Страница 48 из 80
Все Божие: и мысль у меня Божья, и слово Божье, и дело от Бога, и тело — Божьих рук дело.
Ты у меня, Господи, длинная Рука: чрез Тебя, Сущего по всей твари, я всех достану.
Береги свое сердце, чтоб тебе кого‑либо из присных или из ближних не презреть и не возненавидеть за то, что они, например, курят табак, играют в карты или часто ходят к тебе в гости или звать тебя на дело, — но считай себя поистине хуже и грешнее всех по внутренним грехам своим, по многострастному и нечистому сердцу своему и себя омерзи и возненавидь, а ближнего как образ Божииу, как член своего тела, паче же Христовау — возлюбиу и люби всегда и почитай его, считая за сор все — и табак, и пищу, и питье, и деньги — и все охотно принося им в жертву, когда требуют того обстоятельства; а о согрешающих молись.
Разбирай рассудком своим помыслы и движения сердечные, согласны ли они с Законом Божиим, именно с заповедию Спасителя о любви к ближнемуу, по которой мы должны жертвовать всем для блага ближнего, даже жизнию своею; смотри, не проникнуты ли твои мысли, твои сердечные движения, твои слова, твои поступки гордостию, надменностию, презорством и ненавистию к нему. Если так, горе тебе: скорее обратись сердцем от злых умышлений своих и смирись пред братом; да помни, что никогда ближнего не должно ставить на одну доску с деньгами, яствами и напитками или одеждами, потому что все это — сор, земля, вода, воздух и огонь. — Аминь.
Диавольская ненависть человека к ближнему скрывается в скупости и жадности, поэтому надо ни во что ставить пищу и питье, деньги, одежду; а брата считать за одно тело с собою. О ненависть! О злоба! Где ты не скрываешься? Как ты проникаешь сердце наше! Как елей, ты впилась в кости наши (Гр.: Пс. 108, 18)! О самолюбие окаянное! Распять тебя надо окончательно. Да отвержется себе (Мф. 16, 24). Нужно любить себя не в себе только, а в человечестве. Любить только себя — уродливость! Отче чаш… Хлеб наш… Остави нам… не введи нас… (Мф. 6, 9, 11 -13.)
Скорби и болезни как ни тяжки для перенесения, но они весьма полезны душе человека, отнимая от сердца его дебелость и грубость, или плотяность, или отнимая от него струны греховные и тлю страстей [201] и изгоняя из него диавола, вселяющегося в наше сердце чрез страсти плотские. Чем сильнее скорби, тем они действительнее, могущественнее и, так сказать, прочнее очищают наше сердце. Благо мне, яко смирил мя ecu, яко да научуся оправданием Твоим (Пс. 118, 71). Многи скорби праведным (Пс. 33, 20), но и многи раны грешнику (Пс. 31, 10), хотя одному они служат в пользу, а другому во вред: потому что ожесточают его — и служат праведным наказанием Божиим.
Если слова какой‑нибудь молитвы, песни или беседы во время Богослужения будут казаться тебе неумно сказанными или некстати, словом: когда почувствуешь в себе презрение и хуление к ним, чего прежде ты в себе, например при домашнем чтении, не ощущал и, напротив, находил их умными и соответствующими прекрасно существу самого дела, то знай, что в тебе действует дух гордости и хулы, что, значит, ты сам допустил в себе возгнездиться этому духу, и немедленно кайся, если можешь, со слезами. О, сколь виновным, мерзким, недостойным Бога и святых Его чувствуешь себя в это время презорства и хулы — каким диаволом! Как легко человеку пасть быстро самым тяжким падением! И этому Ты допускаешь быть в нас, о Боже наш, — для того, чтобы мы научились непрестанно взирать к Тебе единому и к Твоей бесконечной премудрости, а свой разум считать глупым и юродивым, чтобы ни к чему земному не прилагали своего сердца (Ср.: Пс. 61, 11), чтобы всегда помнили свое окаянство, свою бедность, нищету, слепоту и наготу (Ср.: Откр. 3,17) и, памятуя это, всегда были смиренны пред Тобою и пред своими ближними, считая себя поистине грешнейшими, хуждшими, глупейшими и последнейшими из всех, чтобы не осуждали ближних своих, были снисходительны к их немощам, слабостям и страстям, почитая свои грехи несравненно тягчайшими их грехов, уважали и любили их и таким образом исполняли первую и главную заповедь Твою: любите друг друга (Ин. 13,34; 15,12,17). Ничто не делает нас столь слепыми и необщительными с ближними как гордость; а она глубоко укоренилась в нашем сердце: ее‑то вот и надо всеми мерами искоренить из сердца; ее‑то Небесный Врач, ведающий все тайны сердца (Ср.: Пс. 43, 22), и изгоняет из нас при удобном случае, если мы Ему не противимся, многоразличными напастями, скорбями и болезнями. Ее‑то врачуя, Господь посылает на нас непредвиденные и внезапные искушения, которых мы никак не хотели бы понести и о которых, однако же, должны сказать Господу: Господи! Аще не может чаша сия мимо Мене ити, да будет воля Твоя! — Господи! Не якоже Аз хощу, но якоже Ты. Господи! Да будет воля Твоя (Ср.: Мф. 26, 42, 39). Тут‑то и покорись, где тебе не хочется. Тут‑то и смирись, где гордость твоя падает совершенно в прах, где ты оказываешься ничтожеством, мерзостью греховною, бездною зла всякого рода.
