Дивные пещеры

Пару раз Костя встретился с ней глазами. У женщины был деланно-равнодушный взгляд. Костя налил в стакан пива и слегка наклонил голову, показывая женщине, что пьет за ее здоровье. Взгляд у женщины стал еще более равнодушным, но Костя заметил, что она слегка улыбнулась.

«Вот, - подумал он, - я нравлюсь женщинам, а она… со своим командированным…»

Он не спеша расплатился, дал десять копеек швейцару и солидно прошел к стоявшему у дверей вокзала огромному пустому «Икарусу». Шофер курил, открыв дверцу.

- Один пришел, - сказал он весело. - Еще одного дождемся и поедем.

Костя сел на свое место у кабинки водителя и стал смотреть в окно. За окном было пусто, сиял бледный неоновый свет, и ночной ветерок катил стаканчики из-под мороженого.

Пришел второй пассажир. Им оказалась та женщина из ресторана. Костя почему-то не удивился. Женщина поднялась по ступенькам, внимательно разглядывая свой билет.

- Второе, - сказала она вслух.

- Это рядом со мной, - Костя подвинулся.

- Благодарю вас. - Женщина поставила в проходе небольшую, но, видно, тяжелую сумку и села рядом с Костей.

Шофер посмотрел на них через стекло, закрыл двери. Мотор заработал, послышался легкий толчок от включаемой скорости, и автобус тронулся.

12. НОЧЬЮ В КВАРТИРЕ ГРОМОВА

- У тебя глаза светятся, не смотри на меня…

- Это от приемника.

- Все равно… зеленые, как у кошки…

- Это от приемника… Хочешь выключу?

- Не надо… Пусть играет… А глаза я закрою. - Леночка прикрыла ладонью глаза Громова.

Они лежали на узкой холостяцкой кровати Евгения Семеновича. В комнате было светло от встававшей луны, от еще не успевшего потемнеть неба и от реки, протекавшей неподалеку за окном. Где-то рядом настойчиво и монотонно ныл комар.

- Я хочу есть, - сказал Громов.

- Холодильник, конечно, пустой?

- Там еще остались шпроты и колбаса.

Леночка набросила на себя рубашку и прошла в кухню. Евгений Семенович слышал, как она в темноте при свете лампочки холодильника готовит бутерброды.

- И принеси коньячку! - крикнул Громов.

В буфете звякнули рюмки. Мягко, коварно захлопнулся холодильник.

- Не могу найти лимона. - Голос у Леночки был деловитый, как у всех женщин, когда они попадают на кухню, пусть даже чужую.

- Мы его съели. Больше нет. Обойдемся.

Послышалось журчание воды: Леночка вымыла руки.

Она постоянно мыла руки, словно врач.

Из открытого окна потянуло свежестью. Запахло тиной, мокрыми камышами, лягушками, сырым песком. Евгений Семенович жадно втянул воздух, волнующий детскими воспоминаниями, и натянул простыню до подбородка.

Пришла Леночка, села на край кровати, поставила тарелку с бутербродами Евгению Семеновичу на грудь. В ее правой руке, зажатые между пальцами, позвякивали рюмки.

- У тебя дрожат руки? Ты замерзла?

- Нет… Я просто нервничаю.

- Боишься, кто-нибудь придет?

- Нет… Я знаю, к тебе никто не придет. Ты нелюдим. Хотя у тебя огромная квартира. Зачем тебе такая квартира?

- Ты боишься, что…

- Не говори про это.

- Поэтому, да?

- Вся моя жизнь изменилась…

- Моя тоже. Давай выпьем за это.

- Давай.

Он приподнялся на локте и взял из ее руки рюмку. Звон стекла на мгновение заглушил писк комара и далекий шум деревьев - это шумел под ветром дубовый лес за речкой. Иногда доносилось урчание машин, осторожно пробиравшихся через хлипкий деревянный мост.

- Кончилась пластинка… Хочешь еще включу?

- Включи…

- Что?

- Поставь наугад.

Леночка, морщась, выпила рюмку, подошла к приемнику и поставила пластинку. Зазвучал вальс Штрауса.

- Вечная мелодии.

- Да…

Леночка опять села на кровать.

- Хочу, чтобы всегда было так: ночь, ты и музыка.

Он обнял ее за талию.

- Глупая. Так не бывает…

Она вздохнула.

- К сожалению.

- Возьми бутерброд, а то я все съем.

