Из последних сил

Крайнов положил бинокль и прильнул к окуляру винтовки, провожая босса взглядом, проходя вместе с ним путь от калитки до порога домика, в котором сейчас спали влюбленные голубки.

Вся надежда была на уверенный блеф Шрама и на то, что с Витей все-таки удастся договориться. Стас был лишь подстраховкой… Если Шрам вдруг воспарит в воздухе или закричит от боли, хотя бы даже замычит сквозь плотно сжатые губы — он выстрелит. И хочется верить, что выстрелить он успеет раньше, чем Витя порвет своего нанимателя на мелкие кусочки одним лишь взглядом.

Виола проснулась от стука в дверь и рывком села на кровати, подтянув одеяло к подбородку. Витя лежал рядом, на спине, положив руки под голову. В его взгляде не было сна — судя по всему, он не спал уже давно и стук не стал для него неожиданностью.

— Это Шрам! — пояснил он, повернувшись к Виоле. Задумчиво так пояснил, будто бы обдумывал какую-то проблему — А может, ФСБ.

В дверь снова постучали. Настойчиво, требовательно, нагло.

— Витя, выйдя, пожалуйста! Поговорить надо!

— Шрам… — констатировал он и, выбравшись из-под одеяла, стал одеваться.

— Как он нашел нас?

— А черт его знает. Это меня сейчас не волнует. Выйду, поговорю, он уйдет. Меня волнует другое… Все сильно усложнилось!

Виола тоже спустила на пол ноги и стала спешно натягивать одежду.

— Витя, отзовись! Я слышу, что ты там!

— Иду Шрам, иду! Я немного не одет, и я с дамой! Дай мне минутку!

— Я жду!

— Витя, что происходит? — испуганно спросила Виола.

— Мой дар опять сработал. Провидческий. И впервые в моей жизни оказался действительно полезным!

— И что ты увидел?

— Позже расскажу. Сейчас со Шрамом переговорить надо… У нас с ним теперь общая проблема!

Он порывисто обнял ее, крепко поцеловал в губы и тут же отстранился, крепко держа ее за плечи.

— Прощай, Виола!

— Я тебе дам «прощай»! Все будет хорошо!

— Может и будет. А может, я сейчас выйду за дверь навстречу тому, что меня убьет. Хотя не представляю я, что Шрам мне может противопоставить. Может, и не в нем дело, может, в тех, кто едет сюда.

— А кто едет сюда?

— ФСБ. Контрразведка. Нет времени объяснять, сама все поймешь. А сейчас — попрощайся со мной!

— Нет!

— Попрощайся! — витины пальцы вцепились ее плечи так, что еще немного и сделают ей больно. — Скажи мне «Прощай!» Для меня это важно, ты же помнишь?

Виола помнила.

— Хорошо. Прощай, Витя! Но я с тобой!

— Мы вчера о чем говорили? Вспомнила? В номере меня жди, я дальше крыльца все равно не пойду.

Витя отпустил ее, облегченно выдохнул, а затем открыл замок и скользнул наружу, закрыв за собой дверь. Виола тут же прижалась к ней ухом, вслушиваясь в происходивший за ней разговор.

Витя вышел и остановился на крыльце. Прямо перед ним, за перилами, стояли Шрам и Юра Некрасов, с которым Витя был знаком лишь мельком. Поэтому поздоровался он только с одним из них.

— Здравствуй, Шрам!

— Ну, наконец-то ты начал нормально разговаривать. Хоть поздоровался. А то все на х...й, да на х...й! Со старыми партнерами себя так не ведут. Некрасиво! Но я на тебя не в обиде. Если бы я знал, что у тебя такое горе…

Голос Шрама был глубоким, мягким и вкрадчивым. В голове Виолы выстраивался образ добродушного, широко улыбающегося толстяка с добрыми глазами…

— И что бы ты сделал, если бы узнал? — холодно спросил Витя.

— Помог бы, разумеется! Мы же не чужие друг другу люди!

— Скажи еще, что друзья.

— Нет, не друзья. Иметь в этом мире друзей — слишком уж дорогое удовольствие. Но партнеры, согласись? А я своих партнеров никогда не бросаю. Зря ты от меня все скрывал. Зря… играл в агента 007, жил по чужому паспорту. Зачем было прятаться от меня? Пришел бы и сказал: так и так, Шрам, беда у меня, сестра больна, деньги срочно нужны.

— И ты бы дал?

