Загадочные экспедиции

Немало крови попортили россиянам и песцы. С изумительной сообразительностью и энергией эти твари уничтожали скудные запасы продовольствия, грызли вещи и даже объедали трупы умерших, вырывая их из могил. Жили участники экспедиции в землянках, наскоро вырытых в песке. В нем же хоронили умерших товарищей. И лишь капитан-командора Витуса Беринга похоронили в могиле, отметив крестом место погребения.

С началом весны обстановка улучшилась. Стало теплее, появилась зелень, из которой Стеллер делал целебные отвары, и, главное, была освоена охота на морских коров. Зверь этот, получивший впоследствии название «стеллерова корова», имел вкусное питательное мясо, а охота на него не составляла большого труда.

Понемногу становились на ноги больные, и все чаще возникали споры: что же делать дальше? Верный избранной практике, Ваксель и этот вопрос решил демократическим путем. Каждый из 45 человек, оставшихся к тому времени в живых, получил возможность высказать свое мнение. В ходе возникшей дискуссии выявились три варианта, спасения: послать уцелевшую шлюпку с командой из пяти-шести человек в Петропавловск, с тем чтобы оттуда организовать спасение остальных; снять с мели «Святого Петра», отремонтировать его и продолжить плавание в Петропавловск; разобрать корпус пакетбота и из его деталей сделать небольшое судно типа гукера (автором этого варианта был Ваксель).

Железная логика Вакселя и его авторитет обусловили то, что данный проект был принят единогласно. Однако единомыслие это продолжалось недолго. Буквально на следующий день после голосования матрос Овцын начал категорически настаивать на восстановлении пакетбота. Ваксель снова собрал общее собрание, и на нем проект беринговского адъютанта с треском провалился. Последнего, впрочем, это ничуть не обескуражило. Более того, решение общего собрания о строительстве гукера Овцын не подписал, а в докладной записке на имя Вакселя изложил свои соображения. Суть их сводилась к тому, что повреждения «Святого Петра» можно исправить и с мели корабль можно снять. Какими средствами, чьими силами это можно сделать, Овцын не объяснил (если не считать ссылки на помощь всевышнего)[105].

Ваксель был добрый христианин, но ситуацию оценивал без учета возможных милостей небесных сил. Исходил же он из того, что корабль выброшен на мель и имеет подводные пробоины; внутренние помещения заполнены водой и леском; корпус присосало к грунту; рангоут находится в самом плачевном состоянии; якоря и руль потеряны.

Учитывая все эти факторы, можно сказать, что спасение «Святого Петра» было бы очень трудной задачей даже для современной техники, а с той, что располагал Васкель, об этом нечего было и думать.

Неудивительно, что Овцына никто на собрании не поддержал. Однако со временем, когда замысел Вакселя столкнулся с известными трудностями, у Овцына появились единомышленники. Удастся ли построить гукер и спустить его на воду? Что будет, если в процессе строительства или спуска на воду разразится шторм? Не лучше ли все же отремонтировать пакетбот? Разумеется, эти скептицизм и брюзжание не могли не мешать делу. Вот тогда-то Ваксель и проявил необходимую твердость. Он решительно предупредил строптивого матроса о том, что решение было принято большинством и он не остановится перед применением силы в случае неповиновения.

После этого «оппозиция» притихла. Решительность Вакселя сомнений ни у кого не вызывала, а главное, его авторитет у подавляющего большинства подчиненных был непререкаем. Показателен, в частности, тот факт, что решением общего собрания Ваксель был освобожден от всякого труда, кроме руководства.

Итак, началось строительство гукера. Трудностей было много. Прежде всего в составе экспедиции не было судостроителей-профессионалов, а три судовых плотника к тому времени умерли. И неизвестно, удалось ли бы Вакселю реализовать свой проект, если бы не инженерная жилка сибирского казака Саввы Стародубцева. Участвуя в постройке «Святого Петра», он настолько хорошо освоил это дело, что смог возглавить и довести до успешного окончания строительство гукера. На этом небольшом парусно-весельном суденышке, названном также «Святой Петр», и добрались до Камчатки участники экспедиции. «Святого Павла» они там не застали: Чириков к тому времени уже ушел в Охотск. Что же касается его плавания к американским берегам, то оно также проходило при весьма драматических обстоятельствах.

