Нечаянные грезы

Письмо, в которое Андрей вложил этот снимок, пришло за три дня до той злополучной телеграммы, где сообщалось, что старший лейтенант Андрей Доброхотов погиб, выполняя боевое задание.

Галя зажмурила глаза, откинулась на жесткую прямую спинку стула и подумала о том, что у них все равно бы ничего не получилось с Андрюшей. Права была Эвелина Владимировна, тысячу раз права — они на самом деле принадлежат к находящимся в состоянии негласной войны слоям общества.

Они познакомились в доме культуры «Энергетик». Галина Кривцова чувствовала себя здесь полноправной хозяйкой, поскольку местные «качки», превратившие этот клуб в опорный пункт, считали ее своей в доску. Дело в том, что кое с кем из них она успела переспать, с другими же отводила душу за кружкой пива в местном парке отдыха. В ту пору Галина нигде не работала — вполне хватало того, что подкидывали ребята. Она одевалась броско, но не без вкуса. Когда-то в детстве Галина увлекалась рисованием и чувство цвета ее редко подводило. К семнадцати годам она успела разочароваться в физической любви, сделать три аборта и прослыть в округе «хожалой» и «гулящей». Жизнь казалась ей бессмысленной и жестокой.

Как вдруг появился Андрюша Доброхотов.

— Этот танец девушка обещала мне! — твердо заявил широкоплечий юноша в летной форме, загородив собою Галину от крепыша в майке с широко открытой акульей пастью и штанах из черной клеенки, очевидно, имитирующей кожу.

— Гляди, старлетка, самолетик улетит. Тю-тю. — Стриженый наголо крепыш протянул руку и резким движением оторвал с лацкана мундира старшего лейтенанта значок-эмблему «МИГ-29». — На моей жопе он будет смотреться лучше.

Не прошло и секунды, как крепыш в клеенчатых штанах очутился на полу. Он корчился, как карась на горячей сковороде, и ловил ртом воздух.

Кто-то вырубил музыку. Со всех концов зала к месту заварушки стягивались «качки», закадычные кореши поверженного ниц крепыша.

— Ой, мама, что сейчас начнется! — Галина испуганно повисла на руке старлейта. — Давай-ка лучше рвать когти!

— Ну уж нет! — Андрей засучил рукава. — Налетай, кто смелый! Да не бойтесь же, паханы, — пол чистый.

Галина поглядывала на своих бывших приятелей из-за широкой спины Андрея и злорадно усмехалась. Почему-то ей совсем не было страшно. К тому же она решила внезапно, что ни за что не бросит этого мужественного парня в беде.

— Геть ко мне, Кривчиха. Быстро! — прогремел категоричный бас слева. — Слышь, тебе говорю!

— Отвянь! Хочешь снова ментовское говно скрести? — лихо отбрила Галина.

— Да я его тебе в п… затолкаю и цементом замурую, лярва! — ответили ей.

Кольцо вокруг Галины и Андрея медленно, но верно сужалось.

— Пошли! — велел Андрей Галине, подпрыгнул, выкинул вперед левую ногу. Два «качка» мгновенно очутились на полу. Он стиснул запястье девушки и потащил ее в образовавшуюся брешь.

Галина пришла в себя на клумбе возле входа в клуб. Где-то поблизости противно выла сирена милицейской машины. Она попыталась встать, но правая нога не слушалась.

— Ты ее подвернула. Сейчас все будет в порядке.

Андрей помял ее лодыжку, потом резко дернул. Галина взвыла от невыносимой боли. Из ее рта как горох посыпались родненькие матерки.

— Ну что, полегчало? — поинтересовался Андрей и похлопал девушку по щеке. — Куда тебя доставить?

— Без тебя доберусь. — Она попыталась встать на обе ноги, но ей это не удалось. — Вот черт! Чтоб у тебя яйца сгнили! На кой хер ты ввязался в драку? Мне что, теперь на костылях прыгать?

Это были самые пристойные слова из ее лексикона. Почему-то ей совсем не хотелось разговаривать с этим летчиком на матерном языке.

— Я не привык бегать с поджатым хвостом. Да и эти лбы не из тех, кто соблюдает правила честной драки. Так тебе куда? — Андрей легко подхватил Галину на руки и направился в сторону освещенной Московской улицы. — Как ты думаешь, мы сможем поймать здесь такси?

