Страница 58 из 97
— Это сделал Гален?
Баррич пожал плечами — жест, весьма для него необычный.
— Его лошади не было в конюшне в ту ночь, это я знаю. А его руки были в синяках, и у него были царапины на лице и шее. Но не те царапины, которые могла бы нанести женщина, мальчик. Следы когтей, как будто бы на него напал ястреб.
— И ты ничего не сказал? — усомнился я.
Он горько и отрывисто засмеялся:
— Кое-кто другой высказался еще до меня. Галена обвинил двоюродный брат той девушки, который работал здесь, в конюшне. Он не стал ничего отрицать. Они пошли к Камням-Свидетелям и дрались друг с другом, ища правосудия Эля, который всегда присутствует там. Судом выше королевского решаются там споры, и никто не может возразить против его решения. Мальчик умер. Все сказали, что это правосудие Эля и что мальчик солгал. Один человек сообщил об этом Галену. А тот ответил, что правосудие Эля заключалось в том, что девочка умерла, прежде чем родила, и ее двоюродный брат тоже.
Баррич замолчал.
Меня мутило от его рассказа, и холодный страх сковал меня. Вопрос, однажды разрешенный у Камней-Свидетелей, не может быть поднятым вновь. Это больше чем закон, это воля самих богов. Так что меня будет учить человек-убийца, который попытается убить и меня, если заподозрит, что я владею Даром.
— Да, — сказал Баррич. — Ох, Фитц, сынок, будь осторожным, будь мудрым. — Мгновение я чувствовал потрясение, потому что это звучало так, как если бы он боялся за меня. Но потом он добавил: — Не позорь меня. Не позорь отца. Не дай Галену повода сказать, что я позволил сыну моего принца вырасти полузверем. Покажи ему, что в тебе течет истинная кровь Чивэла.
— Попробую, — пробормотал я.
Той ночью я лег в постель разбитым и испуганным.
Сад Королевы был расположен отнюдь не поблизости от Женского сада, Кухонного сада или какого-нибудь другого сада в Оленьем замке. Он был на самом верху круглой башни. С тех сторон, которые выходили на море, стены были высокими, но к югу и к западу они были гораздо ниже, и вдоль стен стояли скамьи. Камень ловил солнечное тепло и предохранял от соленого ветра с моря. Воздух там был неподвижным, почти как если бы кто-то прижал руки к моим ушам. Тем не менее этот выращенный на камнях сад выглядел странно запущенным. В нем были каменные бассейны — может быть, купальни для птиц, а может, они некогда были своеобразными клумбами водных растений — и различные кадки и горшки с землей вперемежку со статуями. Вероятно, некогда там пышно цвели растения. Теперь от них осталось только несколько сухих стеблей, землю покрыл мох. Засохшие побеги плюща ползли по полусгнившей решетке. Это наполнило мое сердце застарелой тоской, промозглой, как первое дыхание наступающей зимы, которое уже чувствовалось в воздухе. «Лучше бы это место отдали в распоряжение Пейшенс, — подумал я. — Она бы снова вдохнула в него жизнь».
Я пришел первым. Вскоре появился Август. У него была коренастая фигура Верити, подобно тому как я получил в наследство высокий рост Чивэла, и темные волосы, присущие всем Видящим. Как всегда, он вел себя сдержанно, но вежливо. Он удостоил меня кивком, а потом прошел мимо, разглядывая скульптуры.
Остальные появились вскоре после него. Я был удивлен, что нас так много — больше дюжины. Кроме Августа, сына сестры короля, никто не мог похвалиться таким количеством крови Видящих, как я. Тут были двоюродные и троюродные братья и сестры как младше, так и старше меня. Август был, вероятно, самым младшим, на два года младше меня, а Сирен, девушка, которой было уже значительно больше двадцати, самой старшей. Среди учеников не чувствовалось обычного оживления: несколько человек тихо разговаривали, но большинство прогуливалось по саду, заглядывая в пустые бадьи и рассматривая статуи.
И тогда пришел Гален.
Он с грохотом захлопнул за собой дверь на лестницу. Некоторые вздрогнули. Он стоял, рассматривая нас, мы, в свою очередь, молча смотрели на него.
