Страница 107 из 108
— Ну ничего, — сказал он бодрым голосом. — Еще не все потеряно, пойдем в следующий раз.
— Ян, я давно хотела тебе сказать, что так жить больше нельзя, — бледные щеки Лизы слегка порозовели.
Его охватило раздражение.
— Я так дьявольски устал, у меня разыгралась моя невралгия. Честное слово, будь милосердна.
— Нет, Ян, нет. Дело ведь не в твоем опоздании…
— А в чем?
— В том, что мы стали совсем чужими…
Он сделал протестующий жест, но она настойчиво продолжала каким-то пониженным глухим голосом:
— Каждый из нас живет какой-то своей отдельной жизнью. Да и вообще, если быть честными, мы с тобой очень разные люди. Ты хороший, ты даже слишком хороший, но ты хороший до автоматизма…
— Ну, это уж совсем чепуха какая-то… Что же ты хочешь, чтобы я был плохим?
— Да нет, — сказала она, досадливо махнув рукой. — Не то, совсем не то…
— Ты просто раздражена, тебе надо успокоиться, — мягко сказал он.
— Вот-вот, — отозвалась она с горькой усмешкой.
Они тогда помирились, но он понял, что Лиза никогда не будет ему другом, товарищем, а он, вечно занятый, отдающий себя на разрыв, очень нуждался в этом.
Мысли о родине возникли, по-видимому, в связи с ожиданием первого советского теплохода, который доставит в Испанию самолеты.
В штабе армии волновались — дойдет ли? В водах Средиземного моря начали разбойничать немецкие подводные лодки.
На мадридском фронте очень напряженное положение. Фашисты рвутся к Мадриду. Над городом сыплются листовки, в которых генерал Мола похваляется въехать в Мадрид 7 ноября и угостить там друзей в кафе на Гран Виа — центральной улице столицы.
В конце октября было получено сообщение, что теплоход благополучно пришвартовался в Аликанте.
Берзин и начальник авиации республики Игнасио Идальго де Сиснерос поехали в Аликанте встречать новоприбывших добровольцев — советских летчиков.
При виде советского теплохода Берзина охватило необыкновенное волнение — это была частица родины.
Он горячо обнимался и с летчиками, и с командой экипажа, поздравлял с благополучным прибытием.
Среди летчиков были Рычагов, Хользунов, Баланов, Десницкий, Минаев и другие.
На душе сразу стало легче.
Теплоход встречали рабочие, республиканская милиция, революционные бойцы, женщины, дети. Все радостно кричали:
— Вива Русиа, вива!
Враг уже стоял в предместьях Мадрида, когда над городом взлетели советские истребители «И-15», «И-16» (испанцы прозвали их «чатос» — курносые, и «моска» — мошка) и двухмоторные бомбардировщики «СБ», получившие прозвища «катюши», со скоростью 424 километра в час.
Следующим пароходом, пришвартовавшимся в Картахене, был «Туркестан». Он привез танки «БТ-5» и «Т-26».
Снова на Берзина навалилась огромная ответственность как на главного военного советника. Нужно было разрабатывать оперативные планы ведения боевых действий с использованием танков и авиации.
Современная война требовала новой техники. Военачальники республиканской армии никакого опыта в ведении такой войны не имели, бойцы не знали оружия и не умели грамотно применять его на поле боя. Приходилось все тактические задачи решать советским военным советникам по разным родам войск. А отвечал за все Берзин.
29 октября под Мадридом, у деревни Сесеньи, впервые принимали участие в боях советские добровольцы на танках «Т-26».
Взяв Толедо, Франко организовал там свой штаб. Фашисты быстро продвигались четырьмя колоннами к Мадриду. Они открыто похвалялись, что рассчитывают не только на свои силы, но и на «пятую колонну» в самом Мадриде.
В городе было полно предателей. Иностранные посольства укрывали у себя сотни фалангистов. Особенно отличалось чилийское посольство.
В начале ноября Рохо сообщил Берзину о решении правительства переехать из Мадрида в Валенсию.
— Покинуть в такой ответственный момент Мадрид? — возмутился Берзин. — Это похоже на бегство.
