Пусть ты умрешь

— Господи… Вау… Вообще-то я никогда в жизни не пробовала икру… в смысле, настоящую. Только морского воробья, ту, что в банках.

— Для вас — самое лучшее, — повторил он. — Вы — великолепны, вы это знаете?

— Спасибо, но… нет, не знаю.

— Ну так вот, вы — великолепны!

Они снова чокнулись.

Кто этот Адонис? Все было как во сне. За годы после Доминика сколько лягушек она перецеловала! Неужели наконец повезло встретить принца? Она конечно же не могла опьянеть после одного бокала шампанского, но голова определенно шла кругом. В нем было что-то… колдовское. А еще он был очень, очень сексуален.

И все же тревожный звоночек еще звенел.

— Вы так и не рассказали мне в письмах, чем занимаетесь.

Она пожала плечами:

— Работаю секретаршей в одной проектной фирме. А вообще всегда хотела стать агентом по недвижимости.

— У меня есть контакты с несколькими агентами. Если захотите, могу вас с ними связать.

— Спасибо. А вы? Вы что делаете?

— Работал пилотом в «Юнайтед», в Штатах, потом устроился к одному техасскому миллионеру. К сожалению, заболела жена. Рак груди. Приходилось много времени проводить с ней, так что летать я больше не мог. Она из Англии и очень хотела провести последние дни здесь, с родными. Мне удалось пройти переобучение и получить наземную работу — авиадиспетчером в Гатуике.

— Как в фильме «Управляя полетами»?

— Да, только на самом деле там все не так.

Принесли икру. Ее подали в серебряной мисочке, обложенной льдом, с крохотными блинчиками и горкой сметаны. Серебристо-серые икринки были размером с миниатюрные горошинки. Ничего подобного Рэд прежде не видела. Ей они напомнили лягушачью икру.

Брайс показал, как это нужно есть: положил на блин немножко сметаны, на сметану водрузил немножко икры и, взяв блин руками, отправил все в рот.

Она сделала то же самое и попыталась замаскировать первоначальный шок. Ощущение было примерно такое же, как в детстве, когда она простудилась и мать заставляла ее пить рыбий жир. А потом она почувствовала, как тают на языке шелковистые икринки, и испытала что-то вроде волнительного трепета, осознав, что ест самый знаменитый и дорогой деликатес.

— И как? — спросил он.

— Изумительно!

— Вы — изумительная. — Он вдруг достал из внутреннего кармана колоду карт и развернул их веером, так что ей открылись все до единой карты.

— Ух ты! Впечатляет.

Он повернул карты так, чтобы их видела только она.

— Выберите одну. Любую. Дотроньтесь до нее, но мне не показывайте.

Она дотронулась до дамы червей:

— Готово.

Он тряхнул кистью, и карты сложились с легким шелестом. Снова развернул:

— Видите свою?

Ее карты не было. Рэд нахмурилась и оглядела стол — куда же она запропастилась?

— Нет. Не вижу.

— Откройте сумочку.

Она наклонилась, подняла с пола сумочку, щелкнула застежкой, открыла… И ахнула. Червонная дама лежала между телефоном и тюбиком помады. Рэд взяла ее.

— Вы эту выбрали? — спросил он.

— Невероятно! Как вы это сделали?

Он пожал плечами:

— Фокусы — мое хобби. Я занимаюсь этим ради удовольствия. Слышали о Волшебном замке в Лос-Анджелесе?

Рэд покачала головой.

— Бывали в Лос-Анджелесе?

— Нет.

— Может быть, я свожу вас туда когда-нибудь. Кто знает…

Она усмехнулась:

— В Лос-Анджелес я бы с удовольствием.

— У вас ничего не пропало?

— Вроде бы нет.

Он опустил руку в боковой карман и достал часы. Это был ее «свотч».

— Как? — воскликнула она.

Он передал ей часы, и она надела их на запястье.

— Да, вы меня поразили.

— Вы меня тоже.

Вопреки всем своим принципам — и совету Рэкел, — она все же пригласила его на кофе, когда они вышли из такси и он проводил ее к дому.

Он погладил ее по лицу, перебрал пальцами волосы, взял ее руки в свои и, наклонившись, поцеловал в губы.

— Не сегодня. Сегодня мы выпили немного лишнего. Я хочу, чтобы, когда мы займемся любовью, это было что-то особенное.

