Дивные пещеры

Десятый «А» ходил мрачный. Пробиться через толпу в двенадцать человек казалось маловероятным. Тем более что успокоенные красивыми и вежливыми фразами, которые представляли прекрасный проспект, они мало готовились к экзаменам. Казалось вполне естественным, что люди, составившие подобный чудесный проспект, не причинят никакой неприятности; даже представлялось, что экзамены в пищевой институт лишь некая формальность, что, возможно, экзаменов не будет вовсе, просто с ними вежливо, учтиво побеседуют и зачислят в студенты.

Действительность возникла перед десятым «А» во всей своей отвратительной сущности. Учебники валились из рук. Абитуриенты подозрительно косились друг на друга: кто враг, кто тот, который перешагнет через двенадцать «трупов»?

Косте Минакову почти удалось благодаря хорошей подготовке и усидчивости проскочить через двенадцать «мертвецов». Погубил его нелепый случай.

Дело произошло, когда все сдали экзамены и ожидали результатов. Костя выходил из умывальника, а в умывальник входила толпа толстяков. Толстяки были, несмотря на жару, в черных костюмах, белых рубашках и черных галстуках; поверх пиджаков наброшены короткие халаты-распашонки, завязанные на груди тесемками. Минаков сразу догадался, что это какая-то комиссия.

Здравствуйте, - сказал Костя вежливо и хотел проскользнуть в дверь, когда самый толстый из толстяков, но с длинной, почти гусиной шеей сказал:

- Стой!

Костя покорно остановился, так как не знал за собой никакого греха.

- Ты что здесь делал? - спросил Гусиная шея.

- Умывался, - ответил Минаков со спокойной совестью, так как действительно умывался.

- Ага, - сказал толстяк с торжеством и посмотрел на комиссию. «Попался. А я что вам говорил?» - весь вид Гусиной шеи словно излучал эти слова. Комиссия уставилась на Костю.

- Почему же ты, голубчик, так поздно умываешься? - вкрадчиво спросил толстяк.

- Да. Почему? - грозно повторил вопрос кто-то из:зглубины комиссии.

- Я поздно встал, потому и поздно умылся, - объяснил Костя.

- А почему же ты, голубчик, поздно встал? - продолжал допрос Гусиная шея.

- Потому что поздно лег.

- А почему поздно лег? - в голосе Гусиной шеи послышалось раздражение. Видно, ему не понравилось, что Минаков на каждый вопрос придумывал ответ. Наверное, Косте полагалось не отвечать, а стоять с поник шей головой. Но Минаков не любил стоять с поникшей головой.

- Я поздно лег потому, что читал.

- Что же ты читал, голубчик?

У Кости был сильный соблазн ответить «Основы пищевой промышленности», но он сказал честно.

- «Королеву Марго».

- «Королеву Марго»?

- Ну да. «Королеву Марго». Дюма-отца.

- Дюма-отца?

- Его.

Толстяк молчал, разглядывая Костю. Видно, тот не нравился ему все больше и больше.

- А может, ты, голубчик, не читал «Королеву Марго», а пил?

Комиссия оживилась. Кто-то даже хихикнул.

- Нет, я не пил. Я читал «Королеву Марго».

- Почему же ты не пил? - спросил толстяк невинно.

- Я вообще почти не пью, - сказал Минаков и, не зная зачем, добавил: - Из принципиальных соображений.

- Из принципиальных соображений?

- Да.

- Какие же это соображения?

Комиссия придвинулась к Минакову. Разговор становился все серьезнее.

- Алкоголь разрушает печень.

- Кто тебе сказал?

- Так это же в «Анатомии» написано.

Минаков понимал, что ему давно надо было замолчать, но он не мог остановиться.

- И поэтому ты не пьешь?

- Да.

- Совсем?

- Очень мало.

- Очень мало?

- Совсем мало.

Разговор зашел в тупик. Говорить вроде бы было не о чем, но они не уходили. Костя их понимал. Они долго собирались провести в общежитии неожиданную проверку, договаривались, созванивались, наконец приехали, а в общежитии никого нет - все уже успели удрать на море. Никаких ЧП, никаких нарушений. Что писать в отчете? И вдруг из умывальника вылазит заспанный, явно подозрительный тип. Про него вполне можно написать абзац в отчете: «Пьянствовал всю ночь, допоздна проспал, нарушал режим. В довершение всего нагло себя вел».

