Страница 16 из 86
Пару раз Костя встретился с ней глазами. У женщины был деланно-равнодушный взгляд. Костя налил в стакан пива и слегка наклонил голову, показывая женщине, что пьет за ее здоровье. Взгляд у женщины стал еще более равнодушным, но Костя заметил, что она слегка улыбнулась.
«Вот, - подумал он, - я нравлюсь женщинам, а она… со своим командированным…»
Он не спеша расплатился, дал десять копеек швейцару и солидно прошел к стоявшему у дверей вокзала огромному пустому «Икарусу». Шофер курил, открыв дверцу.
- Один пришел, - сказал он весело. - Еще одного дождемся и поедем.
Костя сел на свое место у кабинки водителя и стал смотреть в окно. За окном было пусто, сиял бледный неоновый свет, и ночной ветерок катил стаканчики из-под мороженого.
Пришел второй пассажир. Им оказалась та женщина из ресторана. Костя почему-то не удивился. Женщина поднялась по ступенькам, внимательно разглядывая свой билет.
- Второе, - сказала она вслух.
- Это рядом со мной, - Костя подвинулся.
- Благодарю вас. - Женщина поставила в проходе небольшую, но, видно, тяжелую сумку и села рядом с Костей.
Шофер посмотрел на них через стекло, закрыл двери. Мотор заработал, послышался легкий толчок от включаемой скорости, и автобус тронулся.
12. НОЧЬЮ В КВАРТИРЕ ГРОМОВА
- У тебя глаза светятся, не смотри на меня…
- Это от приемника.
- Все равно… зеленые, как у кошки…
- Это от приемника… Хочешь выключу?
- Не надо… Пусть играет… А глаза я закрою. - Леночка прикрыла ладонью глаза Громова.
Они лежали на узкой холостяцкой кровати Евгения Семеновича. В комнате было светло от встававшей луны, от еще не успевшего потемнеть неба и от реки, протекавшей неподалеку за окном. Где-то рядом настойчиво и монотонно ныл комар.
- Я хочу есть, - сказал Громов.
- Холодильник, конечно, пустой?
- Там еще остались шпроты и колбаса.
Леночка набросила на себя рубашку и прошла в кухню. Евгений Семенович слышал, как она в темноте при свете лампочки холодильника готовит бутерброды.
- И принеси коньячку! - крикнул Громов.
В буфете звякнули рюмки. Мягко, коварно захлопнулся холодильник.
- Не могу найти лимона. - Голос у Леночки был деловитый, как у всех женщин, когда они попадают на кухню, пусть даже чужую.
- Мы его съели. Больше нет. Обойдемся.
Послышалось журчание воды: Леночка вымыла руки.
Она постоянно мыла руки, словно врач.
Из открытого окна потянуло свежестью. Запахло тиной, мокрыми камышами, лягушками, сырым песком. Евгений Семенович жадно втянул воздух, волнующий детскими воспоминаниями, и натянул простыню до подбородка.
Пришла Леночка, села на край кровати, поставила тарелку с бутербродами Евгению Семеновичу на грудь. В ее правой руке, зажатые между пальцами, позвякивали рюмки.
- У тебя дрожат руки? Ты замерзла?
- Нет… Я просто нервничаю.
- Боишься, кто-нибудь придет?
- Нет… Я знаю, к тебе никто не придет. Ты нелюдим. Хотя у тебя огромная квартира. Зачем тебе такая квартира?
- Ты боишься, что…
- Не говори про это.
- Поэтому, да?
- Вся моя жизнь изменилась…
- Моя тоже. Давай выпьем за это.
- Давай.
Он приподнялся на локте и взял из ее руки рюмку. Звон стекла на мгновение заглушил писк комара и далекий шум деревьев - это шумел под ветром дубовый лес за речкой. Иногда доносилось урчание машин, осторожно пробиравшихся через хлипкий деревянный мост.
- Кончилась пластинка… Хочешь еще включу?
- Включи…
- Что?
- Поставь наугад.
Леночка, морщась, выпила рюмку, подошла к приемнику и поставила пластинку. Зазвучал вальс Штрауса.
- Вечная мелодии.
- Да…
Леночка опять села на кровать.
- Хочу, чтобы всегда было так: ночь, ты и музыка.
Он обнял ее за талию.
- Глупая. Так не бывает…
Она вздохнула.
- К сожалению.
- Возьми бутерброд, а то я все съем.
