Первое правило стрелка

– Какое-то самоназвание.

Гарри было немного не по себе.

Конечно, он был волшебником, и это означало, что его взгляды на некоторые вещи отличались от взглядов обычных людей, но…

Убийства он никогда не одобрял.

Старый матерый волчище вроде Горлогориуса мог проклясть целый город, мог походя испепелить племя орков и заколоть своего коллегу в спину кинжалом, не только не испытывая каких-либо угрызений совести, но даже и глазом не моргнув. Волшебники старшего поколения были безразличны к чужим жизням. Их могли волновать вопросы спасения мироздания, противостояния энтропии или обуздания хаоса, но жизнь отдельно взятого человека для них не значила ровным счетом ничего.

На самом деле Гарри не принимал участия в стычка с разбойниками не потому, что растерялся или не успел. На курсах по боевой магии молодых магов учили выхватывать волшебные палочки со скоростью заправских ганфайтеров, и, пожалуй, в этой дисциплине он мог бы поспорить даже с Джеком Смитом.

Просто он обнаружил, что морально не готов убивать других людей.

И вообще не воспринимал всю эту историю достаточно серьезно.

Он вроде бы подрядился убить дракона, но… Убийство дракона и убийство человека – это ведь две разные вещи. Драконы – это чудовища, естественные враги человечества, и поэтому у них нет никаких длительных перспектив. Кроме того, Гарри знал, что он чисто технически не в состоянии убить дракона, и особо на этот счет не парился.

Убить человека, опять же чисто технически, он мог. Для этого существовало несколько нехитрых, но действенных заклинаний и гораздо большее число заклинаний хитрых и от этого еще более действенных.

Но лишить человека жизни… Произнести заклинание, одно-два простых слова, или просто молча взмахнуть волшебной палочкой…

Он просто не мог этого сделать. Смертельные заклинания молодые маги проходили на примере лягушек и пауков, и за всю свою жизнь никого крупнее лягушки Гарри так и не убил.

Конечно, он понимал, что героический поход сильно отличается от пикника и вопрос с ведением боя придется как-то решать. Но он не предполагал, что решать его придется так скоро.

Он думал, что убивать врагов в Цитадели Трепета будет достаточно просто, ведь большую часть армии Негориуса составляли зомби, а зомби уже мертвы. Об обязательных схватках по дороге к логову врага он как-то позабыл.

Джеку Смиту было немного не по себе.

Он не испытывал никаких сложностей, стреляя в людей, особенно в тех людей, которые нападали на него первыми, но вся ситуация в целом была для него новой, и это вызывало определенные опасения.

Стрелки всегда работали в одиночку, редко, в самых крайних случаях – в паре с другими стрелками. Стрелки никогда не брались за работу, которую не могли выполнить самостоятельно, без посторонней помощи.

Стрелки могли передвигаться в составе отряда или целой армии, но другие воины всегда служили для них лишь прикрытием, средством для достижения цели. В своих операциях стрелки никогда не зависели от других людей.

Впервые Джек Смит оказался в ситуации, когда он не мог единолично повлиять на исход дела. Негориуса следовало зарубить мечом, а у Джека не было большого опыта в обращении с холодным оружием. Он сносно владел ножом, но нож и меч – совершенно разные боевые единицы и предполагают отличные друг от друга школы фехтования. Здесь он вынужден был положиться на своих спутников, но…

Джек не был полностью уверен в своих спутниках.

Он ничего не знал о том, как владеет мечом Бозел. И он прекрасно понимал, что, даже если Гарри и суждено стать великим волшебником, случится это знаменательное событие отнюдь не завтра.

Тем не менее он принял предложение Горлогориуса. Слишком высокая награда светила ему в конце пути чтобы стрелок мог от него отказаться.

Но чтобы добиться успеха и получить обещанную награду, ему следовало превратить маленький отряд в полноценную боевую единицу. Такая мысль была для Джека новой и очень странной.