Рэд закрыла за собой дверь, прошла по общему коридору, мимо прикованного цепочкой велосипеда, поднялась по лестнице и, только войдя в свою квартиру на третьем этаже современного дома у реки Адэр, с видом на Шорэмский порт, заметила на правом запястье браслет.

Тонкий серебряный браслет опоясывал руку удобно и изящно. Незаметно такой не наденешь. Когда же он успел это сделать? Наверное, перед самым расставанием, когда взял ее за руки?

И еще больше сбивало с толку отсутствие застежки. Браслет был цельный. Рэд внимательно его осмотрела, потянула, но так и не обнаружила никакого соединения. Присмотревшись, она обнаружила аккуратную гравировку: дама червей. И символ — сердечко.

Телефон пискнул, оповещая о поступившем сообщении. Рэд достала его и посмотрела на дисплей.

Если захочешь снять, придется подождать до следующего свидания.

Она набрала короткое XXX.

И почти сразу же получила ответ: XXX.

20

Пятница, 25 октября

Рэд сидела у крохотной стойки, с покрасневшими после бессонной ночи глазами. Болела грудь — слишком много сигарет выкурила. В квартире все перевернуто — обычное состояние. Под телевизором и стереосистемой валялись диски, CD и DVD. Надо бы прибраться, но в данный момент она даже и не думала об этом.

На экране лэптопа висела первая страница «Аргуса» с броским заголовком: Брайтонский ресторан уничтожен огнем. Ниже красовалась фотография «Куба Либре» в окружении пожарных машин, с закопченным красивым серым фасадом. На часах было 8.20 утра. В ожидании выпуска новостей Рэд смотрела телевизор, без аппетита отправляя в рот ложку за ложкой овсянку и запивая ее кофе. За окном лил дождь, отчего гнетущий вид с пожарной лестницей напротив казался еще более гнетущим.

Самоубийство? Нет, невозможно. Невозможно. Они просто ошиблись. Что бы ни случилось с Карлом, он не убивал себя. Он не мог этого сделать.

Рэд чувствовала себя ужасно. Октябрь всегда был самым суровым, самым тяжелым месяцем года, преддверием наступающей долгой зимы. А еще ее ожидал паршивый, безрадостный уик-энд. Карл предлагал поехать на выходные в какой-то отель в Нью-Форесте. Теперь об этом можно забыть. Разве что он каким-то чудом выйдет на связь.

Если же нет, то ее ожидал ланч с родителями. Одинокая бедняжка Рэд, ее успешная старшая сестра, счастливая в браке и беременная.

Она чувствовала себя неудачницей, «хромой уткой» в семье. В отличие от Марго, которая не только удачно вышла замуж за благополучного управляющего одного из лондонских хедж-фондов, но и сделала головокружительную карьеру в юридической фирме в Сити.

А еще надо составить описание безобразного домишки, в который нормального человека и пряником не заманишь. И жить дальше, прячась от своего бывшего.

Мог ли Брайс иметь какое-то отношение к смерти Карла?

Конечно нет. Что за нелепость! Она посмотрела на браслет. Тот самый, который Брайс незаметно нацепил ей на руку после их первого свидания в ресторане «Куба Либре». Рэд вспомнила, как на втором свидании, когда она сказала, что не может снять браслет, и спросила, как ему удалось это сделать, он с усмешкой ответил, что фокусник никогда не выдает своих секретов. И пообещал снять браслет, когда она не будет больше его.

Тонкая потускневшая полоска так давно была на руке, что она уже перестала замечать ее присутствие. Но теперь присмотрелась. За последние беспокойные месяцы она потеряла больше стоуна, и браслет на запястье висел свободнее. Но не настолько свободно, чтобы снять. Несколько раз она порывалась обратиться к ювелиру и попросить срезать украшение, но что-то удерживало ее от такого шага. Страх?

Страх перед тем, что если Брайс увидит ее на улице без браслета, то заведется еще сильнее?

Услышав прозвучавшее в новостях «поле для гольфа», Рэд мгновенно посмотрела на экран. Несколько полицейских машин перед лесистым участком. Оградительная лента. Люди в синих защитных комбинезонах. Большой экран. Репортер с микрофоном в руке и мокрыми, спутанными волосами говорил: «Суссекская полиция до сих пор не дала информации относительно личности мужчины, обгоревшее тело которого обнаружено вчера в канаве, неподалеку от третьей лунки гольф-клуба „Хейуордс-Хит“».