Через три минуты они уже сидели на заднем сиденье машины. Галина дала шоферу адрес. Она жила в барачном районе, который в их городе называли «клоповником». Ей не хотелось, чтобы ее новый знакомый видел, где она обитала, а потому сказала:

— Завезем тебя, а потом поеду к себе. Похоже, ты, старлейтик, залетел в наш курятник сдуру.

Андрей посмотрел на девушку и весело рассмеялся. Воистину было над чем: тушь потекла, парик сбился набок, обнажив короткую — тифозную — щетину темных волос. Дело в том, что Галина совсем недавно переболела стригущим лишаем. На правой щеке вспухла глубокая свежая царапина.

— Что, цыпленок, в цирк пришел, что ли? — совсем беззлобно сказала Галина и показала Андрею язык. — Ну да, мы же с тобой оказались против тысячи вдвоем.

Это были слова старой пиратской песни из любимой и чуть ли не единственной прочитанной Галиной книги. Одному Богу известно, почему они вдруг пришли ей на ум.

— Луговая, двадцать восемь, — сказал Андрей водителю. — Тебе, красавица, не мешало бы слегка привести себя в божеский вид. — В «клоповнике» суровые законы.

— Ты из местных? — Галина раскрыла рот от удивления. — А где это твоя Луговая? Это там, где Сталин селил недобитых буржуев?

— Совершенно верно. Так называемый Академгородок. Хотя саму академию, как тебе, наверное, известно, давным-давно прикрыли.

Галина притихла. Нога разболелась так, что хоть вой. Но разве она могла признаться в этом своему новому знакомому из «академиков»?

Машина остановилась перед шикарным, с точки зрения Галины, домом, над высоким крыльцом которого горел белый фонарь.

«Ничего себе, — подумала она. — Вот буржуи недорезанные».

Андрей расплатился с шофером, вышел из машины и протянул Галине руку. Она наступила на больную ногу и в буквальном смысле слова завыла. Он быстро подхватил ее на руки, взбежал по ступенькам на крыльцо, толкнул ногой дверь.

Они очутились в ярко освещенной просторной комнате с окнами во всю стену. Она называлась «веранда», но Галина в ту пору этого знать не могла. За богато накрытым, уставленным бутылками столом очень прямо сидели красиво одетые люди и о чем-то весело разговаривали. При их появлении все разом замолчали.

— Извините, — сказал Андрей. — Случилось ЧП. Но все будет в порядке.

Он подошел к занавешенным бархатными шторами дверям, раздвинул их плечами, сделал несколько шагов по тускло освещенному коридору и осторожно опустил Галину на пол в небольшой комнате с белоснежной раковиной и душем под потолком.

— Сумеешь искупаться сама? Сейчас зажгу колонку и принесу тебе чистое полотенце.

Галина села на пол, стащила через голову узкое тесное платье и с удовольствием встала под ласковые струи горячей воды. У них дома не было даже туалета, не говоря уж об остальных удобствах. Летом Галина купалась под душем в сарайчике — примитивное сооружение из ее детской оцинкованной ванночки и пластмассового наконечника от лейки, который она подобрала в песочнице. Зимой они с матерью грели на печке выварку. Какое же это было райское наслаждение чувствовать, что тебя со всех сторон омывает чистая горячая вода. Галина облокотилась о кафельную стенку, закрыла глаза и забылась сладким сном.

Между тем Эвелина Владимировна вышла на кухню, где хлопотал ее сын, приготовляя чай для себя и своей гостьи.

— Это еще что за номер? — недовольно спросила она. — Где ты откопал эту… грязнулю?

— Она совсем не то, что ты думаешь, мамочка. На нас напали в «Энергетике» «качки». Она вывихнула ногу и не может ходить.

— Зайчик, ты мог бы проявить великодушие к своим родителям и зайти с черного хода. Сегодня у твоего папули такой замечательный день.

— Я совсем забыл, мама. Извини. Я был так возбужден.

Он обнял Эвелину Владимировну за плечи, чмокнул в разгоряченную от выпивки щеку и стал наливать чай в чашки.

— Постой. Это сервиз для гостей. Возьми глиняные кружки, — сказала Эвелина Владимировна.

— Ну что ты, мама. Сегодня у нас всех такой праздник. Кто же пьет по праздникам из глиняных кружек?