Страница 179 из 198
— Убери это! Закрой глаза, Пател, не смотри, и спрячь этот чертов рисунок.
Халид повиновался. Ребята подняли Гарри на ноги.
— Простите, простите, — все повторял он хриплым голосом; с капающей изо рта кровавой слюной Гарри походил на вампира из книжек.
Длинный переход по гулкому коридору в школьную санчасть, а потом в кабинет директора, казалось, длился вечно.
Мисс Фортмейн, директор школы, относилась к категории железных леди, по слухам, была очень добра к животным, но нерадивых учеников могла разнести в пух и прах всего парой фраз. Этакая блит-дама. Из-за своего стола она посмотрела на членов Бойся-клуба долгим, не предвещавшим ничего хорошего взглядом и резко спросила:
— Чья была идея?
Халид робко поднял руку. Джонатан прекрасно помнил девиз трех мушкетеров «Один за всех и все за одного» и сказал:
— Идея была общая.
— Это так, — подтвердила Джулия.
— Не знаю, не знаю. — Директор постукивала пальцами по злосчастной папке, лежащей на столе. — Наиболее коварное оружие на Земле — информационный эквивалент нейтронной бомбы — и вы с ним забавлялись. Как с игрушкой. Неубедительно.
— Кто-то оставил картинку в ксероксе, там, внизу, — произнес Халид.
— Да, ошибки случаются. — Лицо мисс Фортмейн немного смягчилось. — Это моя вина. Обычно мы используем этот блит-рисунок со старшеклассниками перед тем, как они покинут школу. Блит демонстрируется им в течение двух секунд под строгим наблюдением врачей. Этот рисунок называется «Трясунчик». В некоторых странах его помещают на больших плакатах для подавления бунтов. Но не в Англии или США, естественно. Разумеется, вы не могли знать, что Гарри Стин страдает эпилепсией и что «Трясунчик» окажет на него такое воздействие.
— Мне следовало раньше об этом подумать, — отозвался мистер Виткатт, стоящий за спинами ребят. — Пател задал вопрос, который можно было счесть или слишком умным, или слишком опасным. Я, старый дурак, даже представить себе не мог, что школа может стать мишенью террористов.
Директор бросила на учителя строгий взгляд. Джонатан вдруг почувствовал легкое головокружение. Мысли проносились в голове, как на контрольной по алгебре, когда все складывается удачно, и ответ на задачу уже почти виден в конце страницы. Что не нравится темно-зеленым террористам? Почему мы стали мишенью?
Система контроля. Никто не захочет, чтобы им управляли.
— Биочипы, — выпалил он. — У нас у всех в головы встроены биочипы системы контроля. У всех детей. Они как-то создают тьму. Особую тьму, которую видят только дети.
В кабинете директора воцарилась ледяная тишина.
— Марш в класс, — едва слышно прошептал старый учитель.
Директор школы глубоко вздохнула и, казалось, осела в кресле.
— Все когда-то случается в первый раз, — сказала она тихо. — Это я объясняю старшеклассникам на своем занятии. Вы особенные дети, всю вашу жизнь вас защищают биочипы, встроенные в зрительный нерв, который подвергает редактированию все, что вы видите. Поэтому вам всегда представляется тьма на улице и за оконными стеклами, везде, где есть хоть малейшая опасность наткнуться на блит. Блит, который вас убьет. Но эта тьма не настоящая. Она существует только для вас. У ваших родителей был выбор, и они согласились на такую защиту.
«Мои точно не все согласились», — подумал Джонатан, вспомнив скандал дома.
— Это неправильно, — подал голос Гэри. — Нельзя ставить эксперименты на людях.
— И это не только защита, — сказал Халид. — В школе есть коридоры, где темно просто для того, чтобы мы туда не ходили. Таким образом нами управляют.
Мисс Фортмейн предпочла не реагировать на эти реплики. Возможно, в нее был встроен биочип, игнорирующий бунтарские замечания учеников.
— Когда вы закончите школу, вам будет передан полный контроль над вашими биочипами. Вы сможете сами решать, рисковать или нет… Когда подрастете.
Джонатан готов был поклясться, что все члены Бойся-клуба подумали об одном и том лее: «Какого черта. Мы уже рискнули с „Трясунчиком», и с нами ничего не случилось».