— Не дал, Витя. Одолжил. Мы же партнеры, партнеры помогают друг другу, если это помогает их бизнесу. Ты же это понимаешь?

— Да, понимаю.

— Вот и славно!

Виола слышала, как Шрам буквально расплылся в улыбке.

— Что было, то прошло, — продолжал он, — прошлого не вернешь. Я скорблю по Наде вместе с тобой и жалею, что не знал ее лично. Судя по тому, что мне удалось узнать о ней — она была замечательным человеком!

— Удивительным…

— Да, удивительным. Мне жаль, что ей не смогли помочь. Ты же понимаешь, твоей вины в этом нет! И вообще никто не виноват в происшедшем. Просто судьба…

Витя молчал, и Виола знала, почему. Он винил в надиной смерти себя… Все еще отказывался признать, что сделал для нее все, что мог и даже больше. Все еще задавал себе вопрос: «А если бы я нашел те первые пять миллионов быстрее?»

— Кстати, Витя, ты не познакомишь меня со своей девушкой?

— Нет! — отрезал он.

— Ну вот… — в голосе Шрама зазвучала обида. — С сестрой не познакомил, с девушкой — тоже.

— Шрам, ехал бы ты отсюда, а? — предложил Витя. — Зла я на тебя не держу, хотя тех пацанов на трассе было жалко. Им бы жить еще и жить, если бы не ты.

— Поверь, это не мои пацаны были.

— Да ну? А чьи же еще?

— Витя, ну мы с тобой сколько лет знакомы? Ты же всерьез не думаешь, что я стал бы за тобой каких-то колхозных отморозков посылать? Не мой это стиль. Это Горбунов постарался. Узнал, что я тебя ищу и решил добраться до тебя первым. Против меня сыграть решил. Дурак…

— Да, все сходится. Ты бы так грубо работать не стал. Значит, я и в самом деле зла на тебя не держу. Поэтому, Шрам, как старому партнеру тебе говорю: уходи. Я не возьму твой заказ. Да и бежать тебе уже надо. Далеко бежать!

— Почему это? — спросил Шрам.

— Сдали тебя, Шрам! Контрразведчики тебя уже ищут и твой след до Горно-Алтайска уже проследили. Я не знаю, сколько у тебя осталось времени, но думаю, что мало. У нас в стране все органы медлительные и неповоротливые, но лишь до тех пор, пока речь не заходит о национальной безопасности. И вот тогда они начинают работать очень быстро! Как сейчас!

За дверью повисло молчание. Виола вспомнила, как Витя рассказывал о своей первой встрече со Шрамом, описывая его как человека, мозг которого работает стремительно, моментально прокручивая все варианты развития событий и выбирая среди них наиболее приемлемый для него.

Мозг Шрама в этот момент действительно работал на предельных оборотах. Он анализировал, прикидывал, сопоставлял. Насколько сказанное могло быть правдой?

— Откуда у тебя такая информация? — спросил Шрам, наконец.

— Не важно. Важно то, что я не хочу, чтобы тебя взяли, потому что ты потащишь за собой и меня. Меня, кстати, тоже сдали, меня наверняка тоже ищут, но приоритет сейчас ты. В мое существование наверху пока еще не очень верят. А вот в твое — очень даже.

— Докажи.

— Что именно?

— Докажи, что у тебя действительно информация, а не догадки.

— Мэтта Фелпса уже взяли. Он уже дал показания, указав на тебя.

— Откуда ты знаешь Фелпса?

— Я не знаю его. Я знаю, что он под арестом.

— Черт!

— А еще я знаю, с каким предложением ты ко мне приехал. Я бы в любом случае отказался. Но теперь, мне кажется, оно больше не актуально.

Шрам почти поверил. Почти…

— И какое же это предложение?

— Тебе заказали президента. И ты пришел ко мне, потому что только я могу его устранить так, как это нужно сделать. Без шума, без следов, без неожиданностей.

В номере охнула Виола и испуганно прикрыла рот рукой.

— Значит, меня сдали… — медленно и с расстановкой проговорил Шрам. Он тянул слова, растягивая время. Его требовалось больше… Больше времени для анализа и принятия решения. Мысли в голове Шрама неслись бурным потоком, а их требовалось остановить, пропустить через логическое сито, сгруппировать и выбрать лучшую.

— Да. Тебя сдали.

— И это не ты? — в голосе Шрама не было угрозы. Там и вопросительная интонация была едва заметна. Его мысли замедлялись, группировались, выстраивались.