Капитан Блад

– Экспедиция погибла, – спокойно возразил Кхар Тхикайи. – И уровень опасности планеты – сто тридцать пять, то есть высший.

– Какого рода хоть опасность?

– Не знаю, – марготианец осклабился. – Оттуда ведь живым еще никто не вернулся, на то и высший уровень. Но, может быть, тебя заинтересует оплата?

И снова Дан не успел. Едва он собрался отказаться, Акула уже проявил любопытство.

– Тридцать. Миллионов. Кредитов, – четко и раздельно произнес Кхар Тхикайи.

Сумма была так огромна, что это не сразу укладывалось в голове. С такими деньгами можно и от Корпорации скрыться. Хватит и всей команде, и капитану. Купить, например, маленькую планетку, разводить на ней розы, черепах или детей… А опасность – разве пираты когда-нибудь работали в комфортных условиях?

– Хорошо. Я согласен.

– Давай скину подробности, – деловито проговорил марготианец. – Комиссионные пять процентов.

Акула вышел из храма, теперь в коммуникатор была залита информация о заказе: координаты планеты, приблизительное местоположение экспедиционной стоянки. Заказчику понадобились материалы этой самой экспедиции.

«Вряд ли кому придет в голову искать меня в такой… жопе мира», – пробормотал Дан, и сам не понял, чьи это слова. Происходящее нравилось ему все меньше, и дело не в рискованной эскападе, на которую он только что подписался. В этот момент Дан вдруг ощутил, что не знает, кто он – капитан ФСБ Платонов или капитан пиратского корабля Айрон Блад по прозвищу Акула. «Придется взять сознание парня под жесткий контроль, – подумал он. – Еще не хватало уступить недобитой личности пирата».

«Да хрен тебе», – тут же послышался мысленный ответ Блада. Похоже, он тоже не симпатизировал чужаку. Интересно, что Акула ничуть не испугался появления «голоса в голове», просто сразу жестко воспротивился ему.

А пока Дан решил хоть немного изучить «объект». Принялся рыться в памяти. Блад упорно сопротивлялся. То, что удалось выяснить, характеризовало Акулу как личность эпатажную, одиозную, склонную к театральным эффектам и, несомненно, опасную.

Блад с детства был способным, в школе о нем отзывались как об ученике с высоким уровнем интеллекта и качествами лидера. Но он был злобен, нахален, не признавал авторитетов, поэтому не прошел отбор в высшую школу Корпорации, где готовили управленцев. Не взяли его и в пилоты звездолетов. Единственное, что светило Айрону, – работа на межпланетном мусороуборщике.

В двадцать лет Бладу надоела такая жизнь. Парень угнал свой первый корабль. Набрал команду из полусотни таких же, как он, головорезов и принялся грабить пассажирские звездолеты.

Через двенадцать лет он сделал отличную карьеру – стал самым известным пиратом галактики.

Что еще? У Акулы, как бывает у всякого неординарного человека, имелось множество странностей. Например, фамилию Блад он присвоил в честь героя любимой книги и каждый свой корабль называл «Арабеллой». Помещения звездолетов у него тоже именовались по-флотски: камбуз, рубка, кают-компания, а рядовые члены экипажа звались матросами.

Никогда и ни при каких обстоятельствах Акула не расставался с потрепанным, прочитанным много раз старинным томиком «Одиссеи капитана Блада», сочинением Рафаэля Сабатини, это был его фетиш и талисман. А уж Акулой его прозвали сами пираты, за любимую поговорку. «Отправить на корм акулам», – так он обозначал любое убийство.

Еще Акула был межпланетным расистом – если можно так выразиться. Он с подозрением относился к любым инопланетянам и в команду набирал только землян.

На «Арабелле» уже закончилась погрузка. Блад взбежал по трапу. По негласному правилу Дитрих фон Валленштайн должен был отчитаться о погрузке. Но штурмана нигде не было видно.

Дуриан, оказавшись на борту, тут же отправился на камбуз донимать КОКа. Вскоре оттуда донеслось раздраженное рычание киборга, который угрожал размазать зверя по переборке, сварить его и пошинковать. Обещание всяческих кар сопровождалось довольным похрюкиванием Дуриана: он явно что-то спер и теперь наслаждался лакомством.