С ними и в самом деле ничего не случилось. Потому что, когда директор их наконец отпустила, и речи не шло о каком бы то ни было наказании. Ребята как можно медленней побрели в класс. И всякий раз, когда они проходили мимо тьмы, Джонатан думал, что чип в его глазу ворует свет и что, по-другому запрограммированный, он может сделать его, Джонатана, слепым ко всему.
Беда пришла нежданно. Толпа учеников, направлявшихся домой, топталась у школьных ворот, пока сторож их отпирал. Джонатан и другие ребята из клуба протолкались в первые ряды. Тяжелая деревянная створка открылась внутрь школьного двора, в проеме, как всегда — тьма второго вида. И вдруг появилось нечто ужасное. На внешней стороне ворот был прикреплен большой белый лист с рисунком. Сторож бросил на него беглый взгляд и рухнул, словно пораженный молнией.
Мысли Джонатана заработали на предельной скорости. Он протиснулся через стайку первоклашек и сорвал лист, неистово скомкал его и бросил под ноги. Но было поздно. Он увидел рисунок. Совершенно другой, непохожий на «Трясунчика», но того же толка — темный косой профиль птицы на палке, с обилием сложных кривых и фрактальных узоров. Рисунок застыл в его голове и не желал исчезнуть…
…что-то тяжелое и ужасное вторглось в его мозг, словно безумный потерявший управление железнодорожный экспресс…
... вспышка... угасание... вспышка... угасание…
…блит.
После долгого кошмара с рисунком птицы, преследовавшей его во тьме, Джонатан очнулся на кушетке, нет — на кровати, в школьной санчасти. И очень удивился, что вообще оказался где-то после того, как его жизнь скрутилась в один большой знак «Стоп». Он чувствовал слабость и безмерную усталость. Все, что получалось делать, — тупо глядеть в потолок. В поле зрения появилась голова мистера Виткатта.
— Малыш, ты как? — Голос звучал крайне обеспокоенно.
— Да… Вроде в порядке, — не очень уверенно ответил Джонатан.
— Слава богу. Сестра Бейкер удивляется, как ты вообще остался жив. А ты живой и в здравом рассудке, на это никто и не надеялся. Что ж, я здесь, чтобы объявить тебя героем. Отважный мальчик спасает школьных товарищей.
— Что там было? На воротах?
— Очень плохая штука. Ее называют «Попугай». Бедняга Джордж, сторож, умер еще до того, как коснулся земли. Антитеррористическая команда, которая прибыла для изъятия рисунка, не могла поверить, что ты выжил. Да и я не могу.
— Я тренировался, — улыбнулся Джонатан.
— Да. Нам понадобилось время, чтобы понять, что Люси… э-э… мисс Фортмейн не задала вам, малолетним хулиганам, всех вопросов. Я разговаривал с твоим другом, Халидом Пателом. Боже мой, этот мальчишка способен выдержать «Трясунчика» двадцать секунд! Взрослые корчатся в конвульсиях, когда, как вы это называете, фиксируют взгляд.
— Мой рекорд — десять с половиной, почти одиннадцать.
Учитель затряс головой.
— Хотел бы я сказать, что не верю тебе. Правительство собирается полностью пересмотреть программу защиты биочипами. Кто бы мог предположить, что юный, гибкий мозг способен натренироваться на сопротивление блитам, по принципу вакцинации. А далее если бы подумали, вряд ли решились бы пробовать. А, ладно. Мы поговорили с Люси, и у меня для тебя есть маленький подарок. Операторы способны перепрограммировать биочипы по радио очень быстро. Так что…
Учитель указал в сторону. С большим усилием Джонатан повернул голову. Там, за окном, где полагалось быть искусственной тьме, разливалось радужное сияние. Непривычная глазам картина никак не могла сфокусироваться. Прошло некоторое время, и разноцветные струи света стали складываться в нечто осмысленное. Абстрактная красота неба постепенно превратилась в городской пейзаж на фоне заходящего солнца. Даже дымовые трубы и спутниковые тарелки выглядели прекрасно. Конечно, Джонатан и раньше видел заход солнца. По видео. Но это не то же самое. Есть острая разница между живым пламенем и тупой раскаленной нитью в электрической лампочке. Как и все во взрослом мире, видеоэкран нагло врал.