Мужская худоба бывает разной. Некоторые, вроде Чейда, кажется, так заняты, что либо забывают поесть, либо сжигают все съеденное в пламени страстной очарованности жизнью. Но есть другие, которые идут по миру, как мертвецы, с провалившимися щеками и выпирающими костями. Чувствуется, что они так недовольны всем окружающим, что ненавидят каждый кусок, который принимают в себя. Я готов был поклясться, что Гален никогда не получал удовольствия ни от одного куска пищи.
Его одежда озадачила меня. Это был пышный богатый камзол с отороченным мехом воротником. Янтарные бусы висели у него на груди такими плотными рядами, что могли бы отразить удар меча. Но богатая ткань так тесно облегала его, что, казалось, у портного не хватило материала, чтобы закончить костюм. В то время как широкие рукава с яркой тканью в прорезях были признаком богатства, рубашка обтягивала его торс туго, как шкура кошки. Сапоги были высокими и доходили до икр, на поясе висел маленький арапник, как будто Гален только что скакал верхом. Одежда его выглядела неудобной и в сочетании с худобой производила впечатление, будто жадность не дает ему хорошо есть и одеваться.
Его светлые глаза недовольно оглядели Сад Королевы. Он осмотрел собравшихся и сразу перестал обращать на нас внимание, как будто мы были неодушевленными предметами. Потом Гален со свистом выдохнул через нос, словно при виде тяжелой и неприятной работы.
— Расчистите место, — приказал он нам. — Отодвиньте все это барахло в сторону. Сложите там, у стены. Быстрее. Я не буду возиться с лентяями.
Итак, последние остатки сада были уничтожены. Горшки и бадьи, составлявшие контуры маленьких дорожек и беседок, были сметены в сторону. Горшки мы сдвинули в угол, красивые маленькие скульптуры беспорядочно навалили сверху. Гален только раз обратился ко мне.
— Быстрее, ублюдок, — приказал он, когда я возился с тяжелым горшком, и стегнул меня арапником.
Это был не удар, скорее шлепок, но он казался таким обдуманным, что я прервал работу и посмотрел на Галена.
— Ты что, не слышал? — спросил он.
Я кивнул и снова начал двигать горшок. Краем глаза я видел странное удовлетворение на лице мастера Силы. Я чувствовал, что удар был испытанием, но не знал точно, прошел я его или провалил.
Сад Королевы превратился в пустое пространство, и только зеленые полоски мха и старые потеки грязи напоминали об уничтоженном саде. Гален приказал нам встать в две шеренги. Он построил нас по возрасту и росту, а потом разделил по полу, поставив девочек за мальчиками и с правой стороны.
— Я не потерплю никакой болтовни и вызывающего поведения. Вы здесь для того, чтобы учиться, а не прохлаждаться, — предупредил он нас.
Потом он заставил нас разойтись, велев всем вытянуть руки в разные стороны, чтобы убедиться, что мы не можем коснуться друг друга даже кончиками пальцев. Я предположил, что последуют физические упражнения, но вместо этого он приказал нам стоять смирно, вытянув руки по швам, и слушать его. И так, пока мы стояли на холодной башне, он начал читать нам лекцию.
— Семнадцать лет я был мастером Силы этого замка. Прежде я давал уроки маленьким группам и в полной тайне. Те, кто не оправдывал ожиданий, тихо отстранялись. В то время Шесть Герцогств не нуждались в том, чтобы обучать Силе больше горстки людей. Я тренировал только самых талантливых, не тратя времени на тех, кто не имел способностей или не умел себя вести. За последние пятнадцать лет я никого не посвятил в искусство владения Силой. Но пришло страшное время, — говорил он. — Островитяне опустошают наши берега и «перековывают» людей. Король Шрюд и принц Верити направляют Силу на нашу защиту. Тяжки их усилия, и велики их удачи, хотя простые люди даже не догадываются о том, что они делают. Заверяю вас, что против тех умов, которые прошли через мое обучение, у островитян очень мало шансов. Пираты могут одержать несколько незначительных побед, если нападут на неподготовленные деревни, но силы, созданные мною, всегда будут превосходить их.
Светлые глаза Галена горели, он воздел руки к небесам. Долгое время он молчал, глядя вверх и вытянув руки над головой, как будто стаскивал вниз Силу самого неба. Потом он медленно опустил руки.