– Ай-семь, доложи обстановку! – приказал Блад.

Панельный экран, расположенный на переборке, замерцал потусторонним светом, и Акула в который раз порадовался, что отказался на борту корабля от голограмм, оставив допотопные экраны. Учитывая манеру поведения Ай-семь, это было разумное решение.

– Зачем ты вызвал меня, смертный? – торжественно вопросил призрак в белом одеянии. Из-под капюшона выглядывал оскаленный голый череп.

После того как механик, он же гений программирования Сяо Ли провел последний апгрейд бортового компьютера, Ай-семь слегка сбрендил. Он принимал разные виртуальные обличья, стараясь как можно сильнее шокировать собеседника, вворачивал крепкие словечки и всячески демонстрировал непокорность – вылитый трудный подросток. Нестандартное поведение было побочным эффектом нестандартного мышления, за которое компьютеру прощались все дурацкие выходки.

– Где Дитрих? – спросил Акула.

Изображение на экране стремительно поменялось. Перед Бладом предстал губастый длинноволосый мулат в кожаных штанах и шубе из белого меха, накинутой на голый торс. Вроде бы похожие образы встречались в старинных фильмах двадцать первого века, припомнил Акула. «Сутенер это, ярко выраженный, из негритянской комедии», – поправил его Дан.

– Это не пиратский корабль, это летающий бордель, – сладко пропел мулат. – Распустил ты команду. Ей теперь не капитан нужен, а хорошая порка.

– Где. Дитрих, – жестко, раздельно, без выражения проговорил Блад.

Обстановка на борту явно была штатной. Когда случалось что-то из ряда вон выходящее, компьютер не позволял себе дурачиться.

– В своей каюте, конечно, – фыркнул Ай-семь. – Взял на абордаж Кривую Бетси. Навязал ближний бой, можно сказать.

Акула вздохнул и двинулся по коридору. Из-за двери штурманской каюты доносились характерные хриплые вопли и стоны.

– Ай-семь, открой, – приказал Блад.

Панель отъехала, продемонстрировав тела, сложным образом переплетенные в узкой койке-капсуле. На первый взгляд казалось, что конечностей здесь гораздо больше, чем положено. Но при ближайшем рассмотрении все же выяснилось, что действующих лиц только двое – секс-киборг Бетси и Дитрих фон Валленштайн собственной персоной.

– Зашибись… О-о-о, что она творит! – простонал штурман, увидев Акулу.

– Может, прервешься?

– Погоди, сейчас…

Издав последний, особо интенсивный стон, Дитрих дернулся, на мгновение замер, потом спихнул с себя киборга. Бетси продефилировала голышом прочь из каюты, кокетливо покачивая округлыми, испещренными шрамами бедрами.

– С тех пор как Сяо Ли установил на нее эту продвинутую венерианскую секс-программу, она неповторима, – отдышавшись, сообщил старший помощник. – Ты обязательно должен попробовать…

– Спасибо, обойдусь.

«Чокнутый китаец и здесь руку приложил», – с тоской подумал Акула. – Скоро вся техника на корабле будет под стать компьютерному гению – многофункциональная, мощная и слегка безумная.

– Ну, тогда пусть он такую же программу на твою Марию установит, – предложил Дитрих.

Ай-семь был незаменим в критических ситуациях, но в мирное время любил дразниться и корчить рожи. Кривая Бетси отлично ублажала команду и великолепно проявляла себя в абордажах, однако ее кокетство и самодовольство изрядно раздражали. Что иной раз вытворял КОК, даже вспоминать не хотелось. Побочные эффекты апгрейда. Всех этих электронных монстров-шизофреников приходилось терпеть, так же как их создателя Сяо Ли – за талант прощается многое. Сам же китаец при всей гениальности имел массу странностей: обладал экзотическими вкусами в еде, неистощимым оптимизмом, который в трудные моменты выглядел издевательством, а о его рассеянности в экипаже ходили легенды.

– Нет уж, пусть хотя бы Мария останется нормальным киборгом с единственной функцией, – возмутился Блад. – Меня вполне устраивает, как девка трахается. Доверишь ее Сяо Ли, так она во время секса начнет диагностику организма проводить или лекции о морали и нравственности читать… Ладно, хорош расслабляться. Все на борту?