Страница 4 из 16
Его снова протащили по мокрой траве и прислонили к чему-то твердому и крепкому. К дереву. Перед ним снова появился планшет с чистой страницей.
— Пишите, Карл. Прощальную записку.
— Прощальную? Кому?
— Кому? Ну же, доктор! Чему вас учили в школе? Кому!
— Никакую записку я писать не стану! — с вызовом ответил доктор.
Незнакомец отошел. Карл напрягся, отчаянно пытаясь высвободиться и помогая себе свободной правой рукой. Но незнакомец быстро вернулся, неся что-то большое и темное. Снова плеснулась жидкость, и уже в следующее мгновение эта жидкость вылилась на него и потекла по плечам, спине, груди. В нос опять ударил характерный запах бензина. Доктор задергался. Бензин лился на голову, на лицо, щипал глаза. В свете фонарика появилась рука в перчатке с дешевой пластмассовой зажигалкой.
— Будьте паинькой, или хотите, чтобы я воспользовался этой штукой?
Его захлестнула волна ужаса.
— Послушайте… пожалуйста… Я не знаю, кто вы и чего хотите. Но мы ведь можем все обсудить? Только скажите, что вам нужно.
— Мне нужно, чтобы вы написали прощальную записку. Напишете — и я уйду. Не напишете — щелкну этой штукой, и посмотрим, что будет дальше.
— Не надо! Пожалуйста, не надо! Послушайте, это какая-то ужасная ошибка. Меня зовут Карл Мерфи, я врач общей практики, работаю в Брайтоне. Моя жена умерла от рака. У меня двое маленьких детей, они полностью зависят от меня. Пожалуйста, не делайте этого.
— Я прекрасно знаю, кто вы. И ничего не сделаю, если вы напишете записку. Даю вам ровно десять секунд. Пишите, и покончим с этим — вы никогда больше меня не увидите. Начинаю обратный отсчет. Десять… девять… восемь… семь…
— Хорошо! — крикнул Карл Мерфи. — Хорошо, я напишу!
Незнакомец улыбнулся.
— Я знал, что вы согласитесь. Вы же умный человек.
Он поправил планшет и шагнул ближе. На дороге появилась машина. Карл замер — а вдруг остановится? В свете пробивших заросли кустарника фар мелькнуло приятное лицо незнакомца. Но уже в следующее мгновение доктор понял, что машина прошла мимо, — звук таял в темноте.
Карл Мерфи собрался с духом и начал писать.
Едва он закончил, как незнакомец убрал планшет и ушел. Луч фонарика запрыгал, вытанцовывая, между деревьями. Оставшись один, доктор снова попытался освободиться. Ему даже удалось подцепить уголок ленты, но тот оторвался. Он снова впился в нее ногтями, но огонек уже приближался.
Незнакомец поднял его, ловко, как профессиональный пожарный, вскинул на плечо и понес куда-то, осторожно ступая в темноте.
— Отпустите меня! — сказал доктор. — Я же сделал, как вы хотели.
Незнакомец не ответил.
— Послушайте, пожалуйста. Мне нужно позвонить одному человеку, она ужасно беспокоится.
Молчание.
Время растянулось в вечность, и доктору казалось, что этому не будет конца. Иногда незнакомец включал фонарик, и луч убегал к темнеющим впереди кустам.
— Пожалуйста, кем бы вы ни были… я написал записку. Сделал все, как вы сказали.
Молчание.
— Черт, вас нести — все равно что бревно тащить, — пробормотал наконец незнакомец.
— Пожалуйста, отпустите меня.
— Всему свое время.
Немного погодя Карла вдруг бросили на какие-то мокрые и колючие кусты.
— Arrivé![2]
Незнакомец начал снимать ленту, и доктор воспрянул духом.
— Спасибо, — прохрипел он.
— Не за что.
Почувствовав, что ноги свободны, Карл Мерфи облегченно выдохнул. Незнакомец стащил с себя комбинезон и швырнул на землю, а секундой позже доктор почувствовал, как его с силой толкают в бок… еще… и еще… Не успел он опомниться, как уже катился по крутому склону. Секунда… другая… и он плюхнулся спиной в грязь.
И тут же сверху обрушился водопад. Снова бензин, понял он с ужасом и попытался сесть, подняться, но сверху все лилось и лилось. А потом в темноте над ним мигнул крохотный огонек зажигалки.
