Страница 2 из 7
Он протянул руку, взял ее за подбородок и приподнял голову. Он долго и пристально смотрел в ее прекрасные желанные глаза. Потом его губы слегка коснулись ее губ, распространяя по всему ее телу легкий трепет. Она в смущении опустила глаза и вдруг заметила, что ее возлюбленный почти обнажен — лишь легкие шаровары из шелка скрывали его ноги. Девушка будто зачарованная рассматривала его тело, тихонько прикасаясь пальцами к волоскам на груди, сильным загорелым плечам, длинным, чуть узловатым пальцам… Он некоторое время наблюдал за ней, и ему стало весело. Он поднялся и привлек ее к себе. Его руки потянулись к сложному узлу, который был завязан на ее вышитом кушаке.
Несколько минут он возился с ним, но разгадка тайны этого узла ускользала от него. Он прошептал:
— Кто же, о Аллах, завязал этот узел?
Девушка рассмеялась.
— Я, мой прекрасный.
— Коварная… Ах, вот как!
Он потянул атласную ленту и снял ее. Теперь шелковая рубаха повисла свободно. Он снял ее через голову и бросил на огромный сундук в дальнем углу. Девушка стояла ошеломленная, а он опустился на колени и аккуратно снял ее башмачки с серебряными пряжками. И вновь девушка закрыла глаза — ибо юноша осторожно лишил ее последней защиты — тончайших шелковых шаровар.
Потом поднялся и осторожно развязал ленты, скреплявшие ее тяжелые косы. Черные и длинные, словно волшебные змеи, они почти коснулись пола — чуть распушившиеся кончики защекотали под коленями. Когда же он погрузил пальцы в нежное тепло волос, то поразился, сколь похожи они на шелк, драгоценный и живой.
Он развернул ее лицом к себе и замер, созерцая ее обнаженную красоту. Его уверенные действия удивили ее.
Она была потрясена, обнаружив, что стоит обнаженная перед мужчиной. Несколько долгих минут девушка не шевелилась под его изучающим взглядом. Она не имела ни малейшего понятия о том, чего он ждал от нее — если он, конечно, вообще ждал чего-нибудь, кроме покорности.
— Чего ты хочешь от меня, мой господин? — немного испуганно прошептала она.
Выведенный из мечтаний, юноша понял, как неловко она себя чувствует. Он нежно привлек ее к себе и обнял.
— Прекраснейшая! — произнес он с нежностью, но его голос показался ей необычайно хриплым. — За свою жизнь я повидал немало красивых женщин, но никогда еще не встречал столь совершенной, столь безупречной красы, моя светлая греза!
— Значит, ты хочешь меня?
— Хочу тебя? — произнес он, задыхаясь. — Да я мечтаю о тебе с того самого мига, как увидел тебя, моя маленькая колдунья!
— Думаю, я тоже хочу тебя! — ответила она с нежностью.
Он рассмеялся.
— Откуда же ты можешь знать, что хочешь меня, моя маленькая красавица? Не ты ли мне говорила, что я — единственный мужчина, который когда-либо прикасался к тебе! Но тебе это понравилось, не спорь! О да, моя греза, тебе это понравилось! Только что, когда ты впервые коснулась меня.
Она залилась краской.
— Откуда ты знаешь об этом?
— Потому что я мужчина, и я знаю женщин.
Он провел рукой по ее спине под волосами и принялся гладить и ласкать ее бедра. В изумлении она отскочила от него, но он прошептал ей на ухо:
— Нет, моя мечта, не надо бояться! Я знаю, как ты невинна, поэтому мы не будем торопиться, ведь сегодня наш первый день… Мужчина и женщина должны дарить друг другу величайшее из возможных наслаждений, смакуя, пробуя на вкус каждый миг, ничего не опасаясь и всему радуясь!
Он приподнял ее голову и с нежностью поцеловал.
— Я мечтаю о тебе, о пери!
А потом, улыбнувшись, поцеловал ее в кончик носа.
— Я люблю твою гордость и твою удивительную красу!
Он поцеловал ее веки, закрывшиеся при его первом нежном натиске.
— Я люблю твою нежность и твою невинность! Но больше всего я люблю тебя саму, моя удивительная мечта, единственная из всех девушек мира!
