Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 34

Ей удалось выбраться в сад. Она слышала приближающуюся сирену пожарной машины. «Сейчас прибудет полиция, — пронеслось в голове. — Куда же мне уйти? У Симплтонов злой ротвейлер — он поднимет такой шум. Ага, у Коршаков нет собаки…»

Она оглянулась на дом. Внезапно он развалился надвое, озаряя округу крупными брызгами огня. Через полсекунды донесся грохот — взорвался бак с бензином у «форда».

Из глаз Элли ручьем текли слезы, и она почти не видела, куда идет. Оказавшись на шоссе, судорожно взмахнула рукой. Тут же у обочины затормозил пикап.

— Далеко? — поинтересовался из его глубины мужской голос.

— Сама не знаю.

— Тогда нам по пути.

Она молча опустилась на скрипучее сиденье и с силой захлопнула дверцу.

— Ты видела пожар? — спросил парень, поворачивая к ней свое скуластое лицо.

— Это сгорел мой дом.

— Брось заливать.

Она пожала плечами.

— Может, скажешь, ты его подожгла?

— Нет. Я этого не делала. Но все улики против меня.

— Как это?

Парень был заинтригован.

— Так сложились обстоятельства.

Он присвистнул и поддал газу.

— Ты замужем? — спросил он после недолгого молчания.

— Нет.

— Значит, это был дом твоих родителей?

— Они обращались со мной лучше, чем родители.

— Обращались? Их что, больше нет на свете?

— Их убили.

Парень недоверчиво тряхнул головой и еще сильней нажал на педаль газа.

— А ты заявила в полицию? — спросил он, когда машина затормозила возле светофора. Он вдруг повернулся всем корпусом и посмотрел на нее очень внимательно.

— Мне нужно скрыться на какое-то время.

— Но ты не убивала их? — допытывался парень.

— Мне не было смысла это делать. Они очень любили меня.

Она расплакалась.

— Так дело не пойдет, — сказал парень. Он достал из-под сиденья початую бутылку виски и протянул ей. — Выпей. Помогает от нюней.

Она сделала глоток, еще один. Ощущение было приятно умиротворяющим. Она благодарно улыбнулась парню.

— От тебя разит, как от пепелища. Нужно искупаться и сменить одежду. Не возражаешь, если мы заедем к другу?

Она не возражала.

Минут через двадцать они свернули на узкую дорогу. В окна машины бились низкие ветки густых деревьев. Машина остановилась возле темного строения, окруженного невысокими кустами.

Парень открыл дверь своим ключом и зажег свет. Она зажмурила глаза.

— Не бойся — здесь никого нет. — Он коснулся ее руки. — Может, скажешь, как тебя зовут?

— Они звали меня Элли, — прошептала она, приоткрывая глаза.

В комнате было убогое убранство: тахта, два стула, неполированный стол. Зато в левом углу был большой камин, обложенный пористым кирпичом и огражденный узорной металлической решеткой.

— Как тебе замок Чарли? — спросил парень, весело подмигивая ей. — Сейчас ты пойдешь и примешь ванну. Между прочим, мне не нравится цвет твоих волос. Давай-ка перекрасим их, Элли!

Он произвел эту операцию быстро и вполне профессионально. Элли сидела в теплой пене и дремала.

— Эй, Элли, а бусы, похоже, не поддельные, а самые настоящие. — Чарли вертел в руках жемчужное ожерелье, принадлежавшее Рите Маккензи. — Почему ты носишь их в кармане, а не на шее?



— Это… это не мои бусы, — прошептала она, вновь испытывая волнение.

— А чьи же они? Той женщины, что убили? Да они в крови, Элли. Это твоя кровь?

— Нет. Я сняла их, когда Рита уже умерла.

Чарли недоверчиво цокнул языком.

— Помалкивай об этом, ладно? Я не собираюсь попадать из-за тебя в беду.

Он дал ей старые джинсы и фланелевую рубашку. Когда Элли появилась на пороге комнаты с раскиданными по плечам мокрыми темно-пепельными волосами, он галантно отодвинул для нее стул возле окна. В камине уютно потрескивали поленья. На столе были разложены сыр, ветчина, маринованные огурцы.

— Завтра я одену тебя в самое лучшее в мире платье, — сказал Чарли, наливая в стаканы со льдом виски. — И достану шампанского. Ты любишь шампанское?

