытаясь поймать взгляд Корзины, но та, спрятала лицо у нее на груди, а когда, наконец, подняла, то умоляюще прошептала, чтобы ее не прогоняли. Она тянулась к ласке, как тянется маленький ребенок или бродячая собака, и Кристине стало ее жалко.

Утром Кристина проснулась от того, что Зина, оперевшись на руку, смотрела на нее, как смотрят в мелодрамах мужчины. И от этого щемяще влюбленного взгляда Кристина сразу все вспомнила. Не может быть, чтобы она занималась любовью с лучшей подругой?! Неужели она настолько порочна?! Она вопросительно посмотрела в Зинины голубые глаза, и та еле заметно кивнула. При этом если Кристина испытывала стыд и отчаяние, то подруга выглядела счастливой и умиротворенной. Видимо, собираясь продолжить вчерашнее, она положила руку на грудь Кристины.

— Оказывается, мы можем обходиться и без мужчин, — проворковала она каким-то новым голосом.

— Послушай, — мягко заметила Кристина, немного отодвигаясь к краю. — То, что произошло вчера, было не совсем правильно. Боюсь, столько пить нельзя.

— Ну вторую бутылку выпила в основном ты, моя маленькая алкашка, — назидательно заметила Корзина, удобно устраиваясь у нее на плече.

— Ну не хочешь ли ты сказать, что сделала это на трезвую голову?

— Я, наверное, давно влюблена в тебя, Ворона. Еще со школы. Но мне не приходило в голову, что все может быть так просто.

Просто? У Кристины пересохло в горле. О чем она говорит? О любви? Натворили глупостей по пьяни и теперь стыдно в глаза смотреть. Она вдруг вспомнила об Андрее. Как только он мог с Эдиком? Есть, конечно, некая притягательность, когда ты трогаешь подобное своему тело. Но в остальном… Пить нельзя. Тогда могла СПИДом заразиться, в этот раз чуть подругу не потеряла. Надо немедленно вправить мозг Корзине. Кристина чуть свела брови и села, опершись спиной на подушку, натянув одеяло на грудь. Вид у Корзины был томный и слегка невменяемый, она завладела пальцами Кристины и переплела их со своими. Кристина выдернула руку.

— Ты можешь меня услышать? То, что случилось, было ошибкой. Давай забудем и…

— Ты не любишь меня!

— Конечно, люблю, но как подругу.

— Ну, мы и останемся подругами. Разве тебе вчера не понравилось? Хуже, чем с Витькой?

При одном упоминании о Витьке сердце привычно заныло. Видел бы он ее сейчас. Да ни с кем и никогда не будет лучше, чем с ним. Но это было и прошло. Сейчас, когда не было возможности видеть его, стало немного легче. Осталась легкая грусть и то, что было плохо, понемногу сглаживалось, а то, что хорошо, улучшалось. Конечно, тело скучало по их сумасшедшему сексу, но по прошествии времени собственные переживания стали казаться странными. Она же ведь не собирается выходить замуж за Витьку.

Корзина, не сводя с нее глаз, ждала ответа. Кристина решила быть честной.

— То, о чем ты говоришь, невозможно.

Зина вся как-то поникла, съежилась. Голубые глаза стали влажными, рот скривился, словно она пыталась не заплакать. Кристина мгновенно почувствовала себя виноватой, попыталась свернуть разговор на Макса, напомнила, что он ей нравится. Но Зина только отрешенно сказала:

— Ему я тоже не нужна. Никому не нужна. Даже родители стыдятся, что я такая уродилась. Забудь об этом. Оставим все как есть. Она выбралась из постели и, накинув на себя халат, ушла в ванную.