Страница 8 из 47
Эрик Клейг, сидевший за рулем машины, сбившей Джулию, хотел выразить ее семье соболезнования, но боялся встретить злобный прием. Когда шло следствие, Мими в ярости ткнула пальцем в констебля и заорала: «Убийца!»
Коронер объявил, что Джулия вышла на проезжую часть, не посмотрев по сторонам. Подобно сыну, ее ум занимали куда более интригующие вопросы, нежели правила перехода улицы.
Природное недоверие к учреждениям, предназначенным для помощи людям, переросло у Джона в жгучую ненависть. Это отношение поменялось, лишь когда в его жизни появился Шон, и бывший «битл», вырвавшись из цепких лап музыкальной индустрии, начал радоваться домашнему уюту, красоте парков и городской жизни, постоянно кипящей вокруг.
Глава 5
Тонкий лед
Джорджу Харрисону надоел рок-н-ролл. Вот уже больше года он работал над новым альбомом. Никакого желания ускорять процесс не было — значительное изменение на фоне ранних «Битлз», когда группа выдавала по два-три альбома в год. И коммерческий потенциал собственной музыки Джорджа тоже не волновал. Пускай все продюсеры очарованы нью-вейвом, это же не значит, что он должен идти у них на поводу? Когда Харрисон в сентябре 1980-го принес на «Уорнер Бразерс» первую версию «Somewhere in England», руководство компании было разочаровано. Несмотря на громкое имя, четыре трека забраковали сразу. «Слишком уныло, — сказали ему. — Слишком пессимистично».
Да что они знают, эти пиджаки? Им даже макет обложки встал поперек горла. Сердитый Харрисон вернулся в студию особняка Фрайер-парк в Хенли-на-Темзе, и в ноябре вышел оттуда с заменой. К его радости, к нему присоединился Ринго. Они вместе поработали над альбомом Джорджа, а еще записали кавер-версию «You Belong to Me» для следующего проекта Ринго, «Stop and Smell the Roses».
Джордж всегда с удовольствием помогал Ринго. Как и все остальные. Пускай у Ринго были проблемы с алкоголем, но он был хорошим человеком, и его все любили. А о Джоне Ленноне так сказать было нельзя. С ним всегда начинались разборки. Последний случай — реакция Джона на книгу Джорджа «Я, мне, мое». По словам Леннона Джордж похвалил каждого музыканта, с кем работал, кроме него. Джордж пришел в негодование. Столько лет он жил в тени великих Джона и Пола, и что теперь? Они сами хоть чуть-чуть о нем думают? Весь мир превозносит Леннона как бога, а он, видите ли, обиделся, что его не упомянули.
Вот же ходячая неприятность.
А чего Джон хотел? Когда рассказывают историю «Битлз», всегда делают акцент на судьбоносной встрече Джона Леннона и Пола Маккартни. А какую роль сыграл Джордж Харрисон никого не интересует. Первую гитару ему купили еще в тринадцать лет, а Маккартни он знал еще до того, как нарисовался Джон. Пол не без основания считал его весьма приличным музыкантом, и когда ребята собирали «Кворимен», попросил его сыграть для Джона на заднем сидении автобуса. Джордж был всего на год младше Пола и на два — Джона, но Леннон сразу начал ныть, мол, Пол тащит в группу «сраных детей». Правда, услышав, как играет Джордж, взял слова назад.
Забавно, что в какой-то момент Джордж ушел из группы, чтобы учиться на электрика. Но эта профессия была не для него, и он вскоре вернулся. Харрисон очень сильно повлиял как на музыку, так и на философию «Битлз». Но Пол вечно называл его «младшим братом». Он-то думал, что так выражает любовь. Но Джордж слышал в его словах высокомерие, снисходительность. Ему казалось, что ни Пол, ни Джон так и не смогли перерасти подростковое отношение и увидеть в нем равноправного члена группы.
Дело шло к полудню. Джон сидел в парикмахерской на Манхеттене. Сейчас они с Йоко активно занимались продвижением своего альбома. Пока все шло путем. Те хиты, что крутили по радио — «Do That to Me One More Time» Кэптина и Тинайла, «Call Me» Блонди, «Crazy Little Thing Called Love» Квин — с головой погружали слушателя в семидесятые, a «Double Fantasy» была встряской, дорогой в новое десятилетие. Мало того, что люди доброжелательно принимали их музыку, Джона неизменно радовало ощущение, что именно он, а не лейбл и не пиарщики, контролирует процесс. Здесь надо поблагодарить Йоко. Мало кто понимал крепость ее деловой хватки, а ведь в успехе «Double Fantasy» она сыграла немалую роль.
