Страница 11 из 42
Слава достал из пачки еще одну сигарету и замолчал.
— Но больше всего мне жаль коммунальщиков, — снова начал он. — Я как-нибудь это переживу, а вот они уже мысленно были в тех отдельных квартирах, которые мы вместе с ними выбрали и некоторые уже присматривали мебель. А теперь расселение откладывается на неопределенный срок, к тому же та бабушка, уговорить которую мне стоило больших трудов, сказала, что больше ни за что не согласится пройти через эти круги ада и лучше умрет в своей комнате, чем куда-нибудь еще поедет.
— Да, в этих вопросах больше всего жаль людей, — согласилась Тамара. — Мы теряем только деньги, а они — надежду получить отдельное жилье. Теперь-то я знаю, что значит жить в коммуналке.
— Я, вообще, не знаю, как ты могла переехать в коммуналку и перетащить туда детей из своей трехкомнатной квартиры. Я бы нашла другой выход, — передернула плечиками Лада.
— У нас с тобой разные взгляды на жизнь, — спокойно ответила Тамара. — То, что для тебя выход, для меня смерти подобно.
— Что ты имеешь в виду? — вскипела Лада.
— Прекратите, пожалуйста, — прервал их Слава. — Можно хотя бы сегодня обойтись без ссор? Давайте лучше решим, куда пойдем. Я предлагаю ко мне домой.
— Давай, — сразу согласилась я. Мне было интересно посмотреть, как он живет.
— Не люблю бытовое пьянство, — сморщилась Лада, но, заметив его огорченный взгляд, взяла Славу под руку. — Не обижайся, я пошутила. Поехали, конечно.
— Я расселю еще одну коммуналку и приглашу вас всех в хороший ресторан, — сказал он и вымученно улыбнулся Ладе, но потом тень пробежала по его лицу, и он спросил: — А знаете, как его убили?
— Как? — спросила я.
— Вечером после работы он смотрел телевизор у себя в квартире, жена с детьми, к счастью, были на даче. Это был кто-то из его знакомых, потому что он спокойно открыл дверь, не подумав ничего плохого. А убийца пришел за деньгами, он как-то узнал, что Иван Петрович собирается покупать квартиру. Он привязал его и долго пытал, пытаясь выяснить, где тот хранит деньги.
— И выяснил? — спросила Лада.
— Нет, Иван Петрович скончался, эта сволочь перестарался с пытками. Не знал, что у него недавно был инфаркт.
— Какой кошмар! — сказала Тамара. — Бедная жена и дети.
— Хорошо, что у нее хотя бы деньги остались, — сказала Лада, и мы все посмотрели на нее укоризненно.
— А что вы так на меня смотрите? — оправдывалась она. — Было бы гораздо хуже, если бы эта избалованная дамочка, которая не работает, а живет за счет мужа, осталась бы с тремя спиногрызами на руках и еще без денег.
— В этом, конечно, нет ничего хорошего, просто ты всегда думаешь о деньгах, лично я думала о том, каково ей остаться без любимого человека, — сказала Тамара.
— Любовь, опять любовь, — проворчала Лада, — Откуда ты знаешь, любила она его или жила с ним, потому что он был богатым?
— Да хватит вам, — беззлобно сказала я. — Какая уже теперь разница?
Глава 13
Я с большим интересом ходила по Славиной квартире и чувствовала себя, как будто уже была здесь, что было полностью исключено. Он жил рядом с метро Перово, в хрущевской, белой панельной пятиэтажке на улице 3-я Владимирская, на втором этаже. Маленькая двухкомнатная квартирка с еще советским ремонтом, заставленная той мебелью, которая в восьмидесятые годы стояла почти в каждой квартире и симпатичным балкончиком, выходящим в тихий, зеленый двор. На таком балкончике хорошо сидеть в плетеном кресле с чашечкой кофе и читать что-нибудь умное. Мне были знакомы и старенькие обои в цветочек в его девятиметровой комнате и большой письменный стол. Мое внимание привлекла фотография на столе. На ней он держал на руках маленькую девочку в красном платье, с такими же, как у него, большими черными глазами.
— Это Машенька? — спросила я.
— Да, это моя красавица, — грустно отозвался он. — Так скучаю без нее, даже по ночам снится.