Я уже рассказывал вам о событиях, связанных с потерей 15 членов команды, а следствием их была не только перегрузка оставшихся судовыми работами, но и дефицит пресной воды. Пополнить же ее запасы у алеутов не удалось. Русские моряки на пакетботе и алеуты на своих байдарах, очевидно, не понимали друг друга.

Несмотря на все эти трудности и лишения, Чириков все же привел свой корабль в Петропавловск. На следующий год, сразу после открытия навигации, он вышел в море искать своего флагмана. Где это надо делать, он определил правильно. Однако туманы помешали Чирикову обнаружить Командорские острова.

А далее для моряков и пассажиров «Святого Павла» были зимовка в Петропавловске и переход морем в Охотск. К тому времени Чириков (после смерти Беринга он возглавлял экспедицию) сдал командование Вакселю и отправился с отчетом в Петербург.

В Адмиралтейств-коллегии и в сенате работа, проделанная экспедицией, произвела должное впечатление. Офицеры и часть матросов получили повышение в чинах. Так, например, боцман «Святого Павла» Алексей Иванов стал лейтенантом, Дмитрию Овцыну вернули офицерский шарф, Савва Стародубцев стал сибирским дворянином, а сам Чириков получил чин капитан-командора.

Кроме того, учитывая задолженность перед участниками экспедиции в деле продовольственного снабжения, казна выплатила каждому из них свыше 100 р. — сумму весьма солидную. Для сравнения напомню вам, что лейтенант русского флота получал в то время 180 р. в год, матрос же получал 2 р. с копейками[106].

Рис. 8. Карта маршрутов Камчатских экспедиций 1 — В. Беринга (С. Вакселя); 2 — А. И. Чирикова.

Георг Стеллер, став профессором, продолжил свои научные изыскания в Сибири и на Камчатке. При этом его решительный характер помог ему попасть в неприятную историю: он самовольно отпустил на волю группу арестованных камчадалов. Последовал донос одного из его врагов, и натуралист сам попал под арест. Правда, довольно скоро он вышел на свободу, но тяготы минувшего плавания и суровый климат Сибири подорвали его здоровье. В 1746 г. Георг Стеллер скончался.

Мартин Шпанберг решил, что его служба в Сибири окончилась, и самовольно отправился в Петербург, бросив вверенный ему пост. Однако в столице вместо наград Шпанберга ожидал суд. Самовольное оставление поста, инкриминируемые ему служебные злоупотребления и пр. обусловили то, что судьи признали виселицу достойной мерой наказания. Только вмешательство датского посла спасло его. Виселицу заменили разжалованием в поручики, а спустя некоторое время Мартин Шпанберг был даже восстановлен в звании. Дальнейшая его служба ни ему самому, ни русскому флоту славы не принесла.

Свен Ваксель был произведен в капитаны 2-го ранга и продолжил службу в русском флоте. Сын же его пошел по стопам отца. Командорская зимовка не охладила тяги Лаврентия Вакселя к морю и к службе под андреевским флагом.

А теперь позвольте мне поставить точку. Надеюсь, что рассказ мой пополнил ваши знания о Камчатских экспедициях, об их секретах и участниках.

Однако и на этот раз штурману не удалось закончить свое повествование. Помешала тому реплика Германа Николаевича: «А вам не кажется, Геннадий Васильевич, что о секретах этих экспедиций можно говорить только с иронией? Я, слушая вас, пришел к выводу, что в столицах Европы об итогах экспедиции узнавали чуть позже, чем в Петербурге».

105

Там же. С. 167.

106

Веселаго Ф. Ф. Краткая история русского флота. СПб., 1828.