Призрак войны (ЛП)

Первые атаки террористов создают не более чем неудобства. Хотя я успел всего немного прогуляться по Манвилю, я видел бессчетные энергоподстанции, распределительные щиты сетей связи, ретрансляционные узлы, мосты и туннели. Когда я объяснял свой план, я в качестве примера использовал подстанции, но и все остальные цели также прекрасно подойдут.

Первая атака на энергоподстанцию лишит энергии район города.

Важно, чтобы этот инцидент считался преступлением только против собственности и никто не пострадал в процессе выведения станции из строя. Кроме того, важно, чтобы энергия пропала только в одном районе города. Эффективность малозатратного терроризма зависит от осведомленности горожан о трудностях их соседей. Нам нужно, чтобы при каждом нашем ударе люди думали: «Хорошо, что все это происходит не со мной».

Довольно быстро, по мере расширения операции, они будут знать, что это происходит и с ними тоже, и начнут задаваться вопросом, почему правительство ничего не делает, чтобы решить их проблемы.

Никто не будет принимать на себя ответственность за проведение первой атаки. Люди будут считать её аварией или актом бессмысленного вандализма. Энергокомпания, тем не менее, займется ремонтом, который обойдется в круглую сумму. Они не останутся довольными. Более того, люди почувствуют отдачу через повышение тарифов на энергию – предпринятое с целью компенсации затрат на ремонтные работы или взносы страховым компаниям.

Вторая атака будет разделена на два этапа. Первая – вывести из строя очередную подстанцию.

Как только ремонтные бригады отправятся на место аварии и начнут работу, произойдет вторая атака на крупную автобазу ремонтного предприятия. Таких гаражей полно по всему городу, коммунальные службы собирают свои машины вместе, чтобы упростить заправку и обслуживание.

Или, в нашем случае, их уничтожение.

Как только произойдет наш второй удар, люди поймут происходящее. Более того, они поймут, что ранее считавшееся временными трудностями, станет скорее всего эпидемией. И никакого лекарства не наблюдается, поскольку те, кто это делает, вывели из строя ремонтные машины. Во многих смыслах мы станем усилителями энтропии, ускоряя обычный износ инфраструктуры.

Как отреагирует правительство? Они немедленно заявят о проведении расследования и пообещают обеспечить большую безопасность. Полиция будет переведена на повышенную готовность, что изнуряет людей и истощает казну. Полицейские будут распределены по большой территории.

У них нет никакой возможности прикрыть все потенциальные цели. Когда удары возобновятся, людям станет ясно, что обещания правительства пусты и это подорвет доверие к нему.

Начиная с этой точки, любым своим шагом правительство просто будет углублять свою яму.

Мы нанесем удары по экономически важным целям, замедляя оборот денег и заставляя влиятельных людей давить на правительство, принуждая его к действию. Правительство введет ещё более строгие меры безопасности, может быть даже военное положение. Население будет ожидать розыска негодяев, но вместо этого силы, обеспечивающие безопасность, будут выгонять законопослушных граждан с улиц комендантским часом или досаждать им проверками на блокпостах.

Возмущение будет быстро нарастать. Пара ударов по якобы архизащищенным правительственным целям покажет, что безопасных мест больше нет. Также это выставит правительство лжецами (вот этого будет непросто достичь), и люди, считай, готовы к переменам.

В конце всей игры правительство выведет войска в поле на охоту за террористами и террористы начнут защищаться. Однако до того, как дело примет дурной оборот, на сцену выступит некий деятель, который начнет всё утрясать. Если этого человека будут считать компетентным и если он будет проявлять на протяжении всего кризиса милосердие и сострадание, он станет совершенно естественным выбором на замену правительству. Ему предложат возглавить временное правительство до стабилизации положения и, как только он это сделает, а террористы уберутся восвояси, он останется главой до конца жизни.