— Зачем же тогда разводился? — спросила Лада, а я показала ей кулак, чтобы она не начинала свою теорию о том, что мужчины, которые на самом деле любят детей, никогда не уйдут от жены, что бы она не вытворяла и как бы плохо они не жили. Я была с ней согласна, хотя бывают разные обстоятельства, но сегодня мне не хотелось, чтобы она еще больше расстраивала Славу, он и так был весь какой-то поникший.
Лада показала мне язык и ушла на кухню, а я села за его стол и представила, как он сидит здесь один за этим стареньким столом, за которым когда-то делал уроки и скучает по своим самолетам.
Наш горе-праздник продолжался до утра и прерывался бесконечными звонками обезумевшей от горя клиентки, которая почему-то советовалась со Славой во всем, что касалось похорон. Она не знала, как заказать автобус и где находится бюро ритуальных услуг, а потом она стала советоваться с ним, где лучше устроить поминки в кафе или дома. Надо отдать должное Славе, он был достаточно терпелив с ней и даже пообещал завтра с ней съездить на кладбище.
— Ты сумасшедший! Очень тебе это надо. Выключи телефон и давай лучше выпьем, — возмутилась Лада после ее пятого звонка. — Ты не обязан помогать ей решать ее проблемы! Или ты думаешь, что она купит квартиру? — вдруг спросила она, хитро прищурившись.
— Лада, Лада, — он обнял ее за плечи. — Ну почему же вы, женщины, такие жестокие? Иногда нужно просто помогать, мы же все люди. Один раз поможешь ты, в другой раз — помогут тебе. Она несчастная женщина, и у нее никого нет рядом, ни родителей, ни друзей, а муж лежит в соседней комнате, в гробу, а в другой комнате спят трое малышей.
Мы все замолчали и, выпив еще по рюмке, стали собираться по домам. Вдруг я обратила внимание на гору грязной посуды в раковине и предложила ее помыть. Конечно, это был просто повод, но мне не хотелось оставлять Славу одного. Проводив ребят, я пошла на кухню, а Славу отправила спать, после всего пережитого он еле держался на ногах. Перемывая тарелки, я так задумалась, что не услышала щелчка отворяемой двери и чуть не выронила бокал, когда увидела внезапно возникшую передо мной маленького роста женщину с кудрявыми, как у Славы, волосами.
— Не пугайся, я Ирина Сергеевна, Славина мама.
— Наташа, — представилась я и совершенно смутилась. — У Славы развалилась сделка, и мы пришли посидеть с ним, — неожиданно мой взгляд упал на гору пустых бутылок, оставшихся после нашей гулянки.
Мама поймала мой взгляд и улыбнулась, улыбка у нее была добрая, такая же, как у сына, и лучики морщинок у глаз делали ее особенно солнечной.
— Не оправдывайся, я все понимаю. Еще помню, как сама была молодой, у нас тоже была хорошая компания. А что же ты одна убираешься?
Я пожала плечами, не зная как объяснить ей мой не совсем даже мне понятный порыв помочь ее сыну.
— Наташа, а давай выпьем кофе, если ты не торопишься, — предложила она.
— Вы ничего не подумайте, я только мыла посуду, — зачем-то начала оправдываться я.
Не знаю почему, но мне бы не хотелось, чтобы она думала, что мы с ним здесь чем-нибудь занимались.
— А я и не думаю, — спокойно сказала Славина мама. — И это здорово, что ты перемыла эту гору посуды. Давай выпьем кофе? Ты же можешь составить мне компанию ненадолго?
Я кивнула и поставила чайник, а она ушла переодеться и принять душ. Появилась она в длинном восточном халате, который делал ее крошечной и домашней. К тому времени я уже успела соорудить ей легкий завтрак из остатков нашего пиршества и сварить настоящий турецкий кофе. Она вдохнула запах кофе своим маленьким носиком и счастливо зажмурилась.
— Какой запах! Я просто жить не могу без кофе и не откажусь от него ни за что, несмотря на давление. А ты хозяйственная девушка, не то, что эта его фифа. Как ее там, Лада?
— Вы ее видели? — удивилась я.
— Конечно, видела, — она сделала глоток кофе и испытывающее посмотрела на меня. — А ты не знала, что они встречаются? Она же твоя подруга, кажется?
Я поставила чашку на стол и опустила взгляд. «Какая же я была дура, что сама этого не заметила», — подумала я.