Страница 4 из 49
2 В халатах, тюбетейках приехал Восток, дело — не потеха, здравствуй, Мосторг! Мертвые Морозовы сюда не придут, а Продасиликат и Хлебопродукт. Не ради наживы да корысти, а ради — стране чтоб легко расти! Сеялки, веялки, плуги, лемеха, у баяна тульского тугие меха. Тракторная музыка, ах, как хороша, у завода русского чудо-душа! Песня моя, как расписка твоя, лети, зазвеня да посвистывая. Старое, темное сотри в порошок, стало чтоб легко нам да жить хорошо!
Александр III
Шлагбаум. Пост. Санкт-Петербург. — Ваше императорское величество, лошади поданы! — В ответ — бурк… (С холопами болтать не приличествует!) Лошадь на жар. Пара шпор — звяк! (Убрать подозрительного субъекта!) Запахнута шинель. Пара, шпарь шибко по шири Невского прошпекта! Под конвоем мраморных колоннад — Российская империя. Суд-Сенат. Эй, поберегись! Шапки наперебой. Едет августейший городовой. А что если спросит: — Пропишан пашпорт? Нет? В учашток! — хлюпнет бородой. Цокают копыта, звякает пара шпор, едет августейший городовой. Александр III по Невскому цокал, стражники с шашками вдоль и поперек. И вдруг перед вокзалом лошадь на цоколь встала, уперлась — и ни шагу вперед. Век ему стоять и не сдвинуться с места, — бронзовое сердце жжет, говорят, вывеска напротив какого-то треста и новое прозвище — Ленин-град.Тамбов
1 Усатые, мундирные, вращая крупы жирные, въезжают уланы в какой-нибудь Тамбов. Глядят глаза лорнетные на клапаны кларнетные, и медный кишечник вывалил тромбон. Из-за кастрюль и чайников медлительных начальников кокарды кухарки увидят с этажей. У булочных, у будочек закинут нити удочек, — письмовник и сонник прочитаны уже. «В кофточке оранжевой я приду на рандевой, с бравым уланом пойду на променад. Ты меня лишь вызови, — выйду, стану визави, но так, чтоб хозяйка не взнала про меня». И скинет белый фартучек, на стенке веер карточек, и пудра «Леда» — на шкафчике ночном. Он снимет шашку вескую, окошко — занавескою… Мы же песню новую начнем! 2 Гремят возы обозные, проходят шапки звездные, и топот копытный трогает панель. Идем с тугими нервами, работой и маневрами покажем, покажем защитную шинель. Не с шашнями, а с шашками, с потными рубашками едем по этим тамбовским мостовым. Не вертимся пижонами с чиновничьими женами, — обходим дозоры и на часах стоим. Вымерли усатые, позеленели статуи, а степи качают султанов ковыли. Гордимся Первой Конною и с выправкой спокойною внимаем зарубежному бряцанию вдали!..Легенда
После битвы на Згло — месяц побагрел. Мертвецы без голов спали на бугре. — Ой, Петро, ой, Хома, головы нема! Ой, Вакула Русачук, где мой русый чуб? Ой, боюсь я, боюсь — срежут сивый ус, будут водку пить, ей-ей, из башки моей! — Чи вставать, чи лежать, батько атаман? Чи лежать, чи бежать к жинкам, по домам? …Подняло, повело по полю туман… — Подымайся, Павло! — гаркнул атаман. — Подымайсь, шантрапа В поле ни беса! Подбирай черепа, целься в небеса! В небесах широко тучи свист разнес. Сколько было черепов, столько стало звезд. Гололоба, глупа, добела бледна — атаманья голова поплыла — луна… Хлопцам спать, звездам тлеть, ну, а мне как быть? Брагу пить, песни петь, девушек любить!