Не осуждай собрата своего и не говори: он служит Богу без души, лицемерно, — и не возвышай себя насчет его, говоря тайно: вот я так служу нелицемерно, от души, — чтобы, если и в самом деле, по благодати Божией, ты служишь от души, истинно, то не лишил бы тебя Бог за гордость благодати Своей и не стал бы и ты служить без души, без теплоты веры, упования и любви, лицемерно. Служить Богу всегда от души, искренно есть великий дар Божий, который имеют смиренные, воздержные, незлобивые и беспристрастные к земным вещам! Немного таких рабов Божиих! С другой стороны, холодность, лицемерие в молитве бывает часто плодом в сердце человека диавольского действия, диавольского омрачения, связания, которое хотя и чувствует человек и от которого хотя и желает избавиться и усиливается избавиться, да не может без особенного содействия благодати Божией, оставляющей нас на известное время для восчувствования нами своей немощи и своего ничтожества, своей греховности, своей слепоты и безрассудства в жизни и для обращения нашего на путь Евангельский.
Надо смотреть на конец всех вещей, всех благ земных, а не на красоту и приятность их: тогда прелесть их потеряет силу и жар пристрастия к ним остынет. Спроси себя: чем будет красота женская и мужская, чем будет пища и питье? Чем — красота одежд и многоразличных украшений? Чем будут все украшения наших жилищ? Чем будут деньги? Чем мир весь? — Не землею ли и прахом, не гноем ли, не кучею ли пепла? Что я говорю? — Не исчезнет ли все это? — Исчезнет, как исчезает горящая свеча, как исчезают горящие дрова, горящие домы, горящие леса: все исчезнет и обратится в ничтожество. Земля же и яже на ней все сгорят, — говорит Слово Божие; сгорят, как свеча сгорает. Ибо стихии все сжигаемы разорятся (Ср.: 2 Пет. 3, 10); а когда стихии разорятся, то есть когда самые основания будут отняты, тогда, очевидно, земля исчезнет в неизмеримом пространстве вселенной, — ибо, скажи мне, на чем будет держаться ее пепел по сгорании ее, на каком основании, когда и земля и горы растают и все сгорит? — О, страшное время исчезновения земли! Тогда‑то, тогда познают все прелесть земных благ и то, как они тщетно и безумно гонялись за ее благами и прилеплялись к ним сердцем, пренебрегая единым на потребу (Лк. 10, 42) — любовию к Богу и ближниму. (Аминь.) — Тогда‑то скупец познает безумие скупости своей; сребролюбец — сребролюбия своего; завистник — зависти своей; тать — татьбы своей; чревоугодник — чревоугодия своего; пьяница — безумие пьянства своего; жадный — жадности своей; щеголь и щеголиха — щегольства своего. Тогда‑то гордец познает безумие житейской гордости своей; похотник — похоти своей и прелюбодей — прелюбодейства своего; ленивый — лености своей. — О Судие Праведнейший [202], Господи Иисусе Христе, прежде конца нашего просвети мысленные очи сердца [203] нашего и даждь нам познать всю суету, всю прелесть благ мира сего, не прилагать к ним нимало своего сердца (Ср.: Не. 61, 11) и всем сердцем стремиться к благам горнего, вечного Царствия Твоего. — Не имамы бо зде пребывающего града, но грядущего взыскуем (Евр. 13, 14).
201
Ср.: Светилен, канон умилительный ко Господу Иисусу Христу. гл. 2–й.
202
Ср.: Кондак Недели мясопустной, гл. 6–й.
203
Ср.: Молитва «Что Ти принесу…», из молитв на сон грядущим; молитва ко Пресвятой Троице «От сна востав…», из утренних молитв.