- Не хочу… Мне приятно так…
- Ты, как пьяница, не закусываешь. Иди ко мне, а то замерзнешь.
- Подожди… Я хочу сказать… В ту ночь, когда ты вдруг подошел ко мне в темноте… в пещере… Я сразу поняла, что произойдет такое… Вся моя жизнь словно раскололась на две части: прошлую и будущую… Я, наверно, предчувствовала… Я тогда подумала: вон кто-то идет. Чьи-то шаги. Это шаги судьбы… Я ни капли не испугалась, даже обрадовалась… Кто бы ни вышел из-за поворота, все равно прежней Лене конец, будет новая… Хорошо, что это оказался ты. Ты мне всегда очень нравился.
- Ты вся тряслась.
- Это от неизвестности… Но я, честно, не боялась… За те часы, что я пробыла одна, я уже похоронила себя… и шаги означали для меня новую жизнь… Даже если бы пришел Старик…
- Не надо про это.
- Хорошо, что пришел именно ты.
- Я тебя искал повсюду… Кричал, бежал…
- Меня одну?
- Всех, но тебя особенно.
- Я все думаю об этом командированном…
- Его найдут… Он не мог далеко уйти.
- Не найдут… Его поманил Старик… Я сама видела…
- Выбрось этот бред из головы. Мы же договорились.
- Ладно… Теперь все это позади… Как интересно устроено в мире. Я жила размеренно, скучно, каждый день одно и то же. Хоть от мужа ушла, а то бы уже народила кучу детей… И вдруг все изменилось. Понеслось в бешеном темпе. Неизвестность впереди. Риск. Каждый час - как год… Я даже не знала, что так можно жить… Представляешь, даже не подозревала… Оказывается, можно, да еще как интересно. Не встреть я тебя, так бы и ссохлась в этом Петровске. Оглянуться не успела бы, а уже старуха. И ничего не видела. Ничего не испытала. Самое главное, считала бы, что это нормально… Потом бы меня закопали, и все. А ведь посмотри, какое у меня молодое, сильное, красивое тело!
Леночка сбросила рубашку.
- Я знаю… Оденься, а то холодно,
- И я здорова.
- Ну и прекрасно. Успокойся.
- Мне только двадцать семь. Еще десять лет я буду красивой, сильной! Представляешь? Целых десять лет! Ты меня не разлюбишь за десять, лет?
- Нет, конечно.
- Может, и разлюбишь. - Леночка сразу сникла. - Встретишь какую-нибудь получше, помоложе, но года два ты все равно мой. Никуда от меня не денешься, мы с тобой связаны теперь одной веревочкой. Когда мы уедем?
- Ты же знаешь. Сейчас нельзя.
- Ну приблизительно?
- Может быть, через полгода… Если все будет хорошо…
- Все будет хорошо. Я верю тебе. Ты такой умный, такой решительный… Ничего не боишься.
- Хочешь бутерброд?
- Нет.
- Тогда я доем.
Евгений Семенович доел бутерброд. Леночка смахнула с его груди крошки и отнесла на кухню тарелку и рюмки.
- Значит, еще полгода.?
- Да.
- Я никогда не ездила на теплоходе… Сколько прожила, а не ездила…
- Ну вот теперь поедешь.
- И мы построим себе дом в горах…
- Да.
- Как это здорово - дом в горах… Свежий ветер… Я повешу на окна занавески с птицами… Ветер будет трепать занавески, и будет казаться, что птицы прыгают…. И я посажу маленький огород для себя… помидоры, огурцы, капусту, морковку… Веранду построим на восток, чтобы утром солнце…
- Хватит болтать, иди ко мне.
Леночка скользнула под простыню: тело у нее было гладкое и холодное, словно мраморное.
- Милый, - шепнула она, прижимаясь. - Мне жалко его… Мы ведь на его несчастье строим свое счастье…
Он нашел ее губы.
13. НОЧЬЮ В АВТОБУСЕ
Костя видел в окне ее отраженный профиль. Женщина достала из сумочки зеркальце, потом помаду, чуть подвела губы. Через минуту она смахнула с плеча пушинку. Ее лицо летело по оврагам и посадкам.
- Странно, - сказал Костя, не обращаясь прямо к соседке, - автобус совсем пустой.
Женщина чуть повернула голову в его сторону.
- Наверно, у завода сядут, - сказала она.
Но автобус прошел мимо заводских ворот - на остановке под фонарем не было никого. Костя, пригнувшись, посмотрел на заводоуправление. Все окна были темны, значит, Леночка дома…