Когда я закончил свою презентацию, комментарии прекратились тоже. Те, у кого не было достаточной мозговой мощности, чтобы всё понять, сидели тихо. Те, у кого такая мощность была, посмеивались и кивали. Некоторые делали записи и я был уверен – перечень возможных целей и методов их уничтожения расширялся. Глаза Цыгана остекленели, а Элль смотрела на меня так, как будто почти простила за сломанную челюсть.

Хотя у Котфорда было достаточно извилин, чтобы понять мною сказанное, у него не оказалось достаточно мозгов, чтобы честно признать мою правоту.

– Это глупейший план, из всех слышанных мной за всю жизнь. Он основан на очевидно неверных вещах. Каждый знает, что власть приносят на острие штыка. Она не имеет ничего общего с массами.

Только некоторые уловили иронию в цитировании им коммунистических идей тысячелетней давности в то же время отрицая их связь в массами. Я насупился, глядя на него.

– Вам не нравится эта идея потому, что вам не удастся никого расстрелять. Вы – офицер мехвойск, а этот план не отводит большой роли мехам.

– Это верно, отчасти. – торжественно подтвердил он, играя на публику в лице остальных пилотов, присутствовавших в комнате. – Нас пригласили сюда для того, чтобы мы выполнили работу, а состоит эта работа в ликвидации нанятых противником войск. Вы же хотите заставить нас прятаться по подворотням и взрывать что ни попадя. В этом нет чести. Это – не путь воина. Вы хотите, чтобы я действовал как… извращенец!

Услышанное заставило меня пожелать, чтобы он послушал сам себя, хотя, поразмыслив, я понял, что даже услышав, он не нашёл бы в своих словах ничего неправильного. Когда вы представляете себя исключительно в роли молотка, всё, не являющееся гвоздём – прямая для вас угроза. Но, если уж вы молоток, то единственное доступное для вас противодействие такой угрозе – дубасить её.

В этот момент я понял, что Котфорд и Сивек попытаются меня убить. Они сделают это по-тому, что мой план задел их честь. Насколько скоро они меня прикончат, зависело от одного фактора: Цыгана.

Играя на эмоциях пилотов, майор не смог сыграть на эмоциях Цыгана. Совершенно очевидно, что Котфорд видел себя в роли истинного лидера нашей маленькой банды и Цыгану требовалось немедленно развеять это заблуждение. Если он это не сделает, Котфорд может воспользоваться выделенными ему ресурсами, усадив свою собственную тощую задницу на трон Басолта. Хотя власть на самом деле не подается на острие штыка или стволе винтовки, имея большие стволы пушек мехов поверить в это значительно легче.

– Майор Котфорд, отбрасывать этот план было бы преждевременно. У него есть свои достоинства и он вовсе не лишает вас предназначенной вам роли. На самом деле он возвышает вас до статуса защитников народа. Как вы сами заметили, у противника имеются вооруженные силы и они, со всей определенностью, будут задействованы для нейтрализации угрозы, которую мы собой представляем. Ваше противодействие им будет рассматриваться как борьба за свободу, что поставит вас в более выгодное положение и обеспечит вам большую поддержку.

Цыган дал Котфорду пораскинуть мозгами на эту тему. Он уже понял ключевой момент в моём плане, который Котфорд и остальные, вероятно, упустили. Они изготовились стереть правительство с лица земли и посадить на шею людей кого-то ещё. Мой план был сосредоточен на том, чтобы вынудить людей принять нового лидера с распростертыми объятьями. Это не только повысило бы устойчивость нового режима, но и польстило бы финансировавшему операцию. Да, он хотел стать королем, но насколько же лучше, когда крестьяне готовы с благоговением целовать пыль у обожаемых сапог, чем силой заставлять их ползать на брюхе.

Котфорд был достаточно умен, чтобы понимать, что он перегнул палку.

– Я всё равно протестую против этой бесполезной затеи, но мы всегда будем готовы вытянуть операцию. Мы потребуемся мистеру Донелли, я в этом уверен.

24