Левиафан

— Ну, что же, валяйте, — согласился Морев. Лекция, дело хорошее.

Согласовав со штурманом время проведения, заместитель объявил об этом по корабельной трансляции. На следующий день все свободные от вахт были собраны в старшинской кают-компании, на торцевой переборке которой, специально для этого случая была вывешена карта Атлантики.

Для начала, оглядев присутствующих, Башир Нухович поинтересовался, кому из них доводилось бывать в этих водах. Поднялись несколько рук.

— Вот видите, — сказал заместитель. — Кое-кто здесь уже был и ничего. Жив. Теперь ваша очередь. А чтоб знать, что и как, послушаем Геннадия Алексеевича, он, как штурман, введет вас в курс дела.

После этого слово было предоставлено Гальцеву и тот спросил у моряков, что им известно о Бермудском треугольнике.

— Хреновое это место, — буркнул сидящий в первом ряду Ксенженко. — Мы в прошлом плавании тут чуть не потонули.

— Так, хорошо, — констатировал штурман. — Еще?

— На Бермудах отдыхают олигархи, — сказал интендант. — Там первоклассные отели и клевые телки, — подмигнул он соседу.

— Еще? — поинтересовался штурман.

— Да чего там, товарищ капитан-лейтенант, — улыбнулся один из старшин. — Все знают, что это аномальная зона и в ней исчезают суда. Но что и как, мы не в курсе.

— Достойный ответ, — ткнул в него пальцем штурман. — А теперь слушайте.

И лектор совершил экскурс в историю, из которого следовало, что Бермудский архипелаг, представляющий из себя полторы сотни больших и малых, покрытых тропической растительностью коралловых островов, был открыт испанским мореплавателем Хуаном Бермудесом в 1503 году. Располагался он в северо-западной части Атлантики, находился на перекрестке морских путей и был лакомым куском для европейских морских держав. В итоге его прибрала к рукам Великобритания и сделала своей колонией.

Далее штурман рассказал о многочисленных морских сражениях, происходивших в этих водах, пиратах, флибустьерах и покоящихся на дне сокровищах, что вызвало живой интерес присутствующих. Оживился даже флегматичный Ксенженко.

— И это все под нами? — удивился он. — Да, то еще место, здесь не соскучишься.

— Именно так, — сказал Гальцев и рассказал, когда и по каким причинам эта часть океана стала называться Бермудским треугольником, какие морские и воздушные суда здесь исчезли и что по данному поводу думает научный мир.

Все это время аудитория с интересом внимала рассказчику, а когда он закончил, последовал целый ряд самых разных вопросов. Одних интересовали причины столь загадочного явления, других ситуации, при которых исчезали суда, но никто не высказал опасений оказаться в числе пропавших. И это было неудивительно. Сказались особенности службы в подплаве, где такая вероятность присутствовала всегда.

На советском, а затем и российском флоте, подводников приучали к этой мысли постоянно, начиная со стен военно-морских училищ и заканчивая учебными отрядами подводного плавания. Более того, на берегу и в море, при заступлении на вахту, до боевых смен доводили информацию о наиболее серьезных, связанных с гибелью личного состава, авариях на подводных лодках. Это была жестокая, но жизненная необходимость. Накладывало свой отпечаток на психику подводников и постоянное общение с ядерным реактором и оружием. В результате, чем дольше они служили, тем более философски относились к бренности земного бытия.

После завершения лекции, оживленно переговариваясь, большая часть моряков направилась в курилку, обсудить то, что услышала, а некоторые остались в кают-компании «забивать морского козла». Эта издавна культивируемая на флоте игра, занимающая по популярности второе место после перетягивания каната, пользовалась в экипаже неизменным успехом. Правда, с некоторых пор, серьезную конкуренцию ей стали составлять нарды, но на корабле ими увлекались в основном офицеры.

…Потекли монотонные дни боевого дежурства. Таясь в глубинах, ракетоносец неспешно бороздил отведенный ему для атаки квадрат. В строго определенные часы менялись вахты, дважды в сутки корабль подвсплывал на сеансы связи и, обменявшись с базой импульсом информации, снова растворялся во мраке.