- Значит, совсем-совсем мало?

- Да.

- А если мы сейчас тебя на экспертизу?

- Экспертиза покажет кровь стерильной чистоты, может быть, только с примесями чеснока. Вчера я ел чеснок, - сам не зная для чего, сострил Костя.

Это им совсем не понравилось. Но ведь за остроты не наказывают.

- Ладно, иди, - буркнул Гусиная шея.

- На экспертизу? - не понял Минаков.

Комиссия хмуро отвернулась от Минакова. Костя уже думал, что пронесло, но им все-таки, видно, очень не хотелось расставаться со строптивым абитуриентом. Они все еще тянули время, прикидывая, к чему бы придраться.

И вдруг они нашли.

- Кран! Он не завернул кран! - раздался возглас.

- Где? - спросил Гусиная шея радостным голосом.

- Вон!

В дальнем конце умывальника действительно из плохо закрытого крана бежала вода.

- Ты почему не выключил воду? - в голосе Гусиной шеи слышалось плохо скрытое торжество.

- Свой я завернул. Это не мой кран, - ответил Костя спокойно, хотя понимал, что уже все для него кончено.

- А чей же это кран? - спросил Гусиная шея.

Это, конечно, дурацкий вопрос, но теперь было все равно, кто что говорит, и Костя пожал плечами.

- Не знаю.

- Это твой кран!

- Нет, не мой.

- Твой!

- Не мой.

Собеседники помолчали. Гусиная шея тяжело дышал. Затылок его постепенно наливался кровью.

- Твой!

- Не мой.

- Твой!

- Свой я завернул.

Опять помолчали.

- Можно снять отпечатки пальцев, - сказал Минаков.

Это комиссию немного смутило.

- Ну хорошо, - переменил тон Гусиная шея. - Допустим, что это не твой кран, Но почему ты, уходя, не завернул его?

- Не видел.

- Не видел?

- Не видел.

- Так уж и не видел?

- Так уж и не видел?

- Совсем не видел?

- Совсем не видел.

- Ты глухонемой?

- Нет. Не глухонемой.

- Не глухонемой?

- Нет. Как же я бы с вами тогда разговаривал?

Разговор опять иссяк. Все тяжело дышали. Наконец Гусиная шея что-то сообразил.

- Почему ты, уходя, не проверил все краны?

- Зачем мне их проверять? - удивился Костя.

- Как будущий инженер.

- Как будущий инженер?

- Ну да. Что за инженер из тебя получится, если ты халатно относишься к технике?

Теперь и дурак сообразил бы, что Гусиная шея все-таки поставил Косте ловушку.

- Но ведь я… - начал Минаков и понял, что продолжать бесполезно.

- Может ли халатный человек, не ценящий народное достояние, безразличный ко всему, что вокруг него делается, стать хорошим инженером? - спросил Гусиная шея, ни к кому в частности не обращаясь, риторически.

- Нет, - хором ответила комиссия.

- Фамилия? - спросил Гусиная шея.

У Кости оставался последний шанс. Еще можно было выпутаться из этой дурацкой истории, назвав какую-нибудь вымышленную фамилию.

Но Костя, сам не зная почему, сказал:

- Минаков моя фамилия…

На следующий день он уезжал из гриновского города. Дул горячий соленый ветер, плескалось зеленое море, летели красные катера, с голубого самолета прыгали на белых парашютах смелые люди, в светлой аудитории шли практические занятия по разделыванию окорока.

«Проклятый характер… неумный, вздорный… Зачем было связываться с комиссией? - думал Минаков, со слезами на глазах глядя из окна вагона на качающиеся под ветром пирамидальные тополя. - Пропал год… Целый год пропал из-за чепухи… Можно было назвать другую фамилию…»

Впрочем, было одно маленькое утешение, если это можно назвать утешением: никто из десятого «А» не поступил в вуз. За исключением двух дураков, которые махнули в авиационный.

Костя Минаков решил тихо, мирно, покорно проработать год на любой, пусть самой ничтожной, должности, лишь бы получить хорошую характеристику, а потом поступать в авиационный… Ну их с их окороками… Лучше он будет есть суп из тюбиков и любоваться Землею из космоса…