Он не привык заботиться о ком-то, кроме себя. Если рядом были другие стрелки, они тоже были способны позаботиться о себе сами.

Другие люди в глазах стрелка не стоили особого внимания.

Тогда, в пустыне, он спас умирающего, но с таким же успехом мог и пройти мимо. Он помогал людям, когда это не доставляло ему особых проблем. Если бы его запасы воды были меньше и их не хватило бы для двоих взрослых мужчин, бедняга Джавдет остался бы в плену зыбучих песков.

Джек не считал себя хорошим человеком и особо по этому поводу не переживал. Скорее он вообще не задумывался над тем, какой он человек.

Джек не помнил ни своих родителей, ни сцен из раннего детства. Его первые воспоминания касались событий, который происходили с ним в возрасте пяти лет.

В пять лет он уже жил на территории ордена Святого Роланда и готовился стать стрелком.

Детей его возраста там было не очень много, а полноценными стрелками становились и вовсе единицы. Орден Святого Роланда выпускал в мир одного стрелка в несколько лет, а то и в десятилетие.

Никто не объяснял им, что они должны делать и чьи идеалы защищать. Они просто были стрелками, самыми совершенными машинами для убийства из тех, что производила человеческая раса.

Путь обратно в орден был им заказан.

Наемники.

Они просто бродили по мирам. Некоторых заботили поиски смысла своего существования, некоторые свободно обходились без оных.

Джек Смит-Вессон принадлежал к числу первых. Именно поэтому он согласился на ту цену, что посулил ему Горлогориус.

Бозелу было немного не по себе.

Тому было множество причин.

Во-первых, он не привык передвигаться на большие расстояния по земле, да еще и на двух ногах. Он не мог смириться с тем фактом, что его тело уменьшилось в несколько раз и внешне он стал походить на человека.

Во-вторых, он, могучий и свободный дракон, не мог смириться с ситуацией, когда его приперли к стенке и вынудили делать то, чего он делать не хотел. Драконы-существа крайне независимые и не любят, когда на них давят. Они еще могут примириться с давлением обстоятельств, но с давлением людей смириться было труднее всего.

В-третьих, он не слишком уютно себя чувствовал в обществе человеков.

Бозел не любил людей, потому что, как и большинство драконов, мог предвидеть будущее. Не какое-то конкретное событие, а глобальное состояние дел в этом изменчивом мире. Он видел в будущем людей, множество людей, целые толпы, но не находил там ни одного дракона.

В-четвертых, он не умел фехтовать.

– Что значит ты не умеешь фехтовать? – возмутился Гарри. – Последние дни я только и слышу о том, какие драконы замечательные и как они преуспели во всем, что люди только начали постигать. И тут вдруг выясняется, что ты не умеешь тупо махать магическим куском железа.

Бозел смущенно молчал.

– Не горячись, – сказал Джек. – Парень тысячу лет махал крыльями, разрывал врагов когтями и испепелял с небес. Эта система ведения боя гораздо более эффективна, чем фехтование, поэтому у него не было нужды учиться чему-либо еше. Я полагал, что ты, маг, способный на время превратить дракона в человека, можешь передать ему способности к фехтованию каким-нибудь волшебным путем.

– Я – дипломированный чародей, а не дуэлянт и не учитель фехтования, – сказал Гарри. – Я понятия не имею, как это делается.

– Я могу преподать вам обоим азы, – сказал Джек. – У любого меча есть два конца – тупой и острый. Берешь меч за тупой конец, а острым тыкаешь во врага.

– Ты думаешь, этого знания достаточно, чтобы сразить Негориуса? – спросил Гарри.

– Он же волшебник, – сказал Джек. – А если судить о волшебниках по тебе, Гарри, то волшебники тоже не умеют фехтовать.

– За столько лет он мог и научиться.

– Тогда нам надо найти кого-нибудь, кто преподаст Бозелу пару уроков владения мечом, – сказал Джек.