— Город бомбят, правительство не может работать в таких условиях, — резонно возразил Рохо. — Нам с вами тоже приказано эвакуироваться.
— Но кто же будет руководить обороной Мадрида? — спросил Берзин.
— Генерал Миаха, — иронически усмехнулся Рохо. — Сам Кабальеро передал ему приказ о назначении его главой Хунты обороны столицы.
— Миаха? — удивился Берзин.
Он знал, что генерал Миаха не пользовался уважением ни в армии, ни в правительстве. Его называли генералом-неудачником. В начале мятежа он был назначен военным министром, но пробыл на этом посту всего несколько часов. Миаху просто игнорировали, и он в тот же день подал в отставку. Кабальеро назначил его начальником мадридского гарнизона. Миаха по-испански «крошка». Он действительно был маленький, невзрачный, но очень самолюбивый, старался поднять свой авторитет пышными выездами по гарнизону.
— Да вы не расстраивайтесь, — поспешно сказал Рохо, видя, как хмурится Берзин. — Вряд ли мы будем отсиживаться в Валенсии.
Через несколько дней они действительно вернулись в Мадрид, в свое старое убежище в подвале министерства финансов в самом центре города.
Германская авиация сильно покалечила город. Много старинных зданий было разрушено, улицы завалены грудами кирпича и камня. А совсем недавно этот прекрасный город пленил Берзина своим особым величием. «Война безобразна, как смерть», — подумал он.
Энрике Листер рассказал, что после бегства правительства в штаб Народного фронта заявился генерал Миаха. Он был в полной растерянности. Передал в штаб конверт с приказом Кабальеро, в котором Миахе поручалось возглавить Хунту по обороне Мадрида и отстаивать от фашистов столицу любой ценой.
— Никакой Хунты я не обнаружил, — лепетал Миаха. — Ее просто не существует… Это что же, насмешка?
На конверте было написано: «Не вскрывать до шести часов, утра 7 ноября 1936 года».
— А генерал Мола по радио похвалялся взять столицу именно 7 ноября, в годовщину Октябрьской революции! — возмущался Листер. Начальник штаба глубокомысленно отмалчивался.
Бегство правительства развязало руки коммунистам. По инициативе Центрального Комитета партии во главе с Хосе Диасом и Долорес Ибаррури срочно была создана Хунта (Комитет) обороны из представителей всех партий. Комитет возглавил Висенте Рохо. Был издан приказ о всеобщей мобилизации.
По распоряжению Энрике Листера была организована комиссия, которая занялась эвакуацией из Мадрида художественных ценностей. Советы Берзина не пропали даром.
Вокруг Мадрида возвели три пояса обороны. Центральный фронт по совету Берзина был укреплен лучшими силами интернациональных бригад. И хотя они насчитывали всего три с половиной тысячи человек (тогда как в одном соединении Листера было семьдесят тысяч), эти бригады активизировали не только фронт, но и возбудили мировое общественное мнение.
Гостиница «Гейлорд» была разрушена, и Берзину пришлось переселиться в свой кабинет в штабе. Там уже давно жили русские советники по разным родам войск.
В полночь с шестого на седьмое ноября фашисты начали жестокий артиллерийский обстрел города со стороны загородного парка Касо де Кампа, где они окопались.
Земля сотрясалась от грохота канонады, и в подвале это особенно ощущалось. Мелко дрожали стаканы на столе, подпрыгивали коробки телефонов. Рохо то и дело хватался за трубку, слушая донесения.
Ни седьмого, ни двенадцатого, ни двадцать пятого ноября, как планировали мятежники, Мадрид не был взят фашистами.
В середине декабря армия республиканцев во взаимодействии с интернациональными бригадами при поддержке авиации и танков прорвали фронт противника под Толедо и начали контрнаступление.
В начале ноября в Лиссабоне был потоплен большой немецкий пароход «Кап-Анкония» с военными грузами для фашистов.
Всю зиму 1937 года шли ожесточенные бои за Мадрид, мятежники отступали. Война обещала быть долгой…
В конце мая 1937 года Берзина отозвали в Москву. Ему на смену посылали другого советника. Он свою задачу выполнил блестяще, подготовив основательный фундамент для работы последующих советников.