Страница 87 из 92
— По сравнению с вашим временем мы далеко продвинулись в процессе образования. Новую информацию мы можем непосредственно загрузить в ваш мозг.
Майкрофт подошел к столу.
— Эту стеклянную панель мы называем монитором. Она включается при звуке вашего голоса. Просто задайте вопрос, и на мониторе появится информация по любой интересующей вас теме. Если вам покажется, что вы нашли что-то полезное, просто наденьте этот шлем на голову, — он указал на металлическую чашу, — произнесите слова «загрузить тему», и информация тут же безболезненно разместится в нейронах вашего мозга. Вам покажется, будто вы уже знаете и всегда знали интересующую вас тему.
— Невероятно! — сказал Холмс. — А потом?
— Потом, мой дорогой Холмс, я надеюсь, что ваши способности к дедукции помогут вам найти решение парадокса — и понять, что же случилось с инопланетянами!
— Уотсон! Уотсон!
Я резко проснулся. Холмс обнаружил, что совершенно не может сопротивляться новой форме обучения, и все ночи он проводил за монитором. Но мне-то необходимо было время от времени хотя бы немного спать. Я подумал, что Холмс наконец-то нашел замену разрушительной привычке к наркотикам: имея под рукой доступ ко всей информации на свете, он уже не будет испытывать пустоту, которая так подавляла его в перерывах между расследованиями.
— Да? — отозвался я. В горле у меня пересохло. Очевидно, я спал с открытым ртом. — В чем дело?
— Уотсон, эта физика гораздо более занимательна, чем я полагал раньше. Послушайте только и вы поймете, что это так же захватывает, как и преступления, с которыми нам приходилось сталкиваться.
Я поднялся с кресла и налил себе хереса — все-таки была ночь, а не утро.
— Я слушаю.
— Помните ту запертую и запечатанную комнату, которая фигурировала в том ужасном деле о гигантской крысе с Суматры?
— Как я могу забыть об этом? — ответил я, и по спине у меня пробежал холодок. — Если бы не ваше прекрасное владение оружием, то моя левая нога вполне могла бы разделить участь правой.
— Верно, — сказал Холмс. — Так вот, послушайте другую загадку с запертой комнатой. Ее придумал австрийский физик по имени Эрвин Шрёдингер. Представьте себе кошку в закрытом ящике. Он сделан из такого непрозрачного материала, стенки его настолько прочны и печать настолько крепка, что нет никакой возможности узнать, что происходит с кошкой, до тех пор пока мы не откроем этот ящик.
— Мне не кажется удачной мысль, — возмутился я, — запереть бедную кошку в ящике.
— Уотсон, ваши чувства достойны похвал, но, пожалуйста, взгляните на эту ситуацию с научной точки зрения. Представьте себе далее, что внутри ящика имеется устройство, которое включается с пятидесятипроцентной вероятностью и что это вышеуказанное устройство открывает цилиндр с ядовитым газом. Если газ из него уходит, то кошка умирает.
— О Боже! — воскликнул я. — Какая жестокость!
— А теперь, Уотсон, ответьте мне, можете ли вы, не открывая ящик, сказать, жива кошка или нет?
— Ну если я вас правильно понял, это зависит от того, включится ли устройство.
— Совершенно верно!
— И поэтому, возможно, что кошка жива; но в то же время возможно, что она и мертва.
— Ах, мой дорогой друг. Я знал, что вы не подведете меня — это самый очевидный ответ. Но вы не правы, Уотсон, совершенно не правы.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что кошка ни жива ни мертва. Это потенциальная кошка, гипотетическая кошка, существование которой представляет собой только некое множество вероятностей. Она ни жива ни мертва, Уотсон, — ни то и ни другое! Пока какой-нибудь умный человек не откроет ящик и не заглянет внутрь. Только акт наблюдения превращает возможное в реальное. Как только вы сломаете печать и проверите ящик, кошка из потенциальной станет реальной. Реальность — это результат наблюдения.
— Это звучит еще более абсурдно, чем все то, о чем говорил тезка вашего брата.
