Страница 8 из 11
Виталик сначала деликатно предложил ей ложиться одной, а он будет ночевать в кресле, но потом стал целовать ее, и, конечно же, все кончилось ночью любви. Он оказался очень нежным и внимательным. Из деликатности Лена в начале скрывала свою опытность, но под утро забыла об осторожности, и не очень искушенный в постельных делах Виталик был совершенно покорен. Утром он смотрел на нее с обожанием, и, по-видимому, был готов идти за нею на край света. Леша и Маша еще в шесть утра уехали в свой байдарочный поход, оставив им записку, в которой написали: «Когда будете уезжать, бросьте ключ в почтовый ящик». И все.
– Простые, как хозяйственное мыло, – сделала заключение, обладавшая чувством юмора Лена, а Виталик принял факт предоставления им квартиры как должное.
Они остались там жить, и неделя страстной и нежной любви окончательно доконала Виталика. Лена постаралась показать себя с самой лучшей стороны: готовила еду, была нежной и заботливой, практичной и одновременно трогательно беззащитной. В конце недели Виталик сделал ей предложение. Он уже не мыслил себе жизни без нее.
Лена думала всего полдня. Жизнь становилась все хуже. Дома отец понемногу спивался. Мать была занята своей карьерой и, по-видимому, завела молодого любовника, так как стала особенно заботиться о своей внешностью. Так что от родителей в будущем тоже ничего хорошего ждать не приходилось.
Конечно, о Москве придется забыть, но ведь и так особых перспектив остаться в ней не было. К тому же Лене стали надоедать ее расчетливые неблагодарные ухажеры. Никто из них не относился к ней с такой нежностью. В конце концов, лучше быть женой моряка загранплавания во Владивостоке, чем никем в Москве, или еще хуже в Запорожье. В общем, Лена решилась и, мило смущаясь, также призналась Виталику, что полюбила его с первого взгляда и согласна стать его женой.
Еще через два дня они уехали в Запорожье к Лене домой. Ее родителям Виталик понравился. Отцу потому, что моряк хоть и не совсем военный человек, но все-таки не совсем и штатский, дисциплину понимает, форму носит, в общем, лучше, чем какой-нибудь интеллигентик-инженер или не дай бог учитель.
Лениной маме также пришелся по душе симпатичный высокий блондин.
– Он очень милый, – сказала она Лене свое мнение. – Я думаю, это то, что тебе надо.
Как моряку дальнего плавания, Виталику не нужно было ждать обязательный месяц, пока они смогут расписаться. Они поженились через неделю, а еще через пять дней уехали во Владивосток.
Родители Виталика оказались простыми сердечными людьми. Лену они встретили с радостью. Красивая, молодая, из хорошей семьи, к тому еще учится в университете. Что еще надо?
Лена, конечно, как всегда прикинулась ангелом, нежным и беспомощным, но пылко желающим угодить любимому мужу и его дорогим родителям. Посмеиваясь про себя, она то и дело спрашивала милым голоском советы по хозяйству у матери Виталика, потом старательно их выполняла, чем совсем очаровала ее. Отец Виталика сразу стал называть ее дочкой и всячески внушал сыну, чтобы он не обижал свою маленькую женушку.
Жили родители Виталика в небольшой двухкомнатной квартире, поэтому молодые сразу же сняли себе квартиру в соседнем доме. Лена перевелась на заочное отделение поближе к своему новому дому и устроилась на работу в школу. Как ни странно в школе ей сначала понравилось, да и справлялась она с учениками неплохо. Мальчики из старших классов сразу же влюбились в нее. Девочки же восхищались ее внешностью, платьями и косметикой.
Среди учителей к Лене было двойственное отношение. Пожилые учительницы покровительственно отнеслись к молоденькой неопытной девушке, давали ей советы, успокаивали. Те, что были помоложе, с завистью и неодобрением смотрели на столичную штучку, провожали неприязненными взглядами, холодно встречали ее попытки завязать приятельские отношения. Немногочисленные учителя-мужчины были едины в своем восхищении. Они стали следить за собой, подтянули животы, начесали волосы на лысины, что еще больше усилило неприязненное отношение к ней со стороны женщин.
Кульминацией стал вечер встречи выпускников, который состоялся через месяц после начала Лениной работы в школе. Выпускники 25-летней давности вдруг затеяли встречу в школе, где их давно уже никто не помнил. Но они сами все организовали, накрыли стол, принесли музыку и пригласили всех учителей школы. В их время мальчики и девочки учились в школе раздельно. Это был класс мальчиков. Поэтому съехались одни мужчины. Все разведенки и старые девы школы приободрились и, приодевшись и подкрасившись в меру своих сил, прибыли на вечер. Но всем им пришлось пережить большое разочарование. Лена, даже еще не родившаяся в тот год, когда выпускники оканчивали школу, тоже была приглашена на встречу, и, когда она появилась, мужчины уже больше никого не замечали. Возле нее выстраивалась очередь, желающих пригласить ее на танец, и Лена, которой уже изрядно надоело быть милой и приветливой в ответ на откровенно хамское к ней отношение, назло всем кокетничала напропалую и испортила вечер большей части женского состава школы.
После вечера она перестала обращать внимание на недружелюбных коллег и продолжала с энтузиазмом свою педагогическую деятельность. На уроках в младших классах она устраивала ролевые игры, что считалось передовым методом преподавания, но, увлекаясь, дети начинали громко говорить, кричать, и учителя стали жаловаться на шум на ее уроках. Учащиеся старших классов постоянно окружали ее на переменах, мальчики не отходили от нее. На уроках один из учеников 10-го класса садился на первую парту возле ее стола и демонстративно вздыхал. На переменах он подходил к ней и спрашивал: «Что мне делать? Я люблю учительницу, а она меня не замечает. Дайте совет». Сначала это льстило Лене, но потом он ей надоел, а его навязчивость стала пугать. Учителя начали поговаривать о ее недопустимом панибратстве и заигрывании с учениками, хотя Лена считала, что она просто по-дружески относится к ним. Между ними и ею и разница в возрасте была небольшая, и Лену часто принимали за ученицу. Однажды, когда у нее был второй урок, она пришла в школу в конце первого урока, Строгий завуч, проболевший все первые недели и не знавший Лену в лицо, сделал ей замечание, что она опоздала на урок, и потребовал дневник. Вся школа долго смеялась над этим.
В другой раз на перемене старшеклассник, выше ее на две головы, в ответ на замечание сделал ей козу и сказал: «Утю-тю, маленькая». А какой-то шеститиклассник, не разглядев в ней учительницу, попросил: «Девочка, дай 10 копеек». Когда Лена огорченно рассказывала об этом в учительской, учительница физики, 40-летняя Алла Ивановна ей сказала:
– Да если б мне кто-нибудь сказал «девочка», я б ему рубль дала».
Но все-таки Лене было очень одиноко, и, когда, наконец, от Виталика пришла телеграмма: «Вошли в Союз, приезжай встречать», она очень обрадовалась. Женам моряков полагался отпуск в любое время, и к неудовольствию коллег, которые должны были ее заменять, Лена уехала встречать мужа.
Процесс встречи поразил и шокировал Лену. Когда судно стало подходить к причалу, женщины начали кричать, махать руками, потом с визгом полезли на палубу в сапогах на шпильках, в длинных шубах, волоча за собой сумки с едой. На палубе их подхватывали мужья и утаскивали в каюты. Там они закрывались, обуреваемые разными желаниями, мужья – затащить их поскорей в койку, жены – добраться до заветных чемоданов с тряпками.
На палубе вновь начинали появляться назавтра во второй половине дня, и тут же превращали ее в барахолку. Вытаскивали тряпки, примеряли, обменивались, продавали.
Наконец, они уехали домой. Лена действительно была счастлива. Но и здесь ей не повезло. Она честно дожидалась мужа, но, тем не менее, соседи, многозначительно улыбаясь, говорили как будто бы в шутку Виталику: «Что ж ты оставляешь молодую жену так надолго одну?»
– А что такое?» – нервничал Виталик. – Что-то было не так?
– Да, нет, но ведь все может быть, – продолжали гнуть свое доброжелатели.