Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 19



О судьбах киргизского народа в первые пять веков н. э. нет, повидимому, никаких сведений. Совершенно неизвестно, как отразилось на киргизах совершившееся в конце I-го века н. э. падение державы хуннов и переход первенства к народу, известному у китайцев под названием Сянь-би (сяньбийцев до сих пор обыкновенно считали тунгусами; проф. Пельо в лекции, читанной в Ленинграде, назвал их турками, ссылаясь на китайский словарь сяньбийского языка; в печати мне сведений об этом словаре не приходилось встречать). В составленной только в V веке «Истории младших Хань» (25—220) говорится, что сяньбийский государь Таньшихай (умер в 181 году) «на севере остановил динлинов, на западе поразил У-сунь и овладел всеми землями, бывшими под державой хуннов». Слова о борьбе с динлинами заставляют полагать, что Таньшихай владел землей южных соседей динлинов, киргиз. В той же истории динлины иногда упоминаются там, где мы скорее ожидали встретить их южных соседей. Народ У-хуань причислялся китайцами к «восточным варварам» (дун-ку) и некогда был, повидимому, восточным соседом хуннов, в местности к северу от пустыни Гоби; в то же время китайцы говорят, что эта пустыня, куда ухуаньцы приняли преступников, находилась к юго-западу от динлинов и к северо-востоку от усуней; сверх того, говорится об образованных китайцами в начале н. э. военных отрядах, в состав которых входили вместе динлины и ухуаньцы.

После II века динлины больше не упоминаются; нет также сведений о киргизах вплоть до образования в VI-ом веке кочевой империи турок огузов.

Глава II. Киргизы от VI до IX в. в.

В истории династии Тан (Тан-шу), правившей от 618 до 907 года, мы находим о киргизах несравненно более подробные сведения, чем в более ранних китайских исторических сочинениях. Впервые географически точно указывается, где жили киргизы и какие пути соединяли их страну с другими; впервые также сообщаются сведения о физическом типе и языке киргизского народа. Сверх того, эти сведения могут быть дополнены начинающимися в тот же период сведениями арабских географов; наконец, что особенно важно, о киргизах несколько раз упоминается в так называемых «орхонских» надписях — исторических надписях, оставленных, преимущественно на реке Орхоне, господствовавшими тогда в Монголии турками.

Что касается путей к страну киргиз, то китайцы говорят о пути от Селенги до «Черных гор» или гор Тань-мань; Фр. Хирт полагает, что имеются в виду Саянские горы и что те же горы упоминаются в орхонских надписях под названием Кенгю-Тарман или Кенгю-Тарбан. По надписям эти горы были крайним западным пределом турецких владений, причем об этом говорится тотчас после рассказа о подчинении киргиз, по которому киргизы жили за горами Кёгмен. Последнее название Хирт нашел в другом китайском источнике (VIII в.) в транскрипции Кю(Цю)-мань. По его мнению, Кю-мань и Тань-мань, как по-турецки Кёгмен и Кенгю-Тарман — одно и то же, что мало вероятно. Более правдоподобно, что горы Кёгмен были юго-восточной, горы Кенгю-Тарман западной границей области киргиз; в первом случае, вероятно, имеется в виду Саянский хребет, во втором — Алтай; хотя в Тан-шу сказано, что страна киргиз простиралась до гор Тань-мань хотя на юг. Путь к киргизам через горы Кёгмен упоминается и мусульманскими географами, как путь с юга, из области, где теперь Турфан. Между этой областью и горами Кёгмен были еще горы Кемиз арт и Манбек-Лу; после перехода через горы Кёгмен шли еще семь дней до ставки киргизского кагана. Мусульманские географы ничего не говорят о реке, протекавшей через страну киргиз; у китайцев эта река называется Гянь, т. е. Кем (Енисей).