- Не хочу… Мне приятно так…

- Ты, как пьяница, не закусываешь. Иди ко мне, а то замерзнешь.

- Подожди… Я хочу сказать… В ту ночь, когда ты вдруг подошел ко мне в темноте… в пещере… Я сразу поняла, что произойдет такое… Вся моя жизнь словно раскололась на две части: прошлую и будущую… Я, наверно, предчувствовала… Я тогда подумала: вон кто-то идет. Чьи-то шаги. Это шаги судьбы… Я ни капли не испугалась, даже обрадовалась… Кто бы ни вышел из-за поворота, все равно прежней Лене конец, будет новая… Хорошо, что это оказался ты. Ты мне всегда очень нравился.

- Ты вся тряслась.

- Это от неизвестности… Но я, честно, не боялась… За те часы, что я пробыла одна, я уже похоронила себя… и шаги означали для меня новую жизнь… Даже если бы пришел Старик…

- Не надо про это.

- Хорошо, что пришел именно ты.

- Я тебя искал повсюду… Кричал, бежал…

- Меня одну?

- Всех, но тебя особенно.

- Я все думаю об этом командированном…

- Его найдут… Он не мог далеко уйти.

- Не найдут… Его поманил Старик… Я сама видела…

- Выбрось этот бред из головы. Мы же договорились.

- Ладно… Теперь все это позади… Как интересно устроено в мире. Я жила размеренно, скучно, каждый день одно и то же. Хоть от мужа ушла, а то бы уже народила кучу детей… И вдруг все изменилось. Понеслось в бешеном темпе. Неизвестность впереди. Риск. Каждый час - как год… Я даже не знала, что так можно жить… Представляешь, даже не подозревала… Оказывается, можно, да еще как интересно. Не встреть я тебя, так бы и ссохлась в этом Петровске. Оглянуться не успела бы, а уже старуха. И ничего не видела. Ничего не испытала. Самое главное, считала бы, что это нормально… Потом бы меня закопали, и все. А ведь посмотри, какое у меня молодое, сильное, красивое тело!

Леночка сбросила рубашку.

- Я знаю… Оденься, а то холодно,

- И я здорова.

- Ну и прекрасно. Успокойся.

- Мне только двадцать семь. Еще десять лет я буду красивой, сильной! Представляешь? Целых десять лет! Ты меня не разлюбишь за десять, лет?

- Нет, конечно.

- Может, и разлюбишь. - Леночка сразу сникла. - Встретишь какую-нибудь получше, помоложе, но года два ты все равно мой. Никуда от меня не денешься, мы с тобой связаны теперь одной веревочкой. Когда мы уедем?

- Ты же знаешь. Сейчас нельзя.

- Ну приблизительно?

- Может быть, через полгода… Если все будет хорошо…

- Все будет хорошо. Я верю тебе. Ты такой умный, такой решительный… Ничего не боишься.

- Хочешь бутерброд?

- Нет.

- Тогда я доем.

Евгений Семенович доел бутерброд. Леночка смахнула с его груди крошки и отнесла на кухню тарелку и рюмки.

- Значит, еще полгода.?

- Да.

- Я никогда не ездила на теплоходе… Сколько прожила, а не ездила…

- Ну вот теперь поедешь.

- И мы построим себе дом в горах…

- Да.

- Как это здорово - дом в горах… Свежий ветер… Я повешу на окна занавески с птицами… Ветер будет трепать занавески, и будет казаться, что птицы прыгают…. И я посажу маленький огород для себя… помидоры, огурцы, капусту, морковку… Веранду построим на восток, чтобы утром солнце…

- Хватит болтать, иди ко мне.

Леночка скользнула под простыню: тело у нее было гладкое и холодное, словно мраморное.

- Милый, - шепнула она, прижимаясь. - Мне жалко его… Мы ведь на его несчастье строим свое счастье…

Он нашел ее губы.

13. НОЧЬЮ В АВТОБУСЕ

Костя видел в окне ее отраженный профиль. Женщина достала из сумочки зеркальце, потом помаду, чуть подвела губы. Через минуту она смахнула с плеча пушинку. Ее лицо летело по оврагам и посадкам.

- Странно, - сказал Костя, не обращаясь прямо к соседке, - автобус совсем пустой.

Женщина чуть повернула голову в его сторону.

- Наверно, у завода сядут, - сказала она.

Но автобус прошел мимо заводских ворот - на остановке под фонарем не было никого. Костя, пригнувшись, посмотрел на заводоуправление. Все окна были темны, значит, Леночка дома…