Потом Чарли поднял ее на руки, положил на тахту и стал раздевать. Элли была здорово пьяна и совсем не сопротивлялась. Он овладел ею властно, но не грубо. Она заснула, обхватив Чарли руками за пояс.

— Читать умеешь?

Чарли швырнул ей на живот газету.

«Зверское убийство известного адвоката и его жены», — прочитала Элли набранный жирным шрифтом заголовок. Под ним была фотография того, что осталось от некогда красивого, увитого розами дома. Элли простонала.

— Читай же, — потребовал Чарли, присаживаясь с краю на тахту.

«В ночь на понедельник было совершено убийство супругов Маккензи, проживавших в одном из престижных районов города, — читала Элли. — Неизвестный преступник застрелил обоих из 22-калиберного револьвера и поджег дом. Шериф Эндрю Хэмильтон считает, что убийство произошло с целью ограбления — сейф в спальне, где хранились семейные драгоценности, оказался пуст. Эстер Миллер, двоюродная сестра погибшей Риты Маккензи, утверждает, что это дело рук некой Элли Уингрен, подданной Доминиканской республики, которую Маккензи привезли с собой из путешествия по Европе и считали своей приемной дочерью. Оружие, которым было совершено преступление, не обнаружено. Шериф Хэмильтон сделал заявление для прессы, в котором сказал, что Элли Уингрен объявлена в розыск. Подробности читайте в следующем выпуске».

Она швырнула газету на пол и внимательно посмотрела на Чарли. Ей казалось, он сейчас набросится на нее с кулаками, и она инстинктивно прикрыла обеими руками лицо и грудь. Внезапно он сорвал с себя одежду и очутился рядом с ней под одеялом. Его била дрожь.

— Я собиралась принять ванну, — сказала Элли.

— Тоже мне, чистюля. Не пущу. Я хочу тебя. Ты возбуждаешь меня, маленькая убийца.

Они долго и страстно занимались любовью. Чарли стонал и больно кусал ее грудь. Наконец, утомившись, он задремал. Но как только Элли захотела встать, больно ухватил ее за руку.

— Хочешь сделать ноги? Не выйдет. Ты теперь моя.

— Мне некуда идти, Чарли.

— Ладно врать. Такие, как ты, просчитывают все на двадцать ходов вперед. А я, дурак, почти поверил в сказку о бедной сиротке, которую подставили злые люди.

— Я приму ванну и вернусь.

— Я с тобой, малышка. Там вполне хватит места для нас обоих.

Он снова овладел ею на резиновом коврике на полу. Ей было хорошо, но это были однообразные ощущения. Захотелось чего-то нового. Она схватила с пола старое лезвие и полоснула им Чарли по заднице.

Он взвыл и схватился за рану. Вид крови привел Элли в настоящий экстаз. Оба были в полном изнеможении, когда наконец разжали объятия.

— А ты еще та штучка. Интересно, где ты изучала эти сексуальные уверточки? Уж не в Париже ли?

— Я училась в Королевском колледже в Лондоне, — сказала Элли. — Там царили очень строгие нравы. Как в настоящем монастыре. Потом отец отдал меня в пансион при католическом монастыре. Мы весело проводили время, и мне не хотелось уходить оттуда. Он забрал меня силой.

— Красиво врешь, малышка. Как в телесериале.

— Постой…

Ее мысль работала лихорадочно. Перед глазами проносились отдельные картины, которые никак не удавалось соединить воедино. Певец пропел арию Фигаро и поклонился публике… Высокий юноша в шортах и тельняшке нарисовал углем обнаженное женское тело в цветах… Над ней склонилась незнакомая женщина с жемчужным ожерельем на шее.

Она зажмурилась и закрыла лицо руками.

— Что-то страшное вспомнилось? Расскажи мне, — перебил ее Чарли.

— Я ничего не помню. Ничего.

— Ты совершила так много преступлений, что твой разум отказывается в это верить?

— Не знаю. Я ничего не знаю.

— Заладила, как в зале суда. А может, ты маньячка?

Чарли прижимал к пораженной ягодице намоченную в спирту ватку и смотрел на Элли с восторженным любопытством.

— Что это такое?

— Брось прикидываться. Я сам презираю полицейских.

— За что?

Чарли расхохотался.