Страница 124 из 133
Нина Русланова играет трагедию безответной, неразделённой любви. Когда пароход с Ханиным на борту отходит, Адашова говорит о том, как у неё голова болит. Она уходит с пристани нарочито бодрой, ломкой походкой. Несёт в авоське кочан капусты.
Герман далёк от идеализации своих героев. Самый важный из таких моментов — убийство Соловьёва. Обложенный со всех сторон, загнанный, понявший безвыходность положения, Соловьёв уже выходит из укрытия, выбросив пистолет и подняв руки, с канючащим: «Дяденька, не стреляй! Не надо!» Но Лапшин не собирается щадить убийцу, он уже однажды брал его, и тот бежал из-под стражи — скольким людям это стоило жизни! И Ханин, может случиться, окажется в том же списке. Лапшин спускает курок…
«После фильма меня осуждали за то, что Лапшин застрелил Соловьёва, что такого не могло быть. А если по правде, то тогда, в тридцать пятом, иначе не могло быть. Поверьте, я с детства знаю милиционеров, они часто приходили к отцу, я с ними дружил, слушал их рассказы, разговоры».
С «Лапшиным» у Германа проблем было немало. После просмотра фильма на художественном совете авторам устроили овацию, в выступлениях говорили, что теперь уже больше нельзя снимать по-прежнему, нельзя плохо работать. Киногруппа торжественно отпраздновала сдачу, а потом началось!.. Наверху картина кому-то не понравилась; в студийной многотиражке «Кадр» тут же появилась статья, что, если как следует разобраться, то «Лапшин» — картина отталкивающая. Фильм лёг на полку, студия осталась без премии и опять должна была выплачивать всю его стоимость.
Алексей Юрьевич потребовал фильм вернуть: «Отдайте его мне. Я буду смотреть и изучать свои недостатки». Получив копию, режиссёр стал показывать фильм своим друзьям и коллегам.
Уже после выхода «Лапшина» на экраны Германа не раз упрекали в том, что он оболгал 1930-е годы. «Мы жили по-другому! Всё было по-другому! Не было таких улиц! Не было таких ужасающих квартир!»
Один из тех, от кого зависела судьба «Лапшина», корил режиссёра: «Зачем ты такие страшные бараки построил?» На самом деле Герман ничего не строил (у картины и денег бы на такую декорацию не хватило), бараки были настоящие, в них жили люди.
Больше всего Герман гордился тем, что после выхода фильма на экран отцовского «Лапшина» переиздали большим тиражом (385 тысяч), включив его в альманах «Подвиг».
«ПОКАЯНИЕ»
«Грузия-фильм», 1984 г. Сценарий Н. Джанелидзе, Т. Абуладзе, Р. Квеселавы. Режиссёр Т. Абуладзе. Оператор М. Агранович. Художник Г. Микеладзе. Музыкальное оформление Н. Джанелидзе. В ролях: А. Махарадзе, И. Нинидзе, М. Нинидзе, З. Боцвадзе, К. Абуладзе, Э. Гиоргобиани, К. Кавсадзе, Н. Закариадзе, В. Анджапаридзе и др.
Фильм «Покаяние», показанный на премьере в Центральном Доме кинематографистов, произвёл столь сильное, можно сказать, ошеломляющее впечатление, что наутро, по меткому выражению одного из критиков, её автор Тенгиз Абуладзе «проснулся классиком».
«Покаяние» — завершающая часть трилогии Абуладзе. Первой в этом ряду была «Мольба» (1968), поставленная по поэмам и философским миниатюрам грузинского классика Важи Пшавелы. В 1977 году Абуладзе снял «Древо желания» — эта экранизация поэтической прозы известного грузинского писателя Георгия Леонидзе трактует тему губительной вражды, насилия над личностью.
Вскоре после выпуска «Древа желания» Абуладзе попал в автомобильную катастрофу и чудом уцелел. Ему захотелось сделать что-то важное в этой жизни. Так началась работа над «Покаянием». Тогда мало верилось, что фильм встретится со зрителем, поэтому Абуладзе и его друзья решили снять фильм для себя.
Работа над сценарием началась в 1981 году и завершилась в конце 1982-го. Фильм удалось снять всего за пять месяцев. В декабре 1984 года он был сдан — так «Покаяние» и датировано в титрах: «Грузия-фильм», 1984.
Киновед Р. Юренев так определил тему фильма: «В примитивной форме, сочетающей гневную сатиру, светлую лирику и трагизм, в ряде сложных метафор, иносказаний, аллегорий „Покаяние“ создаёт образ пережитой нами эпохи тоталитаризма, с её жестокостью, демагогией и безнравственностью».