Она лишь слегка вздрогнула, услышав его «я люблю», но ничего не произнесла. О, пусть этот миг продлится как можно дольше — миг, когда он любит ее, как в самых сладких мечтах!
Он чуть-чуть нагнулся, поднял ее и бесконечно бережно опустил на ложе. Неистовое биение сердца отдавалось у нее в ушах. Глаза ее были плотно закрыты, но она слышала его голос, который нежно проговорил:
— Я любовался твоим прекрасным телом, моя дорогая, и теперь предоставляю тебе возможность сделать то же самое.
Она услышала шелест ткани.
— Открой глаза, не бойся! — приказал он ей, и в его голосе слышался смех. — В теле мужчины нет ничего такого, чего следовало бы опасаться. Может быть, оно покажется тебе немного смешным. Ведь у него нет той красоты форм, какая есть в женском теле. Все же, полагаю, я достаточно привлекателен, по крайней мере, настолько, насколько может быть привлекателен мужчина.
У нее вырвался тихий смех, но глаза оставались закрытыми.
— Ну же, глупенькая! — в его голосе слышались и насмешка и строгость. — Открой глаза!
И она повиновалась. О, каким взглядом она окинула юношу! Гордость всех женщин мира смотрела на юношу с нескрываемым гневом.
— Мне нельзя приказывать, помни это!
Потом ее глаза расширились, и она произнесла, задыхаясь:
— О-о-ох!
Глядя на нее, он нежно усмехнулся.
— Разве я не привлекателен на твой взгляд, моя волшебница?
И он встал во весь рост, давая ей возможность рассмотреть себя как следует, даря ей возможность чуть привыкнуть к их общей наготе.
Она же просто не могла оторвать взгляд от его тела. Он был намного выше ее и прекрасно сложен: ноги длинные, икры и бедра крепкие и красиво очерченные, узкая талия, переходившая в широкую грудь и еще более широкие загорелые плечи, руки длинные и мускулистые. Лишь пальцы выдавали, сколь тяжко он трудится, — длинные, чуть узловатые, они казались более чем крупными даже для его сложения. Его тело было загорелым и гладким; и теперь, когда она глядела на него, ее снова переполняло желание ласкать его… Непонятно откуда, но она знала, какими сладкими бывают прикосновения к любимому. Девушка осторожно отводила взгляд от его стержня страсти. Однако теперь ее взгляд скользнул вниз, и, когда она отважилась сделать это, краска смущения разлилась по ее щекам. К ее удивлению, тот страшный зверь, перед которым она испытывала смущение, оказался всего лишь нежным созданием, маленьким и мягким, угнездившимся на своем ложе, покрытом темными волосами. И снова он угадал ее мысли.
— О, как же он изменится, моя греза, едва лишь я возжелаю тебя!
— Но ведь ты же сказал, что хочешь меня! — упрекнула она его.
— Я действительно хочу тебя, о мой цветок, но хотеть и желать — это столь различные чувства. Я хочу тебя разумом и сердцем, а желание исходит из моего тела.
Он вытянулся на ложе рядом с ней.
— Сегодня у меня еще не было времени для желания.
Протянув руки, он привлек ее к себе.
— Я просто мечтал, жаждал этого мига, моя колдунья.
«Почему он называет меня колдуньей? Неужели он все узнал обо мне?» Но мысль, воистину паническая, исчезла столь же быстро, сколь и появилась. Ибо от сладости его прикосновений голова кружилась, и думам уже не было места в закручивающемся все туже водовороте страсти.
Его губы нашли ее рот. Он завладел им и пробовал вкус до тех пор, пока она, охваченная сильной дрожью, не отдалась его вспыхнувшей страсти.
Она не ожидала, что рот мужчины может быть такими нежным. Он мягко приказал ей разомкнуть губы, и она повиновалась, пропуская внутрь его бархатистый язык. Он ласкал ее язык, и неожиданно она почувствовала, что внутри у нее начинает полыхать пламя. Она откинула голову назад и несколько раз вдохнула, чтобы унять головокружение, но он только засмеялся и снова завладел ее губами в горячем поцелуе. Наконец, ненадолго насытившись этими обольстительно сладкими губами, он проложил обжигающим ртом тропинку вниз. Его пальцы гладили ее стройную шею. Запечатлев жаркий поцелуй на ее ушке, он прошептал: