Страница 68 из 115

Понты и волшебство

Мусаниф Сергей Сергеевич

Охранником — это, конечно, громко сказано. Ночным сторожем, так будет точнее. Моя работа начиналась в шесть. Я приходил в офис фирмы и сменял на посту дневного охранника, работающего на постоянной основе. Нас же, «ночных директоров», было четверо, проистекающий отсюда график работы желающие могут подсчитать сами.[34]

Мне надо было дождаться, пока из здания уйдет последний служащий — обычно им был генеральный директор, допоздна засиживающийся на приватной конференции с бутылкой коньяка, — запереть за ним тяжелую пуленепробиваемую и огнеупорную дверь, включить прожектор, освещающий пустую стоянку личного автотранспорта, и благополучно лечь спать.

Безумная страсть имела место, когда однажды, устав от ожидания, за генеральным директором заявилась его женушка. Ей было тридцать пять лет, бывшая фотомодель, блондинка, чей стан не утратил девичьей гибкости. С тех пор, как я ее увидел, я потерял сон.

Недели на три.

Если у хулигана ничего не может получиться с отличницей, то что же может быть у жены генерального директора с ночным сторожем? — спросите вы. Все, что угодно, отвечу я вам.

Естественно, будучи мальчиком стеснительным, по крайней мере, когда дело касалось противоположного пола, я не смел даже дышать в ее присутствии, а присутствия ее почему-то становились все чаще и чаще.

Однажды вечером я сидел на своем посту, неся усиленное дежурство (смотрел новости по телевизору), когда она — о чудо! — в сердцах хлопнула красного дерева дверью, ведущей в кабинет ее мужа, и присела на стул рядом со мной. Я сразу же задохнулся и начал краснеть.

— Сколько тебе лет, Ваня? — спросила она.

Я не удивился, что она знает, как меня зовут, все-таки ее муж был моим работодателем. Я удивился, что она вообше решила со мной заговорить.

— Семнадцать, — потея и заикаясь, сказал я.

Она засмеялась:

— Так только женщины говорят.

Я кивнул, признавая справедливость замечания.

— Но это правда.

— Ты — симпатичный мальчик.

— Грухм…

Мне было семнадцать лет, я был ростом с профессионального баскетболиста, фигурой и повадками напоминал бешеного медведя гризли и прекрасно понимал, что по привлекательности для женского пола до Джонни Деппа сильно недотягиваю. И уже лет пять никто не называл меня мальчиком.

Словом, я потерял дар речи и способность двигаться. Вместе с этим я потерял и способность мыслить.

— Вот адрес, — сказала она, аккуратно вкладывая в карман моей рубашки сложенный вчетверо листок. — Когда мой утром придет сюда, ты приходи ко мне.

Эту ночь я не спал, размышляя, как поступить. Мое либидо вступило в открытое противоборство с порядочностью.

Она его жена, говорила П. Ну и что? — спрашивало Л. Он тебе не друг, говорило Л, не брат, детей тебе с ним не крестить. Но он платит мне зарплату, говорила П. А ты занимайся этим в нерабочее время, отвечало Л. Я не могу делать это с чужой женой, говорила П. А почему? — спрашивало Л. Потому что это непорядочно. А что сейчас вообще порядочно? Ты не сделаешь карьеру, говорила П, устав бить на добродетель и пытаясь задействовать в своих целях корыстные интересы. Какую карьеру? — изумлялось Л. Я охранник, и через полгода мне в армию. Ты себе никогда этого не простишь. Прощу. И вообще, откуда ты тут взялся, такой правильный? Ну-ка, положи руку на интимные части своего тела и признайся, что ты этого тоже хочешь.

Хочу.

Ну и все, блин.

ИС, также известный как инстинкт самосохранения, в ту пору молчал. А зря. Подобная связь могла быть чревата сломанными ногами и проломленными головами, если не чем похуже.

Словом, утром, когда генеральный занял свое место в рабочем кабинете, я занял его место в его двуспальной кровати.

С первым разом мне повезло. Она была женщиной опытной, подсказывала мне, что и как делать, и не хихикала, если у меня что-то не получалось.

Через неделю страсть утихла. Со страстями всегда так, стоит тебе только заполучить объект желания, как все чувства, что горели в твоей груди, не давали спать по ночам и нормально питаться днем, уходят и никогда более не возвращаются. Ее муж так ничего и не узнал.

В армию я пошел, как и планировалось, через полгода. Без всякого сожаления.

Примерно в те же годы случилась у меня и искренняя симпатия. Ее звали Мариной, познакомились мы на дискотеке. Не красавица, хотя и симпатичная, с фигуркой, больше похожей на мальчишечью, она оказалась той самой девушкой, про которую юноши имеют обыкновение говорить «свой парень».

Мы дружили с ней с тех самых пор и до самого моего отбытия в мир другой. С ней можно было говорить о чем угодно, говорить часами, с ней было интересно просто гулять по парку, пиная ногами опавшие листья, играть в снежки, кататься на машине, делиться своими победами и поражениями. Пока я был в армии, мы писали друг другу письма. Мы не теряли друг друга из виду на протяжении всех этих лет. Я рассказывал ей о своих женщинах, она делилась со мной впечатлениями о своих мужчинах и спрашивала совета насчет парня, который ей нравился. Я познакомился с ним и, сделав кое-какие выводы, изложил их ей. Она вышла за него замуж.

Мы были с ней близки лишь однажды, перегрузив организмы излишним количеством спиртного, и ничего, кроме неловкости, утром не ощутили. Но это не помешало нашей дружбе, не смогло бросить на нее тень. Если мне суждено никогда не вернуться на Землю, — Марина единственная, по кому я буду скучать.

И кто будет скучать по мне.

В двадцать шесть лет я сошел с ума и пережил печальную позднюю любовь. Почему же позднюю, в двадцать шесть-то лет? — спросите вы.

Вместо объяснения я приведу вам стихи, которые тогда написал (видите, до чего сумасшествие доводит). Никогда до и никогда после я не писал стихов, да и эти были дурацкими, глупыми, с ломаным ритмом и нечеткой рифмой. Однако, будучи справедливым к себе до конца, я привожу здесь весь текст, с некоторыми комментариями, без которых стихи будут непонятны читателю ввиду своей узкой направленности на конкретного человека. На нее.

Кто не желает, подскажу. Сутки на трое. Учитывая, что платили за это пятьсот баксов в месяц, работенку можно было считать непыльной.

А песен действительно много. Приведу лишь несколько. «Неужели ты, Наташка, не любила никогда…» группы «Комиссар», «Дразнить Наташку, дергать за косу, на самокате мчаться по двору» нетленного коллектива «Ласковый май», «Сеньорита Наташка в васильковой рубашке» Влада Сташевского, «Давайте выпьем, Наташа, сухого вина, за то, чтоб жизнь стала краше, ведь жизнь одна» бывшего певца, а ныне клавишника «Машины времени» Андрея Державина, «Морская черепашка по имени Наташка» певицы, имени которой я не помню, «Натали, я вернулся, и душа моя в пыли» Григория Лепса. То ли Наташи призваны пробуждать в людях творческое начало, ведь даже я, толстокожий к тому времени бегемот, начал писать стихи, то ли к имени просто удобно подобрать рифму. Не знаю.

Наверное, вы уже догадались, что так ее звали.

Что правда, то правда.

И слава богу.

Это ложь, позже я вам объясню, почему она прозвучала.

Это правда. В ту пору я был начинающим преуспевать бизнесменом, а она пришла устраиваться ко мне на работу.

Метафора не моя, а Белинского, правда, у него она прозвучала в прозе.

Здоровое проявление самоиронии.

Об этой песне я уже упоминал. Приведу куплет полностью, чтобы вы заценили этот идиотизм:

И скажите же мне, ради бога, чего такого крутого может быть в очках, произведенных в Китайской Народной Республике? Ведь слово «китайский» стало в последнее время синонимом слов «дешевый» и «недоброкачественный».

Комментариев не требуется.

Смотреть на чужую глупость всегда тоскливо.

Если в конце этого четверостишия вы увидите намек на нетрадиционные сексуальные взаимоотношения, это значит, что вы плохо видите. Что ж, каждый понимает в меру своей испорченности.

Роман протекал зимой.

Как уже упоминалось, я был начинающим предпринимателем и в ту пору владел автомобилем ГАЗ-3110. В нем мы и проводили вечера. Дома у нее была мама, которая вряд ли с пониманием отнеслась бы к выбору дочери, а мне заказан был путь в общественные места и в собственную квартиру. Тогда Андрюша Беляевский воевал с таганской преступной группировкой, а мой бизнес был основным поводом для войны. Сами понимаете, что для меня это означало жизнь в подполье и на осадном положении одновременно. Поэтому наиболее часто используемым местом встреч стал салон моей машины. Но были и нормальные свидания, были.

Строчка продиктована эпизодом, который действительно имел место быть. Вечером мы припарковались на обочине загородного шоссе, чтобы выкурить по сигарете и, быть может, поцеловаться, как вдруг в боковое стекло постучал сильно замерзший человек армянской национальности и спросил: — Ара, бэнзин найдется, да? А когда узнал, что не найдется, поскольку из-за конструктивных особенностей автомобиля слить остаток топлива из бака через заправочную горловину практически невозможно, слезно умолил меня свозить его на ближайшую заправку, потому что ночью на трассе «ни адын сволоч не остановится, да», а в его «опеле» дореволюционного года выпуска приборы не работают и лампочки не горят.

А с вами такого не бывало в ту пору, когда вы были влюблены?

Вот он, корень всех зол, причина всех несчастий. Восемь лет разницы в возрасте — это всего лишь полшага, если тебе сорок, а ей тридцать два, и чем дальше, тем эта разница незаметнее. Но когда тебе двадцать шесть, а ей восемнадцать, эти полшага превращаются в настоящую пропасть. Несмотря на то что оба мы были москвичами, мы родились в разных странах, воспитывались в разных культурах. Мы принадлежали к разным поколениям, и оба это понимали. Нам нравилась разная музыка, разные фильмы, я был воспитан на чтении книг, ей все заменил телевизор. Я потерял невинность в семнадцать, сейчас, в эпоху очередной сексуальной революции, меня назвали бы «тормозом». Нам было интересно вместе, точнее, ей было интересно со мной, а мне было приятно с ней, но чем дальше, тем отчетливее я видел разделяющее нас расстояние. Любовь любовью, но для того, чтобы двое могли быть вместе долгое время, их должно объединять что-то и помимо любви. А этого «чего-то» у нас не было.

Для не особо продвинутых меломанов, к числу которых я отношу и себя, поясняю, что «Энигма» — это такой музыкальный коллектив, состоящий из двух человек и делающий вид, что он играет музыку. Наташу эта музыка расслабляла, у меня вызывала плохо скрываемое отвращение. «Христианские мотивы с сексуальным рефреном» — было написано на коробочке из-под компакт-диска. Я не понимал эту музыку тогда, не понимаю ее сейчас и, наверное, никогда не пойму. Да, я консерватор и ретроград. Я не хочу огульно хаять какое-либо музыкальное течение, раз «Энигма» пишет такую музыку и кто-то даже платит за то, чтобы ее слушать, значит, она имеет право на существование. Но это — не мое.

Ради свидания с ней я пропустил матч «Локомотив» — «Реал», состоявшийся в рамках Лиги чемпионов.

Она часто говорила мне, что скоро меня бросит, чтобы посмотреть, какая будет реакция. По-моему, она не меньше меня боялась этого момента, понимая его неотвратимость.

Нездоровое проявление самоиронии.

Данное произведение стихотворной формы писалось в рабочее время на мониторе офисного компьютера, а в конце рабочего дня мне действительно надо было сходить в детский сад, находящийся от нашего офиса через дорогу. Брат был не моим. Так уж получилось, что в тот день я обещал забрать младшего брата моего компаньона, который задержался в области на тяжелых переговорах с использованием ненормативной лексики и автоматического огнестрельного оружия.

Поскольку я старался быть в этих стихах правдивым человеком, я решил указать на этот факт. Стихи были слабыми — помимо отсутствия рифмы и ритма от четверостишия к четверостишию менялись стилистика и настроение, причем менялись в совсем неожиданную, даже для меня, сторону. Но закончить я решил на оптимистической ноте.

Роман протекал зимой.

Какие эмоции! Какой накал страстей! Черт побери! «Карету мне, карету!»