— Нет, вовсе не так, — сказал Холмс. — Так устроен мир. За это время они многое поняли, Уотсон, очень многое! Но, как заметил Альфонс Карр, «Plus ça change, plus с'est la même chose»[5]. Даже в такой эзотерической области современной физики важнее всего способности опытного наблюдателя!
Меня снова разбудил крик Холмса: «Майкрофт! Майкрофт!»
Мне иногда приходилось и в прошлом слышать подобные возгласы, либо когда железное здоровье подводило моего друга, и он бредил в жару, либо когда он находился под зловредным действием наркотика. Но я тут же понял, что он зовет не своего брата, а того Майкрофта Холмса, который был физиком в двадцать первом веке. Несколько мгновений спустя его усердие было вознаграждено: дверь в комнату открылась, и внутрь вошел рыжеватый человек.
— Привет, Шерлок, — сказал Майкрофт. — Звали меня?
— Да, звал, — откликнулся Холмс. — К настоящему времени я многое узнал не только из физики, но и относительно тех технологий, с помощью которых вы воссоздали мою с доктором Уотсоном квартиру.
Майкрофт кивнул.
— Я следил за вашими изысканиями. Странный выбор, должен признать.
— Он может показаться таким на первый взгляд, — ответил Холмс, — но мой метод основан на внимательном отношении к любым пустякам. Скажите: если я правильно понял, вы воссоздали эти комнаты на основе отсканированных воспоминаний Уотсона и использовали затем, как я понимаю, голографию и микросиловые поля, чтобы симулировать внешний вид того, что он видел.
— Это так.
— Значит, ваши возможности воссоздания не ограничены одними лишь этими комнатами. Вы можете воспроизвести все, что каждый из нас когда-либо видел?
— Да, верно. На самом деле я мог бы поместить вас даже в воспоминания другого человека. Возможно, вам бы не помешал осмотр Большого массива радиотелескопов, с помощью которых мы надеемся обнаружить послания инопланетян…
— Да, да. Это, должно быть, забавно, — бросил Холмс пренебрежительно. — Но могли бы вы реконструировать обстановку того, что Уотсон так кстати назвал «Последним делом Холмса»?
— Вы хотите сказать — окрестности Рейхенбахского водопада? — Майкрофт выглядел очень удивленным. — Да, конечно. Только, мне казалось, это самое последнее из того, что вы хотели бы пережить снова.
— Верно сказано, — заметил Холмс. — Так вы можете это сделать?
— Конечно.
— Тогда делайте.
И вот наши с Холмсом мозги отсканировали, и через некоторое время мы оказались близ прекраснейшего швейцарского курорта майским днем 1891 года, куда мы скрылись от наемных убийц профессора Мориарти. Воссоздание событий началось у очаровательной гостиницы «Английский двор» в деревне Мейрингер. Как и настоящий хозяин гостиницы, его копия убеждала нас сходить полюбоваться красотой Рейхенбахского водопада. Мы с Холмсом отправились к водопаду, и в пути он опирался на альпеншток. Как мне дали понять, Майкрофт наблюдал за нами, прячась поблизости.
— Не нравится мне все это, — сказал я своему товарищу. — Прожить этот ужасный день уже само по себе было тяжело, но мне не могло привидеться и в страшном сне, что придется пережить его заново.
— Уотсон, вспомните, у меня более сильные впечатления от этого дня. Победа над Мориарти — венец моей карьеры. Я вам говорил это тогда и повторю сейчас, если бы мне удалось положить конец деятельности Наполеона преступного мира, то это стоило бы моей жизни.
Среди зелени вдоль обрыва виднелась тропинка, позволявшая осматривать красоты водопада с разных точек зрения. Поток зеленоватой ледяной воды, питаемый горными снегами, несся с необычайной силой и скоростью, и потом устремлялся вниз, в бездонную каменную пропасть, темную, словно самая темная из ночей. Навстречу ему подымались облака брызг, а шум падающей воды почти походил на человеческий вопль.
Некоторое время мы стояли и смотрели на водопад, и лицо Холмса отражало при этом глубокую озабоченность. Затем он указал на продолжение тропинки.
5
Чем больше изменений, тем больше все остается по-прежнему (фр). — Примеч. пер.