Берега смерти

— Да. Мне казалось, если я найду его и предупрежу, чтобы он такого больше не делал, этого будет достаточно, и он оставит меня в покое.

— Ты упомянул, что его реакции невероятно быстры. Такое описание практически ни к кому не подходит. Я тебе сказать ничего не могу, Кловис. Возможно, он из сумеречной зоны, но в наших архивах перечислены все уцелевшие, и он среди них не значится.

Марка кивнул.

— Все равно спасибо, Тарн.

Йолуф пожевал нижнюю губу:

— Погоди минутку, Кловис. Есть еще один шанс.

— Это не так уж и важно…

— Нет, я все-таки хочу убедиться до конца. — Тарн повернулся к одному из пультов и принялся нажимать клавиши. — Знаешь, что нам надо? Паспортную систему, как в старину. К черту свободу личности! Ну как я могу руководить информационным центром без какой-либо приличной системы контроля?

Марка улыбнулся и сел в кресло напротив Йолуфа.

— Бедный ты, бедный бюрократ.

— Наше общество не стало бы идеальным без помощи бюрократов, Кловис, — шутливо погрозил пальцем Йолуф. — Именно слуги общества помогли превратить государство из тоталитарного в истинно демократическое. Ты недооцениваешь бюрократическую систему. Можешь по-прежнему считать, что решение администрации о самороспуске было хорошей идеей, — я же так не думаю.

— Это все произошло само собой, — добродушно отозвался Марка. — У нас не осталось будущего, и мы предложили любому желающему оставить свой пост. Большинство по-прежнему еще работает. Вот ты, например.

— Это не одно и то же, Кловис. Где же так гладко крутившаяся еще вчера административная машина? Распалась на части! На части без связей и без работающего мотора. Если б машина работала по-прежнему гладко, ты думаешь, долго бы пришлось отыскивать твоего таинственного приятеля?

— Положим, нет, — признал Марка, наблюдая за Йолуфом, склонившимся над пультом. — Ты считаешь, что надо бы сформировать чрезвычайный комитет?

— Я не принимаю решений такого порядка. Это твоя обязанность. Мне ведь даже невооруженным глазом видно, как распадается наша цивилизация день за днем. Нам нужно более твердое правительство, а не его полное отсутствие.

— Ну, ты действительно начинаешь повторять лозунги старых времен. Что хорошего может принести более твердое правительство?

— Но ты же сам использовал слово «чрезвычайный», Кловис? Чем комитет лучше? Ах да, вот и Марс…

На одном из экранов замигал огонек. Вскоре на нем появилось лицо. Цвета были не настроены, и лицо человека казалось грязно-зеленым.

Йолуф показал на экран:

— Вот тебе другой пример, видишь, какой цвет. Мы не можем найти механика, который бы починил аппаратуру. С такой скоростью уже через несколько месяцев воцарится хаос. Когда начинают разрушаться коммуникации — это признак начала конца. Мы будем мертвы быстрее, чем нам кажется.

Прогудел сигнал, и Йолуф щелкнул тумблером.

— Да, слушаю.

Человек на экране уже говорил:

— …никакой информации в отношении человека по имени мистер Тейк. Ни один звездолет не регистрировал пассажира с таким именем. Мы, правда, проверяли не везде, некоторые из старых шахтных разработок достаточно глубоки, чтобы спрятать небольшой звездолет…

Йолуф выдохнул с досадой:

— Продолжайте собирать информацию, — и прервал контакт. Он покачал головой. — Еще год назад я был почти вездесущим, насколько это касалось общественной стороны деятельности людей. А теперь кругом одни загадки. Нас спрашивали о твоем местонахождении, и половину времени мы тратили на то, что теряли тебя из виду. Нас продолжают спрашивать об Аллодии, а мы не в состоянии его найти. А теперь этот Тейк. Ты видишь перед собой конченного человека, Кловис. Человека, который перешел от всезнания к полному неведенью. И все это произошло за какие-то двенадцать месяцев. Нет, я просто схожу с ума.

— Не так ли со всеми нами? — улыбнулся Марка. — А что случилось с Аллодием?

— Я ж тебе сказал, мы не знаем. Мы нашли только его скутер. В сумеречной зоне, сектор 119.

— Знаю, возле моря, не так ли?

— Да, Южноамериканский континент.

