Страница 9 из 35
В начале Жанна надеялась, что можно будет обойтись без кровопролития. Еще в Блуа она продиктовала англичанам письмо, в котором призывала их вернуть французам ключи от занятых городов, заключить мир с ее королем и возместить весь причиненный войной ущерб. Это письмо отправили с герольдом в английский лагерь под Орлеаном. В нарушение всех обычаев англичане схватили посланца Жанны, заковали в цепи и объявили, что предадут его церковному суду как прислужника колдуньи.
Из Орлеана Жанна послала второе письмо с требованием к англичанам вернуть герольда и убраться подобру-поздорову. Это письмо отнесли в английский лагерь два гонца. Вскоре один из них вернулся и сказал, что англичане задержали его товарища и велели передать Жанне, что сожгут ее самое, как только она попадет в их руки.
Тогда Жанна решила сама поговорить с врагами. Сделать это было нетрудно: несколько десятков шагов отделяли баррикаду, возведенную орлеанцами на мосту, от Турели. Жанна прошла по мосту, взобралась на баррикаду. Она закричала, обращаясь к англичанам: «Верните моих герольдов и уходите, пока не поздно!».
В ответ раздались насмешки и угрозы.
На следующий день она вновь попыталась убедить англичан снять осаду и вновь безрезультатно. Больше нечего было надеяться на мирный исход дела.
В среду 4 мая Жанна поднялась на рассвете. Еще накануне было получено известие о том, что армия, вернувшаяся в Блуа, вышла оттуда и по всем расчетам должна наутро прибыть в Орлеан. Войско под командованием маршалов Буссака и Реца двигалось по правому берегу и благополучно миновало занятые англичанами крепости.
Вместе с Ла Гиром и другими капитанами Жанна выехала навстречу блуасцам. Она взяла с собой 500 солдат на случай, если англичане попытаются помешать проходу армии. Дюнуа со своим отрядом выехал еще раньше. Но дело обошлось без потерь, так как засевшие в своих укреплениях англичане без боя пропустили войско, не рискнув напасть на него.
Около полудня Жанна вернулась домой. Она пообедала и прилегла отдохнуть. Внезапно раздавшиеся звуки набата и громкие крики разбудили ее. Она вскочила и подбежала к окну: по улице в сторону Бургундских ворот бежали люди. Выяснилось, что Дюнуа со своими людьми напал на бастилию Сен-Лу, но англичане отбили нападение и сами перешли в контратаку.
Жанна выбежала на улицу, где ее ждал оседланный конь. Не успели окружающие опомниться, как она уже мчалась к Бургундским воротам. Навстречу несли раненых. Девушка придержала коня и, наклонившись к одному из них, заглянула в лицо. Потом она отвернулась и тихо сказала нагнавшему ее пажу: «Когда я вижу кровь французов, у меня волосы встают дыбом на голове».
И снова пришпорила коня.
Когда Жанна появилась у холма Сен-Лу, сражение, казалось, было уже проиграно. Французы в беспорядке отступали. Девушка кинулась им навстречу.
«Остановитесь! - кричала она бегущим солдатам. - Не показывайте врагу спину!».
Она остановила нескольких человек и увлекла их за собой; к ним присоединялись другие. Тут подоспело подкрепление из города, и штурм укреплений Сен-Лу возобновился с новой силой.
Бастилия Сен-Лу была хорошо защищена, ее гарнизон, насчитывающий 300 отборных солдат, отчаянно сопротивлялся. На французов, которые медленно преодолевали крутой склон холма, сыпались тучи стрел. Атакующие, наверно, снова бы дрогнули, если бы впереди их не шла семнадцатилетняя девушка с развевающимся знаменем в руке. Она кричала, подбадривала, стыдила, звала за собой. И солдаты шли за ней; шли потому, что этой девушке удалось зажечь их сердца, вдохнуть в них веру в победу - удалось сделать то, чего не сумели сделать их капитаны.
Победа была уже совсем близка, когда французы заметили, что со стороны западных английских укреплений движется на помощь гарнизону Сен-Лу большой отряд. Он мог ударить в тыл атакующим; французам угрожала ловушка.
