Страница 14 из 17
Мышка поджала губу.
— Не разумнее ли нам обоим сделать один и тот же вид? Ты знаешь, какой именно.
Кивнула. Нехотя, еле заметно, но согласилась с предложенным условием и двинулась к выходу. Правда, не осталась без последнего слова:
— Приструни свое животное, пока не стало слишком поздно.
— Он не животное.
— Зверь должен сидеть в клетке — такое правило тоже есть, и его вряд ли когда-нибудь отменят.
Несколько шагов, шелест-шорох и — тишина. А следом, не то чтобы вдогонку, а неким финальным аккордом прозвучало отрешенное:
— И слезы счастья душат грудь перед явленьем Карменситы…
Вот тут я окончательно сообразил, что не только слушал весь диалог, от слова до слова.
Я.
Всё.
Понимал.
За исключением последней фразы, хотя и ее знал наизусть благодаря папиному увлечению стихами. В данном случае, творчеством Блока.
— Повезло тебе. А ведь мог получить отлуп, который никому не показался бы хилым. Даже мне.
Смена ритма с поэтического на улично-бытовой тоже удивляла. Но уже намного-намного меньше.
— Что ты сейчас сказал?
Блондин соображал куда быстрее меня: повернулся на первый же звук моего голоса.
— Ты… Слышал?
— Трудно было бы этого не делать: тут тишина, как в склепе, только вздохни, и уже эхо гуляет.
Он пробежал взглядом по мне, с ног до головы:
— Не вижу. Не понимаю.
— Ты про аквариум? А он того… Был, да весь вышел.
— Мм?
— Разбился. Наверное. Я его уронил.
— Уронил?!
Блондин не стал присматриваться к пятнам на полу, хотя это было бы вполне естественно для сложившихся обстоятельств. Наоборот, уставился на меня. В упор. И серо-голубые глаза глядели, мягко говоря, напряженно.
— Это плохо, да?
— Порча чужого имущества? Не слишком хорошо.
— Я оплачу. Когда будет чем. Ну, в крайнем случае, почку продам. Здесь ведь где-нибудь наверняка торгуют органами?
— Что? Органами? Ну да, приторговывают. По случаю, — на автомате ответил блондин, но тут же опомнился: — Ты о чем вообще думаешь?
— О возмещении ущерба, в первую очередь. Не знаю, как у вас, а у меня дома с этим строго. Было.
— О-хо-хонюшки, как все запущено, — резюмировал мой собеседник. Любимой фразой сантехника Толяна, которой тот всякий раз предварял очередной развод на дорогую фурнитуру.
Вот это уже точно ни в какие ворота не лезет! Вернее, вылезло из одних и тех же, вместе с Блоком. Ну не мог блондин все это знать заранее или вообще узнать. Не мог! Ладно Толян, с ним еще был шанс пересечься, хоть и мизерный, но стихи? С какой стати инопланетянин вдруг начал бы ими интересоваться? Да и вообще, если вспомнить, что перед тем, как уйти, он изъяснялся отдельными словами, на ходу их забывая, откуда вдруг сейчас…
— Тея, свет очей моих. Подь сюды.
Еще лучше! Вариант только один: во время своего отсутствия он ходил на профилактику, и словарь в его трансляторе случайно сменили. На странную смесь всего и вся, и от этого у меня… Да, аж мурашки по коже.
— Здесь всегда так холодно?
— Холодно?
Он удивился. Искренне. Я опять ляпнул что-то не то? Наверное, пора привыкнуть.
— Ну да, у меня уже зуб на зуб не попадает.
— О!
Молниеносное движение руки вдоль… Назовем это застежкой.
— Так лучше?
Ткань тонкая, совсем не шинельная, даже не пальтовая, но лучше чем ничего. Хотя бы потому, что еще помнит тепло другого тела.
— Да, спасибо.
Блондин снова смотрит. Пристально, но уже не так напряженно, а скорее с интересом. Вроде того, что обычно называют «научным».
— Сам-то не замерзнешь?
— Мне не будет холодно.
Конечно. Потому что под первым сюртуком у него второй. Такой же. Только покороче.
— Так вот, про ущерб…
— Забей.
Быстро же он перенимает чужие манеры! По принципу: дурной пример заразителен?