Киргизы, по Тан-шу, «перемешались с динлинами»; в то же время говорится, что они внешностью походили на народ, получивший от китайцев прозвание Бо-ма («пегие лошади» — будто бы за то, что у этого народа были лошади такого цвета). Бо-ма (у Шаванна Pouoma) жили прямо к северу от турок (огузов); надо было бы ожидать: от киргиз, тем более, что дальше сказано, что они постоянно воевали с киргизами; их земля всегда была покрыта снегом и доходила на севере до моря. Черты наружности перечисляются не при описании Бо-ма, но при описании киргиз: «рыжие волосы, румяное лицо и голубые глаза». Такие же черты наружности, так мало соответствующие современному киргизскому типу («красные волосы и белая кожа») приписываются киргизам в рассказе персидского автора XI века Гардизи, заимствованном, повидимому, у писавшего в VIII веке (умер 757 г.) Ибн-Мукаффы; по этим признакам Ибн-Мукаффа считал киргиз родственниками славян. Китайцы говорят еще, что по языку киргизы отличались от Бо-ма; приводится несколько киргизских слов (например, слово ай — месяц), из которых видно, что киргизы уже в то время говорили на одном из наречий турецкого языка. К туркам по языку причисляют киргиз и мусульманские авторы.

Из всего этого, повидимому, можно заключить, что киргизы были отуреченными енисейскими остяками и вели войны со своими родичами, сохранившими свой прежний язык. У енисейских остяков сохранились предания о нападении на них «сверху», т. е. с юга, могущественного народа килики[4]); но, конечно, эти предания могут относиться и к более поздним событиям.



Народ Бо-ма не достиг политического объединения; каждая община имела своего начальника, независимого от других, тогда как во главе киргиз стоял единоличный владетель, носящий в китайской истории титул «ажо». Ни в турецких, ни в других, кроме китайских, источниках этого титула нет; проф. Н.И. Кузьмин думает узнать его в русском документе 1701 года, где упоминается «езерский (езеры — один из киргизских родов) судья Ожо» (ниже Ожо и Оджа). В документе 1700 года встречается имя Ботиажо, причем вторую часть этого имени можно толковать как титул.

Из китайских и некоторых западных (в особенности византийских) источников мы знаем, что в VI веке произошло выступление первого по времени народа, называвшего себя турками; во главе этого народа стояли два брата, которых китайцы называют Ту-мынь и Шэ-де-ми. Братьям удалось подчинить себе все степи и некоторые культурные области от границ Китая до границ Византии и Персии; Ту-мынь остался на востоке. Шэ-дэ-ми ушел на запад, где после него правили его потомки. Ту-мынь умер в 553 году; время смерти Шэ-де-ми китайцами не указывается; Шавани старается доказать, что Шэ-де-ми есть Дильзибул, или Сильзибул византийских источников, умерший в 576 году.

Орхонские надписи только в кратких словах говорят о первых турецких каганах, носивших имена Бумын (можно читать также Буман) и Истеми; среди подчинившихся им народов упоминаются и киргизы. Китайцы говорят только о подчинении киргиз западно-турецкому кагану Ду-лу; происхождение его в точности не установлено; Шаванн полагает, что он был потомком Шэ-дэ-ми (Истеми) в пятом поколении. Ду-лу умер в 653 г., после нескольких неудач и поражений; временем его высшего могущества был 638 г., когда ему подчинились Бо-ма и Ге-гу (у Шаванна Kie-Kou), как здесь названы киргизы. Власть турок распространялась некоторое время, следовательно, не только на киргиз, но и на их северных соседей.

Где проходила северная граница области киргиз и вместе с тем области распространения турецкого языка, точно не указывается: некоторый ответ на этот вопрос дают слова Тан-шу: «все реки (бассейна (Енисея) текут на северо-восток. Минуя Хягас (чаще всего употреблявшаяся при династии Тан транскрипция слова кыргыз), они соединяются и текут на север». Возможно различное толкование этих слов. Если речь идет о повороте Енисея ниже впадения Ангары, около Енисейска, то граница киргизской области приблизительно совпадала бы с нынешней этнографической границей турецких народностей (так называемых «сибирских татар», со времени революции называющих себя хакасами) — с самоедами и тунгусами. Область енисейских остяков начинается теперь гораздо севернее у деревни Анцыферовой, но сохранились воспоминания о том, что прежде они жили гораздо южнее. Если имеется в виду поворот Енисея ниже впадения Кана (что более соответствовало бы определению стран света), то северная граница киргизской области (и распространения турецкого языка) была бы тогда гораздо южнее.

4

В.И. Анучин. Очерк шаманства у енисейских остяков (Сборн. Муз. Антроп. и Этн. при Акад. Наук, II, 2), Спб. 1914, стр.4.