Образ диктатора Варлама Аравидзе, созданный в фильме артистом Автандилом Махарадзе, можно считать образом обобщающим. У грузин нет такой фамилии — «Аравидзе». Её сочинили сценаристы. «Аравидзе» — от слова «аравин», что означает — «никто». Варлам Никто… Начиная с Нерона все правители, в руках которых была неограниченная власть, могут претендовать на это имя. Это собирательный образ злодеев и диктаторов всех времён и народов. Артист Махарадзе создал поистине «маску зла».
Возмездие свершается уже после смерти Варлама. Нет, не должен он спокойно лежать в земле. Кетеван Баратели (актриса З. Боцвадзе) трижды выкапывает из могилы труп городского головы и ставит его под деревом перед домом потрясённых родичей покойного. Может, она безумная? Сумасшедшей требует признать её на суде сын Варлама Авель. Но по законам притчи самым мудрым порой оказывается тот, кому отказывают в разуме, а почитающие себя хранителями истины низвергаются как ложные кумиры.
По изначальному замыслу в зале суда, где идёт процесс над Кетеван Баратели, находились также Адам и Ева. И они были не просто «знаками», они вмешивались в действие. Их присутствие должно было подчеркнуть, что драмы и трагедии, которые разворачиваются в фильме, извечны и происходят, начиная с грехопадения.
Со стремлением Абуладзе к предельному обобщению связаны сдвиги во времени. Например, в одном кадре появляются персонажи в современных модных костюмах и стражники в латах и с алебардами; автомобили и старинные повозки, запряжённые лошадьми. В сценах суда — служители закона в средневековых мантиях, а прокурор, однако же, не расстаётся с кубиком Рубика.
Сын Варлама, самоуверенный Авель, становится нервным и агрессивным, как и Варлам, когда дело касается его мещанского благополучия. Авеля также играет Махарадзе, обладающий мастерством психологического перевоплощения. Авель пытается оправдать Варлама: «время было сложное», «нас окружали враги»…
Внук Варлама, сын Авеля, юный Торнике, перед которым на суде в показаниях Кетеван открывается страшная правда, спрашивает отца: знал ли он, что творил дед?
Не выдержав позора, Торнике стреляет в себя из дедушкиного ружья. В финале фильма Авель, потеряв сына, сам идёт на гору, чтобы выкопать труп Варлама и бросить его на съедение тому самому ворону, который «взирал» на его восхождение к власти.
Но у фильма есть ещё один финал. К окну дома Кетеван подходит старая женщина (последнее появление на экране великой грузинской актрисы Верико Анджапаридзе) и спрашивает: не ведёт ли эта улица к Храму? Нет, отвечает Кетеван, эта улица Варлама, и к Храму она вести не может…
«Покаяние» снимали быстро, дружно. Многое рождалось прямо на съёмочной площадке, импровизационно. «У меня были замечательные товарищи и коллеги, — говорил в интервью Тенгиз Абуладзе. — Талантливая актёрская группа. Оператор, приглашённый мною из Москвы, Михаил Агранович — высокий профессионал, чуткий художник и прекрасный друг; сценограф Георгий Микеладзе, за которым у нас в Тбилиси „охотятся“ все режиссёры-постановщики. Не могу не отметить художника-гримёра Г. Барнабишвили — это он создал маску Варлама и грим Авеля — второй роли артиста Махарадзе. Достаточно сказать, что в фильме нет ни одной специально построенной декорации. Все — натура и естественные интерьеры».
Даже дом художника Сандро Баратели или Храм Пресвятой Богородицы, где размещена лаборатория высокочастотных приборов, — не декорации, а натура.
Дом Баратели — это музей-квартира замечательной грузинской художницы Елены Ахвледиани в Тбилиси. Храм, постройка которого датируется VI веком (настенные росписи поздние), действительно существует и поныне в городе Батуми.
Тенгиз Абуладзе отмечал один важный момент. В сцене храма по радио звучит текст предсмертного интервью Альберта Эйнштейна. А перед чтением завещания Эйнштейна, в котором учёный предостерегает человечество от вселенской атомной катастрофы, мы замечаем в церкви ещё одну фигуру — из Босха: быстро проходит женщина в зелёно-голубом платье. Она тащит за собой длинный хвост, на голове толстая книга, на книге сидит крыса. Это образ учёного, который съедает самого себя. Тот, кто ест другого, съедает сам себя.