Страница 15 из 47
Наконец, Синтия лично познакомилась с Йоко. Внешне казалось, что переживать ей не о чем: все друзья Джона разделяли мнение, что она куда красивее соперницы. Но Синтия женским чутьем понимала, что между мужем и японской художницей установилась глубокая связь. Столько лет она старательно не замечала толп фанаток, увивающихся вокруг «Битлз». Но мысль о том, что Джон близок с Йоко, наполнила ее предчувствием беды.
Как-то раз, в пылу спора, Синтия высказала свои тревоги, заявив Джону, мол, ему будет лучше с Йоко. Джон ответил, что Синтия бредит.
Оба прекрасно все понимали.
Поначалу журналисты любили «Битлз», потому что ребята говорили от души. Конечно, Брайан Эпштейн обучил их сценической подаче. Но в музыку он не лез, и слова их песен звучали свежо и искренне — пока на них не обрушила гнев немаловажная группа американского населения.
— Стоит мне открыть рот, пиши пропало, — сказал Джон в интервью «Роллинг Стоун».
В нашем случае он не просто пощекотал нервы обывателей. Когда на концертах он выходил объявлять песни, а вместо этого смотрел поверх голов, корчил рожи, сплетал пальцы и грозным голосом выкрикивал всякую тарабарщину, мало кто замечал, что он изображает Адольфа Гитлера. Но стоило ему прилепить на верхнюю губу расческу, выйти на балкон отеля и вскинуть руку вверх, и сразу все поняли, что он глумится над толпой восторженных фанатов, сравнивая их с озверевшими сторонниками фюрера. По сути, в издевке Джона было рациональное зерно — он как бы говорил, что нельзя слепо поклоняться никому, даже если это твой любимый музыкант.
Беда в том, что к религии Джон относился не менее скептически. Синтии даже пришлось крестить Джулиана без ведома отца.
— Христианство — вчерашний день, тут сомнений нет, — сказал он в 1966 году Морин Клив из лондонской «Ивнинг Стандарт». — Оно вовсю сдает позиции. Доказывать не буду. Время покажет, что я прав. Мы уже популярнее Иисуса. Не знаю, что исчезнет раньше — рок-н-ролл или христианство. Иисус правильно все говорил, но ученики ему достались тупые и серые. То, как они переиначили его слова, для меня ставит на христианстве крест.
В Англии на высказывание Леннона практически не обратили внимания. Однако через несколько месяцев в Америке подростковый журнал «Дейтбук» опубликовал эту цитату под заголовком, утверждающим, что «Битлз» лучше Иисуса.
Те, кого потом назовут правым крылом христианства, пришли в ярость. Сразу пошла обратная реакция. Двадцать две радиостанции объявили, что навсегда вносят «Битлз» в черный список — хотя именно они до сих пор не выдали в эфир ни единой их песни. На юге страны подростков призывали сжигать «битловские помои», швырять в огонь пластинки и сувениры.
За две недели до очередного турне по США пошли разговоры о запланированном убийстве и выступлениях ку-клус-клана. Чтобы снизить накал страстей, Брайан Эпштейн собрал в Нью-Йорке пресс-конференцию. Он призывал к миру, но крепко стоял на своем: несмотря на любые неполиткорректные высказывания «Битлз» были, есть и будут явлением культуры.
— Если кто-нибудь из организаторов сочтет, что концерт нужно отменить, я мешать не буду, — сказал он. — Особенно выступление в Мемфисе… они вчера продали больше билетов, чем за все время до этого.
Другими словами, даже в сердце южных штатов, на родине Элвиса, «Битлз» правили баллом.
11 августа, за день до открытия турне в Международном амфитеатре, «Битлз» провели еще одну пресс-конференцию в чикагском отеле «Астор Тауэре». Джон свято верил, что «антибитловкая коалиция» ненавидит рок-н-ролл из-за его сексуальной энергии и негритянских корней. Но все равно дико переживал, что его слова остановят победное шествие «битломании», и его с ребятами ждет участь сессионных музыкантов. Сидя в номере отеля, он не выдержал и заплакал. А потом вышел к журналистам и взял всю ответственность за недопонимание на себя. Он объяснил, какой смысл вкладывал в свои слова: «Битлз» сегодня значат для подростков больше, чем Иисус и религия. Мы не ругаем христианство, и не пытаемся его ниспровергать. Я всего лишь констатировал факт… Я не говорю, что мы лучше или выше, не сравниваю нас с Иисусом Христом ни как с человеком, ни как с Богом, ни как с кем бы то ни было. Я сказал только то, что сказал, возможно, я неверно выразился, или меня неправильно поняли. Вот, собственно, и все».
