Страница 136 из 147
Карси соединила мои ладони в своих, и, глядя своими большими зелёными глазами, не моргая и не теряя зрительный контакт, предложила, совершенно искренне и по-доброму:
- Хочешь, я буду тебя вдохновлять? Только не бросай рисовать, ладно?
- Я не против! – я не мог отвести взгляд, да и не хотел. Неужели она не догадалась еще, что всегда меня вдохновляла. Карси Фротгерт – моя муза…. Нет, ангел! Мой рыжий зеленоглазый ангел!
- Тебе точно нужно организовать выставку! – решила Карси, на полном серьезе. Похоже, она даже загорелась этой идеей. – Давай, проведем ревизию в твоих рисунках, выберем самые удачные и сделаем экспозицию?
- Ты шутишь? – я несколько раз моргнул, недоумевая, почему ей вдруг пришло это в голову. – Кому нужны эти рисульки?
- Наверняка, найдется много ценителей искусства, - она мне подмигнула. – Ты себя недооцениваешь. Ведь, твои картины можно продавать, или, каждая из них тебе дорога, как память?
- Нет, просто, я никогда об этом не задумывался. Ну, рисовал время от времени, но чтобы серьезно…
- Давай, выберем удачные? – Принцесса даже чуть не подпрыгнула на месте от переполняющей её энергетики.
Я смутился, чувствуя, как зачесалось ухо. Большинства этих рисунков уже нет. Я их сжег, и те, что остались, тоже хотел уничтожить. Хотя, остались в основном всякие зарисовки на тетрадных листках.
- Не надо, Карси, я еще не готов явить миру свой талант, - мне не хотелось говорить ей об этом. Наверное, узнав, как я поступил с собственным творчеством, Карси очень огорчится.
Но ведь, когда я сжигал рисунки, мое душевное состояние находилось далеко от нормального. Я выплеснул на эти работы всю свою тогдашнюю злость, отчаяние, уничтожил их, и после этого несколько дней просидел взаперти, спрятавшись от всех в своей комнате и погружаясь в глубокую хандру. Помню, тогда был первый Новый Год без Карси. Я сидел на полу своей комнаты, положив перед собой большую урну, в которой догорали рисунки, копоть от «костерка» оседала на потолке, а в открытое окно задувал холодный ветер, вместе со снегом, снежинки таяли, оставляя на подоконнике лужицы. С улицы слышались звуки взрывающихся фейерверков, даже виднелись из окна разноцветные огоньки, загорающиеся где-то на набережной реки Листры. Счастливые людишки загадывали желания, размахивая бенгальскими огнями. А я мечтал лишь об одном – поскорее издохнуть! Две тысячи пятый год уходил, забирая с собой, в прошлое, Карсилину Фротгерт, погибшую двадцать пятого ноября. Сухие цифры, статистика. И так мокро на щеках. Я снял пробку с поставленной на кровать бутылки с чем-то крепким, которую стащил с кухни, и сделал жгучий глоток. Даже тост было произнести не за что...
- Почему ты так думаешь? – насупилась Карси, и её голос вернул меня к реальности. – Эй, ты чего погрустнел?
- Я… - нужно было срочно убрать эту мрачную мину куда подальше, что я и сделал. – Я думал, ты обидишься, если узнаешь, что рисунков не осталось.
- Вот, глупость! Огорчаться из-за того, что я могу обидеться на такой пустяк! – воскликнула принцесса, хмыкнув. – Какой ты забавный.
- Я такой дурак, – я почувствовал, как розовеют щеки, и издал нервный смешок.
- Не без этого, - кивнула Карси, помещая мои ладони себе на талию.
Она потянулась ко мне, я к ней, и мы, наконец, поцеловались.
- Похоже, я разучился считать себя счастливым, - сказал я, обнимая её. – Я постоянно жду какой-то подвох. Не знаю, может сейчас Конец Света начнется, или на дворец упадёт метеорит…
- Всё хорошо, привыкай! – улыбнулась Карсилина, и провела ладонью по моей щеке.
- Да, к этому будет не сложно привыкнуть.
***
«Дорогой Дмитрий. Я пишу это, потому что не знаю, что могу сказать тебе устно. Как представлю, как говорю все это в лицо – все слова сразу пропадают из моей головы, и в ней совершенно пусто становится. Мой папа получил работу в Соземе-Марейд, и через неделю мы переезжаем туда жить. Горько, думать о том, что мы с тобой, больше не будем вместе, что больше никогда не будет тех моментов…. Я не хочу уезжать, не хочу оставлять тебя, бросать, вот так вот подло. Они решили все за меня! Я умоляла, просила, чтобы они не забирали меня собой в Созему, но нет, родители оказались непреклонны. Это разрушило все. Ты и я. Тебе хоть было хорошо со мной? Жалеешь ли ты о том, что я уезжаю? А вдруг – это любовь, и ты готов поехать туда за мной».
Димка фыркнул, прерывая чтение ЛЭПСЫ, полученной сегодня утром в форточку. Нет, он явно был не готов ехать за этой девушкой не то, что на край света – в конец города! С чего она решила, что между ними настолько яркие чувства? Да, она ему нравилась, было в этой шатенке что-то очень милое, привлекательное, а аккуратная родинка над губой иногда сводила с ума. Но это просто низменное влечение, подкрепленное желанием увидеть девушку без одежды, Димка не испытывал никакого сожаления по поводу того, что она переезжает. Наверное, он даже не будет скучать.
Морквинов зевнул, вытянув ноги на подлокотник кресла, потянулся, и продолжил «увлекательное» чтение письма своей уже бывшей пассии. Лицо его выражало скуку смертную.
«…Возможно, тебе обидно, что так получилось, что это столь неожиданно для нас обоих, - писала пассия. – Тебя, наверное, обуревают эмоции. (Димка скептически посмотрел на зеленую занавеску, затем вернул взгляд к ЛЭПСЕ) Но, ты не расстраивайся. Я тут подумала, и поняла, что у нас есть шанс сохранить отношения. Ты ведь будешь приезжать ко мне, а я к - тебе, будешь звонить, писать? Я верю, что бывают отношения и на расстоянии. Сомневаюсь, конечно, что ты готов всё бросить и спонтанно переехать в Созему, только ради того, чтобы видеть меня каждый день. Но это меня не расстраивает. Те цветы, которые ты подарил мне неделю назад, до сих пор еще не завяли, а это знак. Надеюсь, ты примешь правильное решение. Твоя Э.Б. Мирабелова».
Закончив читать, Димка скомкал письмо и прицелился в урну, стоящую возле дверей. Какое этой девушке нужно решение? Морквинов не собирался ничего решать! Пусть она катится в свою Созему-Марейд, а в Чалиндоксе и без неё красавицы водятся, и в большом количестве. Попав мимо урны, Димка понял, что чувствует облегчение – ведь он никогда больше не увидит эту овечью улыбку Мирабеловой, никогда не будет пытаться понять шуточки её мамы за ужином, не будет краснеть, когда её бабушка начнет спрашивать насчет свадьбы. Димка – существо непостоянное, его пугают такие слова как «свадьба» и выражение «любовь до гроба». До гроба можно заработать себе геморрой, и только.