Страница 14 из 19
В русских архивных делах сохранилось дело о приезде в Москву послов Иренака в 1684 г.; там-же находится "калмыцкое письмо" Иренака, в подлиннике и переводе. Есть и другие известия, что киргизы в сношениях с русскими пользовались языком и алфавитом ойратов, хотя сами ойраты часто прибегали к более понятному для русских татарскому языку, иногда даже к персидскому. Русский двор, по исследованию проф. Котвича, только в 1696 г. в первый раз в переписке с ойратами "воспользовался для ответа калмыцким языком вместо татарского". Письменности на своем языке у киргиз в то время, очевидно, не было.
Осенью 1703 г. до русских дошло известие, что "приехали 2.500 калмыков в киргизскую землицу и киргиз к себе загнали всех и ныне в киргизской землице киргиз никого нет". Это известие было сначала встречено с недоверием, но потом подтвердилось. Вследствие этого не только ученые XIX в., как В.В. Радлов, но и ученые XVIII в., как Г.Ф. Миллер, полагали, что ушли все или почти все киргизы, и на их место, в связи с совершившимся тогда занятием края русскими, пришло новое население. По мнению Миллера, киргизы тогда "совсем из Сибири убрались". Другие, в том числе проф. Козьмин, полагали и полагают, что была уведена только часть народа и даже из этой части многие потом вернулись, так что состав населения и теперь остался тот же, как был в XVII в. По мнению проф. Козьмина, нынешние жители бывшей киргизской земли — "минусинские татары", как их называли русские, или "хакасы", как они решили называть себя после революции, должны быть признаны "аутохтонами — конечно, в том относительном смысле, который. может быть усвоен этому термину в свете современного знания".
Во всяком случае, прекратилось существование енисейских киргиз, как народа, и далее местные предания объясняют этот факт физическим исчезновением значительной части киргиз. Среди сагайского рода кыргыз, т. е., несомненно, среди потомков оставшейся на Енисее части киргизского народа, Радлов слышал легенду, по которой киргизами был истреблен посланный в их землю для сбора дани ойратами отряд в 300 человек вместе с его начальником. Когда от этого отряда в течение года не было никаких известий, хун-тайджи послал отряд в 1.000 человек из казак-бурутов (бурутами ойраты называли киргиз; "казак бурутами", т. е. казак-киргизами ойраты и по их примеру русские назвали казаков); их предводитель, не добившись от киргиз, кто виновен в истреблении ойратского отряда, увел с собой к хун-тайджи весь народ; осталось только несколько человек, успевших заблаговременно скрыться. Другая легенда, также переданная Радловым, приписывает увод киргиз известному борцу за свободу калмыцкого народа Амурсане (1750-х г.), спасшемуся в 1757 г. в русские пределы и умершему в том же году от оспы в Тобольске; конечно, эта легенда несогласна с действительностью. По словам Валиханова, в Омске, в архиве областного правления сибирских киргиз, есть документ, где говорится о прибытии в Усть-Каменогорск летом 1740 г. 12 человек "киргиз-калмыков" с женами и детьми; по их словам, киргиз, в числе 3.000 дымов по мнению Козьмина 2.500; в документе: "полутысячи с три") увели "тому назад лет 50 или более" три калмыцких зайсана, Духар, Сандык и Чинбинь, (по другому показанию: Зукар, Сандык и Бенбень; по документу, на который ссылается Козьмин: Чинбиль) во главе отряда в 500 человек, увели "насильно, но без бою". Местное население приписывает киргизам могилы на Абакане, при чем существует легенда, что здесь воинственные киргизы сражались со своими врагами и хоронили убитых в сражениях. При исследовании могил Радлов убедился, что эта легенда не передает действительности; в могилах иногда находили скелеты женщин и детей, что было-бы невозможно, если бы могилы были вырыты на поле битвы для погребения павших воинов; нет и никаких других указаний на боевую обстановку. Одни из новейших исследователей, ученик Радлова С.Д. Майнагашев (впоследствии павший жертвой гражданской войны), нашел род кыргыз среди качинцев на нижнем течении Абакана и приводит стихи, свидетельствующие, по его мнению, о прежнем значительном распространении киргизского племени: "В сорока славных котловинах есть ли котловина, где бы не лежали кости киргиза? В сорока березах, растущих на хребте, есть ли береза, которой бы не коснулся топор киргиза?". В этих стихах ясно чувствуется, что они внушены печалью о гибели когда то сильного народа.