По возвращении в Дакоту Джона с Йоко ждала фотосессия у соседки сверху, Энни Лейбовиц, а потом — интервью для радио. А потом они отправятся в студию, где наведут последний глянец на «Walking on Thin Ice».
С точки зрения рок-звезды лучшего дня и желать нельзя.
В 1970, через три года после того, как Дженн Веннер начал выпускать «Роллинг Стоун», Лейбовиц, бывшая студентка Художественного института Сан-Франциско, показала ему свои работы. Веннеру понравилось, и он дал Энни первое задание. Результат — черно-белая фотография на обложку: взъерошенный Джон Леннон в джинсовой рубашке и рабочих брюках, его напряженный взгляд пронзает толстые стекла очков. В нем нет той дебильной манерности, которую так любили демонстрировать «битлы». Слегка изогнутые губы Джона обрамлены аккуратно подстриженной бородкой. Фотография говорит о мироощущении Леннона-музыканта: юношеский угар «Битлз» позади. Джон повзрослел, у него своя голова на плечах.
Лицо Джона смотрело с обложек журналов по всему миру. Но именно этот снимок был для него особенным. В нем сиял и внутренний настрой Лен-нона в переломный момент музыкальной карьеры, и талант фотографа.
Появление в «Роллинг Стоун» открыло перед Лейбовиц двери мира рокеров. В 1975 году журнал выбрал ее как официального фотографа их мирового турне. Энни сделала сотни снимков. В памяти у всех осталась черно-белая постановочная фотография Мика Джаггера и Кита Ричардса. Оба без рубашек, Кит важно надулся, в бандане и с белым шарфом на шее, выпятив живот вперед. Мик, напротив, скромно смотрит в объектив, он больше похож на школьника, позирующего для выпускного альбома, чем на рок-звезду.
В очередной раз Лейбовиц сделала культовую обложку для «Роллинг Стоун».
Ленноны считали Энни другом. Ей они тоже нравились, но она не могла так легко к ним относиться.
— Они были для меня как боги, — сказала она в интервью «Роллинг Стоун». — Помню, какое впечатление на меня произвел их поцелуй на обложке «Double Fantasy». Восьмидесятые были не самой романтичной эпохой, и поцелуй — это было так восхитительно.
Энни узнала, что Джон подстригся, лишь когда зашла домой к Леннонам. Спроси он ее заранее, она бы его отговорила. Фотосессия началась пятью днями ранее, и вдруг Джон меняет образ. Нельзя сказать, что Энни разозлилась, она просто недоумевала, что подвигло Джона на такой шаг.
Тот объяснил, что носит длинные волосы со времен «битлов». Это, конечно, смотрится здорово, но «ухаживать за ними — такая морока».
Вопрос замяли. Важнее было решить, каким Джон хочет предстать перед миром. Лейбовиц пообещала ему очередную обложку «Роллинг Стоун» и пыталась вырулить в сторону одиночного снимка. Джон с Йоко переглянулись. Их такой вариант не устраивал. Они вместе работали над «Double Fantasy», и хотели отобразить, что они — команда. Энни ударилась в панику. Редакторы журнала хотели Джона Леннона, одного, без жены. Но с этим чета боролась с тех пор, как Йоко впервые пришла на репетицию «Битлз». Они знали, как выиграть эту битву.
Хотите Джона — получите Джона с Йоко. Не согласны — проваливайте.
Ленноны понимали, что камень преткновения — не Энни. Дело в «тупицах», как сказала бы Джулия Леннон, сидящих где-то там, в конференц-зале. Энни меньше всего хотела бы обманывать их доверие. Она оглядела комнату. В окна, выходящие на парк, лилось солнце. Джон и Йоко сидели довольные. Лейбовиц предложила им раздеться и обняться.
Джон тут же разоблачился. А Йоко почему-то забуксовала. Они уже тысячу раз снимались голышом, и она никогда не испытывала комплексов. Что сейчас не так? Энни слишком уважала Леннонов, чтобы причинять им неудобство. Она решила не давить, посмотреть, что будет делать Йоко.