Он также дополнил, что его замечание по сути является интерпретацией многочисленных книг о христианстве:
— Я пересказывал то, что прочел и понял о христианстве, только простыми словами, как я обычно и говорю.
Репортеры хотели знать, раскаивается ли он в своих словах. Леннон ощетинился, но счел, что если сейчас заартачится, может все потерять, а потому принес извинения. Подростки-бунтари, увидевшие в Ленноне своего парламентера, сохранили доверие к нему. В глазах остальных он заслужил прощения.
В старшей школе Марк Чепмен разочаровался в Джоне.
Сперва история про то, что «Битлз» популярнее Иисуса, повеселила его, но через несколько лет его мировоззрение совершило крутой поворот. Метаморфоза произошла, когда у него на улице отняли кошелек. Убедившись, что наркотики не могут защитить его от безжалостного мира, шестнадцатилетний Чепмен принялся искать более реальное, более надежное решение. Он обратился за помощью не к человечкам, но к традиции. Воздев ладони к небу, он взмолился: «Иисус, приди ко мне и спаси меня».
В тот же миг на него снизошел святой дух и навсегда изменил его жизнь. Чепмен постригся и выбросил армейскую куртку. Тусовки и наркотики были забыты. Все силы Марк отдавал делам церковным. На улице он обычно раздавал христианские брошюры. По школьным коридорам он бродил с Библией и «Записной книжкой Иисуса» — подборкой религиозных изречений.
Как большинство неофитов, он был нетерпим к инакомыслию. Из всех «врагов церкви» самую сильную ненависть у него вызывал Джон Леннон.
Чепмен поломал пластинки «Битлз». Текст песни «Imagine» подвергся доскональному разбору.
Джон говорит, что не надо стремиться к материальным ценностям, а сам заделался мультимиллионером, по всему миру скупает недвижимость, презирает таких, как Чепмен, наивно поверивших, что Леннон — тот самый герой рабочего класса из песни.
Леннон — жулик.
«Представь, что небес нет». Как может Джон Леннон так говорить? Выходит, он не верит в Бога, и остальных тянет на скользкую дорожку атеизма.
По словам друзей, Чепмен переиначил слова песни: «Представь, что Джон Леннон погиб».
Стоило «битлам» отречься от христианства, как на горизонте появился Махариши, чья вера возмутила Чепмена еще сильнее. Технически Махариши Махеш Йоги, темнокожий гуру с белыми прядями в черной бороде, был призван помочь группе справиться с ненужными увлечениями, включая наркотики. Но основатель Трансцендентальной медитации сам стал звездой. Он раскатывал в «роллс-ройсе» и рассказывал состоятельным адептам о «новом религиозном течении».
«Битлам» в первую очередь нужно было спрятаться от «битломании». Ребята были на грани нервного истощения — кроме Ринго, который любил летать первым классом, на выходе из аэропорта садиться на заднее сиденье лимузина и тратить деньги без счета. Слава молодежных кумиров недолговечна, но «битломания» неуклонно набирала обороты. Потеряв возможность пройтись по улице, Джон стенал, что вынужден безвылазно сидеть в номере, есть и не чувствовать насыщения до полной отключки. Вспоминая тяжелое неблагополучное детство, он понимал, что соскучился по простоте и анонимности. Это чувство он выразил в песне «Help!»: «Эти дни давно прошли, я растерял свой пыл, / Тем, кто мне придет на помощь, двери я открыл».
Может, из-за того, что в группе Джордж всегда был на вторых ролях, он первым возненавидел «битломанию».
— Конечно, сперва мы стремились к славе и всему такому, — скажет он на представлении альбома «Cloud Nine» в 1987 году. — Но наше мнение быстро изменилось… Когда схлынули первая радость и переживания, меня, например, одолела депрессия. Все, что нам осталось в жизни — бегать из одного дерьмового отеля в другой в окружении визжащей толпы психов.