Глава VII. Тянь-шаньские киргизы в XVIII и XIX веках.
Нет точных сведений о том, где потом жили уведенные ойратами с Енисея киргизы. По словам "киргиз-калмыков", "прибывших в 1746 г. в Устькаменогорск, их "послали в Ургу", где они платили дань царствовавшему в то время (1727—1715) хун-тайчжи Галдан-Церену. Под "Ургой" понимали ставку хун-тайчжи около Или. Уведенные с Енисея киргизы, таким образом, находились довольно близко от своих тянь-шаньских родственников, но нет известий, чтобы те об этом знали и чтобы вообще какие-нибудь киргизы пришли в то время с Енисея в горы Тянь-Шань.
Много известий об ойратской державе и об отношениях между ней и киргизами собрано в рассказе кап. Унковского о его посольстве к ойратам в 1722-24 гг. и в предисловии, примечаниях и приложениях издателя этого рассказа, проф. И.И. Веселовского (СПБ. 1887; Зап. Русск. Геогр. Общ. по отд. этнографии, т. X,. вып. 2), также в приложенном издателем к своей книге письме проф. Позднеева. Пользование этим и другим материалом несколько затрудняется начинающейся в XVIII в. неясностью терминологии; киргизами, кроме того народа, которому это название принадлежало в действительности, стали называть и казаков. Судя по ссылке Миллера, эта ошибка в русской литературе впервые была сделана в С.-Петербургских Ведомостях за 1734 г.; но уже в сообщении о переговорах ойратского посла Борокургана с канцлером графом Головкиным в сентябре 1721 г. в переводе ответов посла встречается термин киргиз-казаки. В рассказе Унковского о своем посольстве несколько раз говорится о "казаках" и "Казачьей орде", без прибавления слова "киргиз"; но в то же время казаки иногда называются киргизами; так в рассказе о боях между ойратами и русскими на Иртыше в 1716 г. говорится, что "киргизов и теленгутов контайша (хун-тайджи) на себя забрал, чтобы от него не ушли". Во время переговоров с Унковским в августе 1723 г. хун-тайчжи Цеван-Рабтан жаловался, что "наши люди киргизы, которые жили на Оби реке, ныне оттуда выгнаны и обижены от кузнецких и красноярских".
Если и здесь говорится о казаках, то кочевьями казаков заполнялось все пространство между кочевьями тянь-шаньских и енисейских киргиз, чем, может быть, объясняется ошибка, сделанная, сначала, повидимому, ойратами, потом русскими распространение на казаков названия киргизы (или, у ойратов, "буруты").
Настоящих, тянь-шаньских киргиз Унковский, по примеру ойратов, называет бурутами. Ему сказали, что буруты "около озера Тускел кочуют"; так в журнале Унковского и на приложенной к журналу карте называется Иссык-Куль. Современный Унковскому хун-тайджи Цеван Рабтан (вступивший на престол в последние годы XVII века) "народом, именуемым бурутами, завладел, которые кочуют около озера, именуемого Тускель, и с казачьею ордою граничат". Бурутов считалось около 5.000 кибиток, и они могли выставить около 3.000 "войска доброго". На карте буруты помещены в местности к западу от Иссык-Куля; сам Унковский был только в местности к востоку от озера, около речек Тюн и Джаргалан, и там бурутов, судя по его молчанию, не видел. На так называемой карте Рената (в действительности калмыцкой карте, вывезенной Ренатом в 1733 г. буруты отмечены только в Фергане, к югу от Сырдарьи; возможно, что киргизы были вытеснены из Тянь-Шаня ойратами и вернулись туда только после разрушения ойратской державы китайцами в 1758 г. Повидимому, только это движение, т. е. обратное переселение из Ферганы в Тянь-шань, сохранилось в памяти киргизского народа, считающего своей родиной Фергану и ничего не знающего о своих прежних переселениях.