Страница 2 из 19
Якоб Буркхардт (1918–1987, швейцарский историк и философ культуры. — Ред.) в своих «Размышлениях о всемирной истории» справедливо отметил, что важнейшие материальные и духовные ценности нации развиваются только тогда, когда их существование гарантировано силой. Только сила защищает большой народ, его духовную, политическую, экономическую и социальную жизнь от несправедливости, алчности и зависти других. В свободном от силы пространстве гибнет свобода. Это в полной мере ощутили немцы после Первой мировой войны.
Осознание бессилия может породить у многих людей гнетущий пессимизм, который неизбежно наложит свой отпечаток на их жизнь и работу. В то же время стремление к силе, свойственное человеческой природе вообще, никогда не проявляется с большей силой, чем в состоянии бессилия. Осознание бессилия многократно усиливает это стремление, особенно когда речь идет о восстановлении утраченной силы. Стремление становится еще больше, если сила считается предпосылкой свободы. Эти факты объясняют многие политические и психологические причины, приведшие ко Второй мировой войне.
Вторая мировая война была для германского государства войной на два фронта. В сентябре 1939 года образовался Западный фронт. Он сохранился до самого конца войны — тут Гитлер, отказавшись от намерения высадиться в Англии, совершил первую решающую ошибку. А в дальнейшем германское политическое руководство так и не сумело удержать Соединенные Штаты от вступления в войну.
Положение на Западном фронте обострялось дважды: во время кампании 1940 года и после высадки союзников в Нормандии в 1944 году. Однако этот фронт существовал постоянно и в той или иной степени оказывал влияние на политическое и военное руководство рейха.
С началом войны против России возник второй фронт — Восточный. Роковая недооценка военного потенциала Советского Союза и несвоевременная мобилизация всех сил заставили Германию вести здесь сражения гигантских масштабов без перспективы достижения решающей победы. Используемые ею силы (людские и материальные) оказались по численности и объемам достаточными. С начала 1943 года это оказывало ограничивающее влияние на военные действия на Востоке и во многом определило исход сражений.
Западный фронт с точки зрения военных операций на суше на протяжении большей части войны был действующим фронтом; с точки зрения войны на море — базой подводной войны; с точки зрения войны в воздухе — военно-воздушной базой против Англии и ее путей снабжения, а также полосой обеспечения обороны немецких территорий против воздушных ударов. Если же говорить об экономике, он был решающим для расширения немецкого экономического потенциала.
На Востоке инициатива германского командования была ограниченной, если учесть недостаточность сил и средств на этом фронте. После оккупации Норвегии, которая предотвращала охват территории Германии с севера и обеспечивала защиту Балтийского моря, на Западном фронте инициатива принадлежала противнику. Желание изменить положение и захватить, по крайней мере, частичную инициативу лежало в основе Африканской кампании. Она должна была поддержать итальянцев и создать угрозу интересам Англии. Операции на севере Финляндии вместе с Норвежской кампанией имели целью захват русских полярных портов. Однако они привели только к созданию фронта на Крайнем Севере, который прикрывал норвежский западный фронт на Востоке. Представить себе войну на Востоке нельзя без фронта на Балканском полуострове. Вследствие проводимых с осени 1943 года в непосредственной близости от Балкан англо-американских операций в Италии одно время казалось, что Балканский фронт является стратегически особенно важным и, словно двуликий Янус, смотрит на Запад и на Восток. Так как Балканы, исключая Грецию, были сферой русских интересов, связь этого региона с положением на Восточном фронте сохранилась. Однако союзники, благодаря отказу от высадки на Балканах, упустили чрезвычайно многообещающие оперативные возможности для крупномасштабного успеха.
Ситуация, сложившаяся благодаря высадке союзников в Италии, также не привела к созданию самостоятельного фронта. Итальянский театр военных действий был своеобразным придатком Западного фронта и оставался таковым до конца войны.
Когда на Западном фронте в июле 1944 года вторично обострилась ситуация, средства, которыми располагало здесь германское командование для ведения боевых действий, были недостаточны, поскольку ресурсы вермахта оказались слишком истощены на Восточном фронте, на котором так и не была достигнута решающая победа.
И в Первой мировой войне Германия вела войну на два фронта. Германское командование, как и во Второй мировой войне, находилось в благоприятных условиях, ведя боевые действия на так называемой «внутренней линии». Однако эффективность внутренней линии проявляется только тогда, когда командование имеет возможность высвободить на одном фронте внушительные силы для их использования на другом и когда в его распоряжении находится стабильная железнодорожная связь между обоими фронтами. И то и другое в первой войне было обеспечено. Германское командование тогда могло силами, сражающимися на одном фронте, оказывать влияние на положение на другом фронте. Силы, запланированные для участия в операции на одном фронте, могли быть переброшены с другого фронта буквально с точностью до дня.
Во Второй мировой войне воздушные налеты противника год от года все больше нарушали и разрушали транспортную сеть на территориях, контролируемых Германией, а на Западе вообще разрушили ее. Когда значение Западного фронта, благодаря высадке союзников в июне 1944 года, возросло, было невозможно своевременно осуществлять колоссальные транспортные перевозки, тем более учитывая значительные расстояния. Фактор времени на транспорте при использовании внутренней линии играл первостепенную роль. Во Второй мировой войне он утратил свои возможности и лишил внутреннюю линию ее решающего значения. Со всей очевидностью обнаружился вред от войны на два фронта.
Цель военных действий — сломить волю и силы противника. Цель стратегии в этих рамках — долговременный подрыв боеспособности вражеских вооруженных сил. Блокада Германии в Первой мировой войне служила общей цели ее разгрома.
Боевые действия находятся под существенным влиянием духа времени, состояния техники, а также политических планов и идей. Однако война отчасти следует собственным законам, и накал сражений теряет силу, если политика, инструментом которой война является, не учитывает эти законы. Это нередко происходило во время Второй мировой войны.
Формы, которые имела эта война, нельзя рассматривать без зависящих от духа времени тенденций и необычайно высокого уровня развития техники. Дух XX столетия в политике в широкой мере был направлен на тоталитарность, что проявлялось как в диктатурах, так и в прогрессивных демократиях. Военная техника достигла никогда ранее не виданного многообразия и эффективности.
Вторая мировая война представляла собой величайшую революцию в военной стратегии, которая приобрела тоталитарный характер. Сражающиеся стороны стремились не только поразить вооруженные силы, но и нанести ущерб экономике и населению противника. Последнее достигалось преимущественно военно-воздушными силами. Блокада, служившая той же цели, была для Германии несравненно менее чувствительной, чем в Первую мировую войну, поскольку снабжение, особенно продовольствием, было хорошо организовано, значительные объемы его поставляли обширные оккупированные области. В противоположность этому, Англия в начале войны, когда немецкие подводные лодки были наиболее активны, ощутила блокаду очень остро.
Из-за воздушных налетов на населенные пункты и промышленные предприятия противника война приобрела особенно жестокий характер. Германское командование долго сдерживалось, прежде чем начало действовать такими же методами, как и его противники. Так, британский историк Б. Лиддел Гарт в своей книге «Революция в войне» (в СССР издана в переводе в 1947 г. — Ред.) отмечал, что первый воздушный налет люфтваффе на Лондон последовал только после того, как в сентябре 1940 года англичане выполнили шесть ночных воздушных налетов на Берлин. Он назвал налет германских военно-воздушных сил справедливой ответной мерой. Предостережения руководства Германии по поводу распространения войны на гражданское население были оставлены в Лондоне без внимания.