— Ты считаешь, он покончил с собой? — Марка был почти уверен сейчас, что именно это и случилось с великим артистом. Уже было два-три случая самоубийств, как раз среди служителей Мельпомены.

— Мне так кажется, — отозвался Йолуф. — Но не все так думают. Я пытаюсь искать, используя все средства, находящиеся в моем распоряжении, а надо заметить, это не так уж много в наши дни…

— Ладно, ладно, — сказал Марка, поднимаясь. — Делай все, что в твоих силах.

Йолуф пожал плечами:

— Какой смысл?

— Никакого, пожалуй, но если услышишь что-нибудь о Тейке, сообщи мне, ладно?

— Если буду знать, где ты находишься, — с горечью отозвался Йолуф, отворачиваясь к своим приборам.

На пути к Нарво Велюзи Марка издалека заметил столб дыма. Он пересекал огромную травянистую равнину, покрывавшую регион, известный когда-то, как Северная Франция. Легкий ветерок шелестел в траве. Несколько белых облачков плыли в бездонном голубом небе вокруг скутера. Как всегда, солнце неподвижно висело над головой. Здесь оно находилось в положении четырех часов дня.

Дым валил густыми черными клубами. Это было нечто необычайное. Из любопытства Кловис направился туда. Вскоре он увидел, что горело здание, обыкновенный дом, точнее говоря, горело не само здание, а его содержимое. Марка спикировал, ожидая, что, может быть, придется оказать помощь. С другой стороны здания он увидел горстку людей, молча взиравших на пожар. Их было человек восемь, все одеты в темные хламиды, подобно древним монахам. Головы обриты, лица скрыты за масками из темной материи.

Сомнений почти не было, дом был подожжен намеренно.

Маски повернулись к Марка. Он перегнулся через борт скутера и крикнул:

— Что-нибудь случилось? Нужна ли помощь?

Один из них прокричал в ответ:

— Ты можешь помочь очистить Вселенную от зла, лишь присоединившись к нам, брат.

Марка был изумлен, слово «зло» было архаическим термином, редко употребляемым в последние столетия.

— А что же вы делаете?

— Мы избавляем мир от творений человечества, — отозвался другой.

— Кто вы? — Марка с трудом верилось, что эти люди живут на дневной стороне Земли. В свое время можно было найти в сумеречной зоне массу странных культов, но это было понятно. В конце концов, секты распадались по мере того, как обитатели сумеречной зоны уходили в себя.

— Мы — виновные! — прокричал кто-то еще.

Содрогнувшись, Марка бросил свой гравискутер вверх и понесся прочь. Только раз он оглянулся на дым. Ему показалось, что это первый сигнальный огонь наступающего апокалипсиса, по поводу которого он недавно шутил.

Кловис знал, что если вовремя не пресечь безумные настроения, этот пожар станет одним из многих. Его собственная жизнь в сумеречной зоне дала ему знание темных сторон человеческой натуры, но он, право, не ожидал встретиться с чем-то подобным в залитом солнцем мире.

Как можно остановить распространение этого культа? Современным людям не было известно никаких методов — вот уже столетия общество жило без насилия. Предпринять попытку сформировать более твердое правительство, как полушутливо предложил Йолуф, было бы шагом назад, да и просто немыслимо для людей, воспитанных в уважении свободы личности. Однако назревала ситуация, которую могло бы решить только общество, организованное по старым принципам.

«Сомнения нет, — подумал он, пролетая над лесами вдоль Рейна. — Нарво прав. Страх порождает страх, а насилие рождает ответное насилие.»

С трудом справившись с охватившим его отчаянием, он приземлился на крышу дома своего старого друга.

Никто больше, чем он, не мог оценить общественного и природного рая дневной стороны Земли. Никто так не ценил это общество и не понимал, насколько оно идеально.

Теперь, казалось, мир, который он любил, был обречен умереть в агонии. Страх снова вернулся в людские души, а с ним и древние ужасы, древние отклонения в психике, суеверия, религиозные извращения. Все это было ему знакомо. Он читал об этом в учебниках, он знал, насколько трудно рассудку справиться со страхом. Он знал, что очень быстро культ подобного рода способен преумножиться и овладеть умами, а потом распасться и превратиться в несколько конфликтующих сект. И общество, не способное преодолеть распространение этой заразы, было, очевидно, легко уязвимым.