— Пожалуйста! — крикнул Карл визгливым от страха голосом. — Пожалуйста, не надо! Вы ведь обещали!
— Я солгал.
Он увидел вспыхнувший лист бумаги. На мгновение лист повис в воздухе, как китайский фонарик, а потом, колыхаясь из стороны в сторону и разгораясь, поплыл вниз.
Брайс Лорен отступил на пару шагов. Секундой позже в темноте взметнулся огненный шар. Зрелище сопровождал жуткий вой, сменившийся криком о помощи, за которым последовали стоны и хрипы.
А потом наступила тишина.
Как быстро все кончилось.
Брайс даже расстроился немного. Почувствовал себя обманутым. Пусть бы Карл Мерфи помучился подольше.
Но ничего не поделаешь — в жизни всякое случается.
Он наклонился, поднял пропахший бензином комбинезон, повернулся и зашагал к машине.
8
Четверг, утро, 24 октября
Прошло больше трех месяцев, но, подав «порш» на парковочный прямоугольник, помеченный специальной табличкой с надписью «Для капитана», Энтони Масколо испытал прилив гордости.
Находящийся в нескольких милях к северу от Брайтона, гольф-клуб «Хейуордс-Хит» имел в своем распоряжении одно из самых престижных полей; Масколо всегда мечтал стать капитаном и, реализовав одну из главных своих амбиций, не без оснований полагал, что сумел достичь кое-чего в этой жизни. Кроме того, уйдя в отставку с поста руководителя парикмахерской империи, он мог посвятить все свое время исполнению накладываемых этой ролью нелегких обязанностей. Как же приятно выйти на поле в такое вот, как сегодня, или любое другое утро, не виня себя за то, что увиливаешь от работы!
Вдыхая милый сердцу запах свежеподстриженной травы, Масколо достал из багажника сумку с клюшками и вынул тележку. На часах было начало восьмого, стояло чудесное осеннее утро, поляна сверкала росой, и солнце лишь начало подниматься по голубому, со стальным отливом, небу. В воздухе чувствовался холодок, и душа предвкушала праздник. Если сегодня удастся сыграть так, как он играл последние две недели, у него появится реальный шанс впервые за все время понизить гандикап до однозначного числа.
Чертовски приятно!
Двадцатью минутами позже, подкрепившись булочкой с беконом и кофе, он уже стоял с тремя друзьями у белого колышка первой лунки и отрабатывал свинг драйвером. Так! Так! Так! Летом Масколо брал уроки у клубного тренера, что помогло значительно усовершенствовать стиль и, самое главное, избавиться от привычки закручивать мяч влево. В это утро он чувствовал себя в высшей степени уверенно.
— Два на два, по десятке с каждого? — предложил его напарник Боб Сэнсом.
Остальные кивнули. Энтони Масколо сделал первый удар и, подняв голову, проводил взглядом улетевший по ровнейшей траектории «тайтлист» номер четыре. Мяч прокатился по мокрой, коротко подстриженной траве и остановился в центре поля, пролетев добрых двести восемьдесят ярдов.
— Хороший удар, Энтони! — с искренней теплотой прокомментировали все трое его приятелей. Вот за это он и любил гольф: можно соперничать, но сохранять при этом дружелюбие.
После второго удар мяч улетел к краю грина, что позволяло закрыть первую лунку двумя легкими патами — весьма удовлетворительный пар.
Наклонившись за мячом, Энтони Масколо уловил слабый запах жареного мяса. Возможно, аромат доносился от одного из домов, окружавших поле по всему периметру, хотя, с другой стороны, если подумать, утро — не самое подходящее время для барбекю. Он похлопал себя по животу под джемпером — после отставки появился лишний вес — и сосредоточился на предстоящей задаче.
Они заканчивали вторую лунку — ее снова выиграл капитан, — когда запах жареного мяса заметно усилился.
— Похоже, у кого-то барбекю, — сказал Боб Сэнсом. — Свиная отбивная… Лучше свиной отбивной на гриле ничего и быть не может!
— Кое-что есть, — не согласился Энтони Масколо. — Попробуй говяжий стейк на косточке — розовый внутри и обугленный снаружи… Вот это и есть лучшее!
2
Прибыли! (фр.)