И вот в этот критический момент Жанна впервые проявила свои способности командира. По ее приказу городское ополчение, которое находилось в резерве штурмующих войск, развернулось и преградило англичанам дорогу. 600 бойцов стояли сплошной стеной, выставив впереди себя пики. По их виду было ясно, что они скорее умрут, чем отступят хотя бы на шаг. Из города, где продолжал гудеть набат, выбегали вооруженные люди и примыкали к ополченцам. Некоторое время оба отряда неподвижно стояли друг против друга. Потом англичане повернулись и ушли в свой лагерь. Исход битвы был решен.
После трехчасового штурма крепость Сен-Лу пала. Гарнизон, видя, что дальнейшее сопротивление бесполезно, поджег деревянные стены укреплений и ушел по другому склону холма. Впрочем, ушли далеко не все: 160 англичан было убито, а 40 человек французы захватили в плен.
Взятие укрепления Сен-Лу было крупным успехом. Теперь к востоку от Орлеана на правом берегу у неприятеля не осталось ни одного опорного пункта, и защитники города получили возможность подготовиться к атаке на форт Турель, так как теперь англичане не могли помешать орлеанцам переправиться на левый берег со стороны Бургундских ворот.
Но не это главное. Взятие Сен-Лу было первой победой французов за долгие месяцы осады после многих неудач и поражений. Вместе с тем сражение на холме - первая битва, в которой участвовала Жанна. Нетрудно представить себе, как воспрянули духом орлеанцы, с каким ликованием встречали они юную победительницу, когда она усталая, в залитых кровью латах, возвращалась в город.
Вечером 5 мая французские командиры собрались на военный совет. На нем присутствовали все военачальники, Дюнуа, маршалы Буссак и Рец, начальник орлеанского гарнизона Гокур, капитан Ла Гир и другие офицеры. «Забыли» пригласить только одного человека - Жанну. Военачальники-дворяне не желали допускать «пастушку» к командованию армией. Лишь после того как был выработан план действия, послали, за Жанной. Ей сообщили, что совет решил произвести завтра атаку правобережного английского лагеря Сен-Лорен, который находился против западной стены города. Это была правда, но не вся. На самом деле атака на Сен-Лорен была задумана лишь как отвлекающая операция. Предполагалось, что пока ополчение будет штурмовать лагерь, рыцари и солдаты переправятся через Луару и нападут на Турель - главный пункт осадной линии. Таким образом, в намечавшейся охоте горожанам отводилась роль приманки; ценой гибели ополчения дворяне рассчитывали стяжать себе победу.
Жанне ни слова не сказали о штурме Турели, но она сразу заподозрила, что от нее что-то скрывают. Здравый смысл подсказывал ей, что атака правобережного лагеря, даже если она будет успешной, не приведет к снятию осады; до тех пор пока неприятель владеет Турелью, он остается хозяином положения.
- Скажите мне по совести, что вы задумали и решили? Я умею надежно хранить и более важные секреты. - Говоря это, она взволнованно ходила по комнате.
После короткого молчания заговорил Дюнуа:
- Успокойся, Жанна. Мы не собираемся обманывать тебя. Все, что было сейчас сказано, - правда. Мы действительно так решили. Впрочем, - добавил он небрежно, - если англичане с левого берега придут на помощь своим людям на этой стороне, то мы переправимся через реку и ударим по Турели (Q, IV, 57).
Нужно признать, что это была очень ловкая речь. Проницательный Дюнуа понял, что обмануть девушку все равно не удастся, и перестроился на ходу. Жанна ответила, что она вполне удовлетворена этим объяснением. Она и в самом деле была удовлетворена: она узнала все, что хотела, и теперь ей было ясно, что нужно делать.
Наступило утро 6 мая. С рассветом ополченцы уже были на ногах. Они спешили к воротам, но не к Ренарским, находившимся напротив лагеря Сен-Лорен, а к Бургундским, Им уже было известно решение совета, и они, негодуя, отказались подчиниться ему: горожанам вовсе не хотелось устилать своими телами дорогу к легкой победе господ капитанов. Да и можно ли надеяться на победу? Они уже знают, как воюют эти господа («день селедок» накрепко запечатлелся в их памяти), знают, что рыцари и наемники умудряются проиграть сражение даже тогда, когда проиграть его очень трудно. Нет, на сей раз это не повторится! Горожане сами будут участвовать в сражении за Турель. У них есть предводительница, они ей верят и не желают подчиняться никому другому.