— Но мне…
На этот раз я предусмотрительно стоял к двери лицом, но все осталось по-прежнему: когда створки раздвинулись, меня снова кратковременно посетило нечто вроде шока.
Вошедшая была настоящей женщиной. Фигурально выражаясь. В смысле, обладала фигурой, которую нужно выставлять в музеях. Или наоборот, нельзя ни в коем случае, потому что признанные красавицы всех времен и народов померкнут рядом с ней в два счета. Нет, даже в один. Конечно, комбинезончик в обтяжку тоже вносил свою лепту, но фактура и без него была сногсшибательной.
Лицо тоже не подкачало, разве что немного терялось на фоне всего остального, особенно волос, длинных до невозможности. Они должны были волочиться по полу, если бы распрямились на всю длину, но вместо этого свивались тугими локонами, напоминающими клубок змей, свисающих с головы Горгоны. Этаких золотистых полозов.
— Как ваш лечащий врач и ваша покорная слуга, я обязана указать на крайне нестабильное душевное состояние леди Вивис, с которой мне только что посчастливилось встретиться, милорд. Если вам известна причина, повлиявшая на…
В самом начале проникновенной речи взгляд длинноволосой незнакомки был устремлен исключительно на блондина, но по мере течения времени и слов смещался в мою сторону, пока не остановился полностью и не вспыхнул огнем:
— Ваш китель, милорд!
— Это мой китель.
Если бы не небрежно подчеркнутое «мой», она бы на меня набросилась, совершенно точно. И разорвала бы в клочки.
— Милорд…
— Сейчас мне нужны ваши профессиональные навыки, любезная Тея. Демонстрацию вассальной преданности оставим для более уместных обстоятельств.
— Как пожелаете.
Она поклонилась. И волосы — тоже.
— Ориентируясь на поставленный вами диагноз, я решил использовать внешний транслятор для обеспечения коммуникации, однако…
— Его развитие оказалось недостаточным даже для такого варианта?
О, красотка тоже умеет подчеркивать слова! Правда, со смесью зависти и ненависти, но не менее выразительно.
— Не уверен. В любом случае, проверить это сейчас будет крайне затруднительно.
— Милорд?
— Вы в своей практике сталкивались с симбиотическими слияниями?
Женщина задумалась. Вместе с волосами: пряди начали синхронно отбивать такт по воздуху.
— Этот способ сосуществования видов встречается редко, — признала она после минутной паузы. — В основном среди суборганизмов. Уровень эволюции большинства существ позволяет избегать подобного взаимопроникновения. Только в условиях крайней необходимости…
— Таковая возникла, насколько понимаю. И я хочу знать о возможных последствиях.
— Простите, я не совсем…
Блондин вздохнул, кивая в мою сторону:
— Он приютил ту пару пересмешников.
Огонь из глаз красотки пропал, как по щелчку выключателя, уступая место чему-то холодному и непоколебимому. Видимо, профессиональному подходу.
— Вы уверены, милорд?
— У меня нет другого объяснения тому, что случилось.
— Вы позволите?
— Разумеется.
Речь явно шла обо мне, и вовсе не в том ключе, в котором бы мне этого хотелось. Поэтому я даже попятился. Рефлекторно.
— Стоять!
Ну и рявкнула. Прямо как на собаку. Хотя…
Ее предшественница тоже говорила что-то о животном. Вернее, звере.
Эй, а это еще что за представление?!
Ее волосы, взметнувшиеся к потолку и мигом заполнившие собой почти всю каюту, помедлили совсем немного, застыв в миллиметре от кителя, наброшенного блондином мне на плечи, — наверное, исполняясь благоговейности перед тем, как прикоснуться к святыне, а потом обвились вокруг и… вздернули меня в воздух.
— Хочу напомнить вам, любезная Тея, о необходимой осторожности при проведении…
— Милорд, как можно? Я и помыслить о подобном не могу!
Видеть я уже толком ничего не видел, закутанный в шелковистые пряди, не желающие останавливать свое движение: то они на мгновение расступались, пропуская капли света, то сами начинали играть в «северное сияние». А потом дружно взяли и влезли. В рот, в нос, в уши — куда достали. По-моему, даже в глаза, хотя я и зажмуривался изо всех сил.