Ход времени как бы замедлился и люди в прочном корпусе жили подобно автоматам. Вахта, сон, прием пищи, вахта. Периодически все это разнообразилось просмотром видеофильмов, посещением сауны и спортзала.

Для Морева и старших офицеров крейсера, служивших в подплаве не один десяток лет, все это было обыденным и привычным. Они давно свыклись с монотонностью и рутиной морской службы, и воспринимали все как должное. У более молодых членов экипажа в душе еще теплилась романтика дальних плаваний и их особое предназначение, вбитое в головы отцами-командирами.

На шестидесятые сутки плавания у многих стали отмечаться начальные признаки психологической усталости — раздражительность, замедленность реакции, нарушение сна и аппетита. Основной темой разговора стали береговые воспоминания.

И тут заместитель, по опыту знавший, что в таких случаях следует делать, преподнес экипажу сюрприз. Еще до выхода он навестил в гарнизоне семьи всех офицеров и мичманов, у которых они были и, не афишируя этого, сделал аудиозапись голосов их родных и близких. Жены, как правило, желали свои мужьям удачного плавания и скорейшего возвращения, а дети декламировали для них незатейливые стишки или исполняли песни.

В один из дней, согласовав вопрос с Моревым, Башир Нухович обратился к экипажу с этим важным сообщением и запустил по боевой трансляции соответствующую запись. Как известно, моряки не отличаются сентиментальностью, но каждый из подводников слушал, затаив дыхание. У тех же, чьи чада шепеляво читали стихи или пели песенки, глаза подозрительно блестели. Что делать, в дальних плаваниях все воспринимается не так, как на суше.

А еще через сутки, после завершения очередного сеанса связи, в центральном посту появился бледный техник ЗАС и вручил Мореву бланк полученной телеграммы. В ней предписывалось: ракетное оружие привести в полную боевую готовность, перейти в режим непрерывной связи и находиться в готовности немедленного применения ракет по специальному сигналу.

— Свободен, — бросил ему капитан 1 ранга, прочитав короткий текст. Вслед за этим на корабле сыграли боевую тревогу, крейсер всплыл на необходимую глубину и началась подготовка ракетного комплекса к старту.

Будучи военным и не первый год командуя стратегическим ракетоносцем, Морев отлично понимал, что кроется за этим приказом и воспринял его как должное. Перехватив тревожный взгляд старпома, он нахмурился и протянул ему бланк телеграммы.

— М-да, — пробормотал Круглов, пробежав текст глазами. — Такое на моей практике впервые.

— Все когда-то бывает впервые, — пробурчал Морев. — Сергей Ильич, — обернулся он в сторону принимающего доклады из ракетных отсеков вахтенного офицера, — вызови сюда заместителя.

Через несколько минут в центральный поднялся запыхавшийся Сокуров. Ознакомившись с переданной ему старпомом телеграммой, капитан 2 ранга судорожно сглотнул и уставился на Морева.

— Такие вот дела, Башир Нухович, — констатировал тот. — Зачитайте текст боевому расчету ГКП,[7] — кивнул он на присутствующих в центральном.

Когда телеграмма была зачитана, в нем наступила гнетущая тишина, а потом кто-то из офицеров тихо спросил, — неужели это война?

— Не будем гадать, — коротко ответил Морев, встав с кресла. — Наше дело выполнять приказ.

После этого он быстро спустился в люк и направился в свою каюту. Там, набрав цифровой код, открыл дверцу командирского сейфа, откуда извлек пистолет и пакет с боевыми перфокартами. Сунув оружие в карман и закрыв сейф, Морев с пакетом в руке вернулся в центральный.

Чуть позже там появился Березин и попросил Морева показать ему телеграмму.

— Пожалуйста, — протянул он контрразведчику бланк.

— М-может это ошибка? — ознакомившись с текстом, заикаясь, произнес тот.

7

ГКП — главный командный пункт.